Прочитав роман, я пожалел, что не открыл этого писателя для себя раньше.
Во-первых, это просто очень здорово сделано как в смысле выстроенности сюжета (читается на одном дыхании!), так и в отношении самого художественного стиля ("...Из полураскрытых губ раны медленно сочилась на ладонь густая кровь...").
Во-вторых, роман поднимает важнейшую, на мой взгляд, проблему обиды человека на Бога: "...Кэрри молилась, но никто не отозвался. Там, наверху, никого не было, а если и был, то Он попросту спрятался. Господь отвернулся от нее, и что же тут удивительного? Весь этот ужас был и Его рук делом тоже..." Наверное, это большой грех, но даже мне, человеку, который последние десять лет ощущает всю полноту жизни и счастья, иной раз хочется крикнуть Богу: "Господи! Да будь же Ты хоть немного щедрее на Свою любовь к нам! Что ж Ты так скуп на радости!.." Вот и прочитанный роман Кинга буквально кричит об этом голосом несчастной Кэрри.
Ну и, в-третьих, это произведение, как и всякая настоящая литература, является своеобразным предупреждением о том, что ждет человечество (и в частности, США) впереди, если в программу поведения людей и стран не будут внесены определенные гуманистические коррективы (а точнее говоря - если бытие мира не будет возвращено в координаты сострадания и совести). Заканчивая давать свидетельские показания Комиссии штата Мэн по расследованию убийственных способностей Кэрри Уайт, миссис Кора Симард в свою очередь спрашивает: "Что будет, если она такая не одна? Что будет с нашим миром?.." - и ни у кого из членов Комиссии не находится смелости признать тот очевиднейший ответ, что для мира наступила пора МЕНЯТЬСЯ, ибо нельзя жить и дальше, признавая только правоту сильного перед слабым, обида слабого тоже может однажды привести к взрыву праведного гнева, что мы и видим сегодня в случае с самолетными таранами американских небоскребов. Так что я ещё раз убеждаюсь, что Стивен Кинг далеко не такой поверхностный писатель, как это казалось мне раньше. Да, наверное, и в каждом из пишущих кроется немножко пророка...
* * *
...Что же касается других дел, то главным в сегодняшнем дне, помимо чтения книги Кинга, можно назвать то, что я встретил Юрия Лопусова и узнал от него, что исправления в текст адресованной мне эпиграммы были самовольно внесены при публикации Владимиром Гусевым и Львом Котюковым. И хотя сама эпиграмма от этого известия лучше не стала, но на душе у меня все равно сделалось хоть немного полегче. От Гусева и его окружения я ничего иного и не ожидал, а вот узнать о предательстве Лопусова было бы обидно - все-таки мы с Мариной любим и его творчество, да и к нему самому хорошо относимся. Так что я после разговора с ним вздохнул с большим облегчением...
Ну и, наверное, стоит упомянуть о выходе очередного номера редактируемой Николаем Дорошенко газеты "Российский писатель" со стенограммой цэдээловского обсуждения моей книги "Нерасшифрованные послания". Думаю, что это очень своевременно.
18 сентября, вторник. К 15.30 пошли с Мариной в Министерство по делам национальностей (Трубниковский переулок, 19) на презентацию программы культурного взаимодействия и развития "IN CULTURE", в рамках которой недавно открыт в Сети одноименный сайт (http://www.vcu.ru) с литературной страницей, включающей мои статьи, а также намечено издание иллюстрированного альбома "Вся Россия глазами художников". Я забросил удочку насчет того, чтобы параллельно начать готовить издание "Вся Россия глазами писателей".
На фуршете мы оказались рядом с Капитолиной Кокшеневой, а потом вместе с ней шли до метро. Марина как-то всю дорогу поддерживала разговор, а я большей частью отмалчивался. Я чувствовал, как мне мешает то, что Капитолина превозносит в своих статьях Олега Павлова, все творчество которого, на мой взгляд, представляет собой вымещение давней обиды на тех, кто его когда-то оскорбил или унизил. Так, например, он уже не первый год мстит в своих военных вещах (и в "Казенной сказке", и в "Степной книге") той карагандинской караульной роте, в которой его в свое время то ли как-то "опустили", то ли побили; а в повести "Школьники" он мстит своим одноклассникам, которые его обижали в детстве; и так далее. Я же считаю, что настоящее творчество не может опираться на месть, потому что месть это зло, а зло - бесплодно в творческом отношении, ибо оказывает на душу читателя разрушительное воздействие, тогда как задача писателя восстановить в человеке утраченный им образ Божий. Может быть, именно поэтому у нас с Кокшеневой как-то до сих пор не очень складываются отношения и все время ощущается определенная натянутость. Хотя мне очень нравится почти всё то, что она пишет не об Олеге Павлове. Там, где ей не мешают причины личностного характера, у неё получаются просто блестящие статьи.
* * *
...И опять я в течение всего дня каждую свободную минуту читал Стивена Кинга - его повесть "Туман", в которой описывается, как в результате бури произошла авария на одном из секретных военных заводов и в мир выползло таинственное белое облако тумана, населенного страшными монстрами, пожирающими всех, кто им попадается на пути.
Повесть эта страшно пессимистична, но она опять-таки очень точно раскрывет сущность американской жизни и нравственные ценности американцев. Видя то, как основательно они вычеркнули из своего мира Бога, начинаешь отчетливо понимать, почему у них так высоко сегодня поднят культ семьи это ведь, по сути, последняя ценностная категория, которая ещё осталась у них из того, что отличает жизнь человека от чисто животного существования!.. Во всяком случае, я рад, когда среди описаний апокалиптических кошмаров Кинга вдруг встречаются по-человечески теплые и понятные строки, вроде мимолетных мыслей его героя о своем сыне: "...Я стоял и глядел ему вслед, глядел, как мелькают подошвы его кед. Я люблю его. Что-то есть в его лице и иногда в том, как он смотрит на меня, отчего мне начинает казаться, что в жизни все в порядке. Конечно, это ложь: в нашем мире никогда не бывает все в порядке и никогда не было. Но мой сын дает мне возможность поверить в эту ложь..."
Как ни крути, а Стивен Кинг - очень сильный писатель, хотя, как я уже отмечал выше, его талант и не светоносный.
19 сентября. С утра читаю книгу Николая Горбачева "Не опоздай на помощь другу", составленную им из интервью с различными писателями, которые он брал у них в течение своей жизни для разных газет и журналов. Сегодня, когда буквально косяками издаются воспоминания представителей демократического крыла нашей литературы и культуры, крайне важно, чтобы об идейной атмосфере второй половины ХХ века остались свидетельства, сделанные также и писателями-патриотами. И хотя жанр интервью и нельзя отнести в чистом виде к мемуарам, но запечатленные журналистом писательские ответы на различные вопросы дают такую же широкую картину прожитой и увиденной ими жизни, как и последовательные воспоминания. Как на мой субъективный взгляд, книгу Николая Горбачева стоило бы издать, даже если бы она состояла из одного только интервью с Олегом Николаевичем Шестинским, в котором он говорит о Данииле Гранине, Евгении Евтушенко, Иосифе Бродском... Причем, говорит не в том сюсюкающе-восторженном тоне, как это сегодня делают все, кто устремился примазаться к их сомнительной славе, а делает это, раскрывая их мелкие, у кого-то - просто пустые, а у кого - и откровенно подловатенькие душонки...
* * *
К часу дня книгу Горбачева пришлось отложить в сторону и поехать в Литературный фонд России за копиями свидетельства о его перерегистрации и его Устава, которые вдруг потребовали от нашего самарского отделения, грозя закрыть его, как не прошедшее перерегистрацию.
* * *
...Чуть ли не весь день провел в бегах - сначала съездил в Правление и взял там несколько экземпляров "Дня литературы" со своей статьей о романах А. Трапезникова, Н. Иванова и В. Хатюшина, потом побывал в Литературном фонде России и сделал документы для перерегистрации Самарского отделения и, поехав на Казанский вокзал, передал их с проводницей в Самару для Громова. Потом поехал в МСПС к Марине, попил там чаю, поговорил с В. Ленцовым и С. Золотцевым и после этого мы с ней двинули к себе в Марьино, где зашли сначала в Управу и поинтересовались, когда будет доставлен тираж "Марьинской Музы", потом наведались в "Марьинский пассаж" напомнить о нашем заказе на кровати, ну и в конце заглянули на рынок, загрузились там продуктами и потащились домой.
Из всей дневной суеты запомнился только состоявшийся в Правлении СП разговор с Валентином Васильевичем Сорокиным, в котором он сказал, что, перечитывая на днях свои дневники, обнаружил, что ещё тридцать лет тому назад он предсказывал развал СССР. Основой будущего саморазрушения социалистической державы, считал он тогда, станет истребление её национальной элиты, в результате чего в стране останутся: а) - недовольные своей жизнью, но не способные из-за низкого уровня интеллекта понять причины такого своего положения, низы; б) - хотя и желавшая бы что-нибудь изменить, но не имеющая для этого никаких возможностей культурная и научно-техническая интеллигенция; ну и, наконец, в) - всё могшие, но уже давно ко всему равнодушные верхи. Вот разрастающиеся между ними антагонистические отношения и разорвут единую ранее державу на ненавидящие друг друга группировки.
