крыльями щекочет тебя изнутри. Дыхание останавливается, бабочки замирают, чтобы через миг взлететь опять на следующем мостике – через Лебяжью канавку. Но ты уже готов, заранее поджимаешь ноги и задерживаешь дыхание, и от этого второй прыжок в воздух не такой свободный и яркий, как первый, хотя все-таки тоже полет. Даже частые поездки по набережной не уменьшают остроты ощущений, а уж новички всегда визжат и хватают за руки соседей. Таксисты снисходительно улыбаются и снижают скорость.
Коля глянул на меня в зеркало заднего вида и придавил педаль газа, я привычно сгруппировался. Машина оторвалась колесами от небрежной Кутузова, на мгновение зависла в воздухе, потом уверенно приземлилась на все четыре колеса и покатилась дальше уже по Дворцовой набережной.
Я еще не раз вернусь и буду оставаться ночевать на улице Воинова, но уже всегда буду проситься скорее вернуться на проспект Космонавтов, к друзьям и книгам, в свою комнату. Бабушки и дедушки часто приезжали к нам, а я прятался за учебниками и стеснялся, когда они приходили за мной в школу или забирали из секций, я ведь так гордился своей самостоятельностью. Они терпеливо принимали мое эгоистичное взросление.
Спустя годы они все начнут уходить один за одним, а дом на Воинова будет стоять, покорно встречая новых жильцов, которые примутся безжалостно крушить стены и старинные камины в погоне за новыми стандартами. В проемах старых стен появятся новые стеклопакеты, нелепые, как избыток косметики на молодящейся старушке.
Со временем и наша комната перешла посторонним людям. Новые жильцы перекрашивали потолки и лепнину, старательно затирая следы черноплодной рябины на падшем ангеле, но она вновь и вновь проступала на его шкодном лице.
Переклеивались обои на стенах, циклевались и перестилались полы, облицовывался новым кафелем старый камин. А в углу у кухни, под всеми слоями, на куске бордовых обоев с золочеными вензелями навсегда остались отпечатки моих липких от меда рук, которыми я бросил монетку, чтобы однажды вернуться – и только спустя много лет понять, что на самом деле никуда и не уходил.
ПВО – войска противовоздушной обороны или, как говорил деда Миша, те, которые сами не летают и другим не дают.
Пристенок – азартная игра с монетками, очень популярная в Советском Союзе на протяжении многих лет. Монетки одинакового достоинства бросали об стенку, стараясь сделать так, чтобы монетка легла достаточно близко (чтобы можно было дотянуться большим и указательным пальцами одной руки) к монетке соперника. Тот, кому это удавалось, забирал обе монетки.
Цикл Кребса, или цикл трикарбоновых кислот, – непрерывная цепочка реакций внутри клетки, приводящая к выработке жизненной энергии.
Ты пришла… (эсп.).
То есть подковой, но в те годы это называли именно так: «под большое декольте».
Пятым пунктом в советских анкетах шел вопрос о национальности. Отсюда расхожее выражение «инвалид пятой группы».
Хупа – балдахин, под которым, согласно традиции, стоит еврейская пара во время бракосочетания.
Имеется в виду ЖСК – жилищно-строительный кооператив, объединение граждан или организаций с целью строительства жилья. Чтобы участвовать в ЖСК и претендовать на кооперативную квартиру, надо было не только внести немалые по советским меркам деньги в качестве первого взноса (остальное потом платили в рассрочку), но и стоять на учете по улучшению жилищных условий. Продвинуться в очереди можно было за крупную взятку.
