Джордж схватил полотенце. А можно ли прижимать его к открытой ране? Он осторожно поднялся. Снова белые звездочки. Посмотрел вниз. С раной было непонятно что, ему стало совсем плохо, и он отвернулся.
Вдох-выдох. Три-два-один. Джордж снова посмотрел вниз. Взял лоскут кожи и приставил его на место. Но как только он убрал руку, лоскут оторвался и вновь повис. В ране что-то пульсировало. Плохой признак. Он опять взял лоскут пальцами, вставил на место и прижал полотенцем. Подождал с минуту и поднялся.
Если вызвать «Скорую» сейчас, она может приехать слишком быстро. Надо прибраться, а уж потом звонить. Сначала вымыть душ. Душевая лейка почему-то висит чересчур высоко – невозможно дотянуться. Может, оставить все как есть и сочинить какую-нибудь историю для Джин, которая скоро вернется из «Сейнсбери»? А разве она поехала в «Сейнсбери»? Что-то он запутался. Надо одеться. Это не так просто. Трусы пропитались кровью. В спальне есть чистые, но чтобы дойти до комода, нужно пройти три метра по кремовому ковру, а из ноги хлещет кровь.
Прижимая полотенце к ране, Джордж встал на два оставшихся и стал вытирать пол. Нагнуться, чтобы поднять грязные полотенца, у него не получилось, и он бросил это безнадежное дело, дотащился до спальни и набрал 999. Взгляд упал на ковер, по которому тянулись кровавые следы. Джин очень расстроится.
– Полиция, пожарные или «Скорая»?
– Полиция, – машинально брякнул Джордж. – То есть «Скорая».
– Соединяю.
– Служба скорой помощи. Назовите, пожалуйста, свой номер.
– Извините, я не помню, – пробормотал Джордж.
– Хорошо. Говорите.
– Ну, это… я порезался. Большим долотом. Очень сильно, кровь течет.
Может, подойдет номер Кэти? Кажется, он его помнит… нет, тоже вылетело из головы.
Женщина на другом конце провода сказала:
– Ваш адрес, будьте добры.
Адрес Джордж кое-как вспомнил. Только теперь он сообразил: прежде чем отправляться в ванную, надо было приготовить долото. Джин и так разозлится, а если еще узнает, что он вырезал рак ее любимыми ножницами… Долото в подвале, а туда надо добраться. Джордж не мог вспомнить, повесил ли трубку. И назвал ли адрес. Ничего, аварийные службы могут отследить звонок. Во всяком случае, в кино. Правда, в кино можно вырубить человека, тронув его за плечо.
Увидев перед собой голого старика с безумным взглядом и в окровавленных трусах, Джордж не сразу понял, что это его собственное отражение в зеркале.
Ступеньки в подвал никогда еще не казались ему такими крутыми. Пора подумать о более пологой лестнице. Да и перила не помешают. Спустившись, Джордж споткнулся о кирпичик от конструктора «Лего», из тех, что Джейкоб разбрасывал по всему дому, и уронил полотенце. К нему тут же прилипли опилки и парочка дохлых пауков. Джордж удивился, зачем держит в руках полотенце, и положил его на морозильный ларь. Полотенце почему-то в крови. Надо кому-то сказать.
Долото. Он потянулся к небольшой зеленой корзине с инструментами и достал инструмент. Повернулся к выходу, тут ноги подкосились, и он боком скатился в надувной бассейн, который стоял наполовину надутым, чтобы предотвратить появление плесени. Перед носом у Джорджа плыла большая рыба с фонтаном на голове. Фонтаны бывают у китов, только красных китов не бывает, значит, какая-то другая рыба.
Пахло резиной, плескалась вода, на поверхности которой танцевали солнечные зайчики, и перед Джорджем стояла та привлекательная девушка из отеля в Португалии, в лимонно-желтом бикини. Если не изменяет память, там подавали яркие десерты в выскобленных ананасах. Джорджу было очень больно, хотя он не понимал, что именно болит. Навалилась усталость. Надо поспать немного. Да, поспать.
61
Кэти решила спасать свой брак. В восемь утра она позвонила на работу, рассчитывая оставить сообщение, и очень удивилась, когда Эйден взял трубку. Не будь его голос таким бодрым, она бы заподозрила, что коллега спал в офисе. А он никогда не делал лишнюю работу, если этого никто не видит.
– Дай подумать. Ты заболела.
Надо было просто сказать «да», но Кэти не хотела врать. И терпеть не могла соглашаться с Эйденом. Ни в чем.
– Вообще-то нет. Мне нужен выходной.
– Невозможно.
Послышалось бульканье. Он что, в туалете?
– Обойдетесь без меня один денек.
– Пожарная инспекция отобрала лицензию у «Хенли». У нас куча работы.
– Эйден! – сказала Кэти возмущенным тоном, каким останавливают капризничающего ребенка.
– Что? – спросил Эйден тоном капризничающего ребенка.
– Я остаюсь дома. Потом объясню. А новый зал найду завтра.
– Если тебя не будет к десяти часам… – уперся Эйден.
Кэти бросила трубку. Кажется, она уволена. Ну и черт с ним!
Рэй отвез Джейкоба в садик и вернулся в начале десятого. Он сделал пару звонков, чтобы на работе без него ничего не завалили, и спросил:
– Что дальше?
– Одевайся, едем в Лондон. Ты выбираешь, что мы делаем до обеда, я – после.
– Хорошо, – кивнул Рэй.
Начать сначала. Теперь она – не отчаявшаяся мать-одиночка. Надо понять, нравится ли он ей или она просто в нем нуждается. Со вспышками гнева можно разобраться потом.
Рэй хотел покататься на Колесе обозрения. Они купили билеты и ели мороженое на скамейке, глядя на реку.
– Помнишь мороженое с вафлями? – спросила Кэти. – Квадратное такое. Интересно, оно сейчас продается?
Рэй не слушал.
– Мы как будто в отпуске.
– Вот и прекрасно, – сказала Кэти.
У отпуска есть лишь один минус – после него надо возвращаться домой.
– Поездка на отдых стоит на четвертом месте по уровню стресса, – заметила Кэти. – После смерти супруга, смены работы и переезда. Насколько я помню.
– На четвертом месте? – Рэй смотрел на воду. – А как насчет смерти ребенка?
– Ну, может, не на четвертом.
– Смерть жены. Ребенок-инвалид, – сказал Рэй.
– Неизлечимая болезнь, – подхватила Кэти. – Потеря руки или ноги. Автокатастрофа.
– Пожар, – продолжил Рэй.
– Объявление войны, – сказала Кэти.
– Увидеть, как переехали собаку.
– Как переехали человека.
– Самому переехать человека.
– Самому переехать собаку.
– Переехать целую семью.
Они опять смеялись.
Колесо обозрения Рэя разочаровало.
– Слишком все продумано, – посетовал он.
Ему хотелось ветра в волосах, ржавчины на перилах и хотя бы отдаленной вероятности крушения. Кэти меж тем отругала себя за то, что не включила в план развлечений запрет высоты. Голова у нее кружилась. Мраморная арка, электростанция Баттерси, небоскреб Мэри-Экс и зеленые холмы вдалеке – как будто они в чертовом Непале. Не отрывая взгляда от скамейки, она старалась представить, что сидит в сауне.
– Знаешь, когда я был маленьким, – сказал Рэй, – наши родственники жили на старой ферме. Там можно было вылезти через окно на крышу. Мама с папой не знали – они бы с ума сошли. Но я до сих пор помню, как это
