Ты чего там делаешь? – спросил Лёринц.
– Да я так… Проверить готовность оружия, – неуверенно произнёс я.
– Да? Ну и как? Всё готово?
– Эмм… Да.
– Отлично. Молодец, что сам додумался до этого, и мне не пришлось об этом говорить. Теперь пойди на улицу, помоги ребятам кое в чём.
Я быстро сбежал со ступенек вниз и вышел во двор. Возле нашего доходного дома стояли Хельмут, Александр и обжора Йорген. Самый адекватный из них был Александр. В первые дни он подсказывал мне, как правильно маршировать, как приводить в порядок брюки без утюга, как быстро собираться, и много других навыков, за что я ему был благодарен.
– Чем помочь, парни? – спросил я, подойдя к ним ближе.
– Если хочешь, можешь мои сапоги почистить, – ответил Хельмут, и все втроём заржали, а я сделал вид, будто не услышал.
– Лёринц меня отпра… – не успел я закончить слово, как из дома мы услышали гулкий выстрел и побежали на звук. Все уже собрались в одном месте и удивлённо смотрели в пространство открытой двери на чердаке. Оттуда вышел Лёринц, держа в левой руке Штайр Манлихер ( самозарядный пистолет австро-венгерской армии). Он остановился на середине лестницы и опустил на нас свой холодный и страшный взгляд. Я растолкал сослуживцев и рванул в его сторону.
– Ты думаешь, что я совсем полоумный? Запомни, никто и никогда ещё не смог меня обмануть, – сказал Лёринц, остановив меня, но я всё равно оттолкнул его и смог добежать до чердака. – Тело выкиньте куда-нибудь в лес, – крикнул вниз Лёринц.
С колотящимся сердцем я зашёл на чердак. Шкаф был немного отодвинут, и я его полностью развернул ближе к левой стене. Кровь лилась из его груди и образовывала небольшую лужу. Глаза его были закрыты. Пульс отсутствовал, но я ещё пытался вернуть его к жизни. Всё тщетно. Я схватился за голову и начал просто орать во весь голос. Под звон тишины я всё смотрел и смотрел на окровавленного мальчишку, от которого меня оттаскивали, а потом вырвался из рук и побежал вниз, ничего не видя под ногами. Лёринца не заметно, скорее всего, он в своём кабинете, и я устремился прямиком туда. Без стука и разрешения я открыл дверь и начал кричать на сидящего в кресле Лёринца.
– Что вы натворили? Вы хоть знаете, сколько ему лет?
– Мне плевать, Тамаш, как и теперь на тебя. Иди готовься к завтрашнему дню, – хладнокровно произнёс он и громко позвал Хельмута. Тот, будто ждал у двери, буквально через пару секунд оказался в кабинете.
– Отведи его подышать на свежий воздух. А то он, видимо, скоро в сербскую армию вступит, – расплывшись в кресле, произнёс Лёринц.
– Принято, – ответил Хельмут и, взяв меня крепко за руки, вывел за дверь.
Оказавшись на улице, он меня отпустил и начал говорить:
– Послушай, ты не должен перечить Лёринцу. Я хоть и сам сейчас пребываю в шоке, но он наш командующий. Пойми ты это.
– Нет, это ты не понимаешь меня. Став оберст-лейтенантом, он решил снять с себя полномочия человека? – косвенно обратился я к Хельмуту и зашёл обратно в дом.
Парни накрыли серба какой-то тканью и потащили вниз. Когда я к ним подошёл, они с некой горечью в глазах смотрели на меня.
– Ребят, отдохните. Я сам отнесу его, – пробормотал я, не отрывая взгляд от лица серба.
– Давай я тебе помогу, – предложил Александр, и я молча кивнул в ответ.
Взяв лопату из подвала, мы понесли тело в сторону леса.
Дедушка закончил свой рассказ, который я слушал около часа. И вот он просто засмотрелся в пустоту, видимо, вспоминая те дни. В его глазах читалось некоторое смятение, но я всё же решил спросить.
– А как вы смогли захоронить его на этом кладбище?
Он ещё смотрел в никуда и только через несколько секунд смог ответить.
– Вместе с Александром мы выкопали довольно-таки глубокую яму у одного дерева, на которое мы прикрепили кусок ткани, чтобы после войны перезахоронить тело. Положив мальчишку в землю, я решил для себя, что нужно уходить. И поздно ночью, собрав все свои вещи, я ушёл, оставив записку у двери. Я никому не говорил о своём плане, и никто, наверное, и не подозревал о моём уходе. Даже Кайсеру, который стал мне как отец.
– Что за записка? – прервав речь мужчины, спросил я.
– Для Лёринца. Надеюсь, что он прочитал. В ней я написал: «Дорогой лейтенант, я ушёл. Можете не искать меня, так как я решил для себя помогать людям, а не убивать их. Если вы думаете, что я вас предал, то вы ошибаетесь, скорее всего, это вы предали свой рассудок окончательно, когда убили беззащитного серба. Всего хорошего».
Я никак не прокомментировал это, и ещё долго мы вместе смотрели на эту плиту без имени.
Один известный политический публицист попал однажды в презабавную переделку. Каждые две-три недели он едет в разные города этой страны для того, чтобы поддерживать свою рубрику «Политический обозреватель» на одном популярном новостном портале. В каждом городе он пытается понять: как устроено местное самоуправление, насколько коррумпированы чиновники, произошли ли какие-то изменения с того момента, когда он был в городе в последний раз.
Он приезжает в Брайбск на поезде поздно вечером, уставший, садится в такси и направляется в забронированный номер отеля. Быстро искупавшись, Альберт сразу же ложится в постель и засыпает.
Спал Альберт очень долго, поэтому с неохотой встал, раздвинув шторы. Он даже не взглянул на вид из окна, который обычно первым делом обозревают путешественники. Но он настолько устал в тот день от ничем не впечатляющих и неинтересных видов из окна поезда, что видеть уже ничего не хотелось, хотя при заселении с шестнадцатого этажа обещали прекрасный вид. А сейчас он в приподнятом настроении и готов увидеть всё под безоблачным лазоревым одеялом неба. Уж сколько он объехал городов, а всё равно каждый раз было по-детски интересно, что движет городом. Прямо у отеля разлеглась четырёхполосная дорога, доставляющая машины в нужное место. Где-то вдалеке прячется такое же высотное стеклянное здание, как и отель. Остальной же город усыпан кирпичными и панельными домами. Редко виднеются монолитные дома. Далеко не самая зелёная местность расстилается вокруг этих домов, лишь на горизонте за чертой города выглядывает маленькая, но густая роща, которой не под силу дать отпор этим бетонным многочисленным постройкам.
Альберт мог бы ещё долго разглядывать типичный город этой страны, но его организм сообщил о
