паутинке повисла зеленая гусеничка — крохотная слепая танцовщица, извивающаяся в поисках тверди. Он дунул на нее, гусеничка перевернулась в воздухе, едва не оторвалась, но вновь повисла, зато теперь паутинка вытянулась, гусеничка сумела быстро оседлать тонкую веточку, по которой тут же принялась отмерять свои саженьки.
Еще минута растворилась в душном воздухе. Гусеничка совсем исчезла из виду, вместо нее в пространстве прорезалось другое маленькое живое существо — над ухом зазвенел комар. Сошников не отгонял его, комар был еле жив от жары, будто в тяжелом раздумье примеривался к посадке, приближался вплотную к теплой человеческой плоти, которая на его близость отзывалась чем-то спазматическим, но комар передумывал, отваливался, его звон отодвигался и мельчал, он постепенно заходил на новый круг. В неуловимый момент он все-таки перестал гудеть, а значит, уселся, но куда именно, Сошников не мог понять, стоял не шевелясь, пока не почувствовал легкую щекотку за самым ухом. Мотнул головой, комар сорвался и улетел на периферию. И тут же черная автомобильная морда мелькнула слева: прищуренные фары, сморщенная решетка, хищная губа бампера, и номер «002». Темный силуэт массивно замер на одной линии со светофором, который с готовностью остановил мировое движение у красного барьера. Сошникову ничего не стало видно за листвой, он осторожно чуть отклонился вправо и только тогда увидел в синеватом просвете тонировки человеческий силуэт. Солнце освещало нижнюю часть лица водителя. Сошников спрятался на прежнее место, отклонившись влево. Но долго он не мог так выдерживать и опять сделал полшага вправо. Человек в машине смотрел прямо на него. Прятаться дальше не имело смысла. Но Сошников еще повременил несколько мгновений, и только тогда раздвинул ружьем, как палкой, ветви перед собой, судорожно шагнул вперед, открываясь полностью, поднял ружье к плечу и тут же оглох от выстрела.
Несколько мгновений он ничего не слышал и не видел: в ушах звенело, перед глазами плыло, он будто оказался окутан плотным туманом, но вот он сделал еще шаг, выходя на чистый воздух. Кажется, ничто не переменилось в расстановке декораций: все так же стояла перед ним машина, так же светило солнце. Но что-то было уже и не так. Не стало видно человека по ту сторону стекла, и само стекло покрылось мелкой сеточкой вокруг провального черного жерла. Сошников подошел ближе. Справа по трассе неслись существа из другого мира. Потянул ручку двери к себе. Дверь послушно открылась. На передних сиденьях как бы надломившись в поясе, на боку полулежал мужчина, полностью лечь ему мешало вроде подлокотника, и поэтому светлой коротко стриженной костистой головой он повис над пассажирским местом. И массивная голова, и мощное плечо и рука в короткой светлой майке выдавали в нем крепкого и крупного человека. Но теперь он странно и беспомощно шевелился, левая рука его, свисавшая вперед и книзу, делала робкие движения, словно хотела что-то ухватить в воздухе, и тело в ответ студенисто подергивалось, с каждым слабеющим толчком на черную кожу сиденья откуда-то снизу с хорошо слышимым хлюпом выплескивалась порция алого и густого. Этот человек был водителем Харитошкина, Сошников его видел только однажды.
Некоторое время Сошников стоял неподвижно, потом отошел от джипа на шаг, захлопнул дверь, повернул голову влево, уставился на приземистую красную машину, которая остановилась следом за джипом. Дверь ее медленно открылась, оттуда показалась маленькая молодая женщина, похожая на мальчика с черной короткой стрижкой. Она, чуть пригнувшись, стала за открытой дверью и некоторое время оцепенело смотрела на Сошникова поверх двери широко открытыми глазами. Но, наконец, стала пятиться, оглаживая свою машину ладошкой поверху, повторяя ее плавные обводы — сначала крыши, потом заднего крыла, будто боялась упасть и таким образом придерживалась, пока не дошла до конца. Отпустила, все еще держа руку вытянутой к машине, как бы не желая с ней расставаться, сделала еще несколько шагов задом и вдруг неуклюже, боком, неотрывно глядя на Сошникова, побежала.
Сошников необычайно быстро совладал с собой, вернулся в лесополосу и пошел быстрым шагом по тропе. Он чувствовал теперь необычайную ясность мыслей и сильное пружинистое напряжение во всем теле. Он шел быстро, не оборачиваясь, чуть не задыхаясь от скорого шага. Так он дошел до середины лесополосы, и только тут заметил, что тащит ружье за ремень и оно стволами цепляется за все встречные кусты. Мешок же остался валяться там — под деревом. Он сначала лихорадочно подумал: «Да, теперь уже пусть», — и опять чуть не побежал по тропе, но тут же остановился. Мешок никак нельзя было оставлять. Без мешка нельзя было бы спрятать ружье и вынести из леса. А бросать здесь же ружье — тем более было нельзя, на нем оставались отпечатки. Он на какое-то мгновение замешкался, но тут же его ступор сменился лихорадкой, он быстро пошел назад, а потом побежал, уже будто подвывая на ходу. Увидел мешок, схватил, заметил, что джип по прежнему стоит с открытой дверью. И та красная приземистая машина. Возле машин, кажется, еще никто не появился. Он опять замер и вдруг положил на землю мешок и ружье, быстро вышел на дорогу, к джипу, выпростал из джинсов край майки и ею быстро же протер ручку на двери джипа. При этом он боялся смотреть внутрь, сквозь растрескавшееся стекло. После этого бросился в лес, подобрал ружье и мешок, добежал почти до середины лесополосы, до того места, где с одной стороны сквозь растительность стали просматриваться дома в поселке, а с другой — проносившиеся по трассе машины. Здесь чуть не упал на колени, стал поспешно разбирать ружье: цевье, выплеснувшие облачко дыма стволы, ложе, стреляная гильза и целый патрон. И несмотря на лихорадочную поспешность, будто видел за собой со стороны, что делает все быстро и правильно — даже патрон и гильзу не отбросил в сторону, что было первым побуждением, а сунул в карман, детали ружья покидал в мешок и туго его смотал. Дрожащими руками достал бечевку, обмотал поверху, завязал узлов на пять — показалось, что так точно не распустится. Вскочил на ноги и быстро пошел дальше. Лесополоса кончилась, он стал за крайними деревьями. Автотрасса здесь поворачивала вправо, как бы огибая лесополосу. Нужно было переходить на ту сторону. Но он вдруг понял, что не так-то просто выйти из деревьев и оказаться на виду у мчащихся автомобилей. Вот было собрался с духом, как услышал сирену. Его пронзило холодом. Мимо пронеслась белая машина с синими полосами, с сияющей цветомузыкой на крыше. Подумал: всего две секунды! Если бы не повременил
