дополнительной информации.
– Идем. Мы обедаем с Бобом и Сарой. И уже немного опаздываем.
Обед. Она сразу почувствовала, что голодна. Она не помнила, ела что-нибудь в этот день или нет. Может быть, поэтому и не смогла прочитать диссертацию Дэна. Может, ей просто надо поесть. Но мысль о ресторане и разговорах за обедом забирала последние силы.
– Я не хочу идти на обед. У меня был тяжелый день.
– У меня тоже был тяжелый день. Давай пообедаем вместе, мы прекрасно проведем вечер.
– Ты иди. Я хочу остаться дома.
– Перестань, будет весело. Мы не идем на вечеринку к Эрику. Тебе будет полезно развеяться, и, я уверен, они будут тебе рады.
Нет, они не будут рады. Они почувствуют облегчение, если я не приду. Я слон из сладкой розовой ваты в тесной комнате. Из-за меня все будут ощущать дискомфорт. Я превращу обед в цирковой номер, жонглирование жалостью и вымученными улыбками, бокалами для коктейлей, вилками и ножами.
– Я не хочу идти на обед. Извинись за меня перед ними, но я не в настроении.
Бип, бип.
Она увидела, что Джон тоже услышал этот звук, и пошла следом за ним на кухню. Он открыл микроволновую печь и достал оттуда кружку.
– Холодный как лед. Хочешь, нагрею заново?
Должно быть, она готовила чай утром, но забыла его выпить. Потом, вероятно, решила разогреть чай, поставила кружку в микроволновку и забыла ее там.
– Нет, спасибо.
– Я недолго.
Он поцеловал ее и вышел из дома один. Она еще долго стояла там, где он ее оставил, с кружкой холодного чая в руках.
Она уже направлялась в кровать, а Джон все еще не вернулся после обеда. Когда она поворачивала к лестнице, ее внимание привлек синий огонек компьютера в кабинете. Она прошла туда и скорее по привычке, чем из любопытства открыла «входящие».
Вот они.
Дорогая Элис!
Меня зовут Мэри Джонсон. Мне пятьдесят семь, пять лет назад мне поставили диагноз «лобно-височное слабоумие». Я живу на Норд-Шор, это не очень далеко от вас. Ваша идея просто замечательная. Я с радостью к вам приеду. Мой муж Барри привезет меня. Я не уверена, что он захочет остаться. Мы оба рано вышли на пенсию и все время вдвоем дома. Думаю, он будет рад от меня отдохнуть.
До скорой встречи,
Мэри
Привет, Элис!
Я Дэн Салливан, пятьдесят три года, три года назад мне поставили диагноз «ранний „альцгеймер"». Эта болезнь у нас в роду. Болели моя мать, два дяди, одна из тетушек и четыре кузена. Так что я знал, что это придет, и жил с этой болезнью с самого детства. Забавно, но этот опыт совсем не сделал мою теперешнюю жизнь легче. Моя жена знает, где вы живете. Недалеко от Массачусетской больницы. Рядом с Гарвардом. Моя дочь училась в Гарварде. Я каждый день молюсь, чтобы ей это не передалось.
Дэн
Привет, Элис!
Спасибо за письмо и приглашение. Мне, как и вам, поставили диагноз «ранний „альцгеймер"» год назад. Это было почти облегчением. Я думала, что схожу с ума. Я сбивалась с мысли в разговоре, не могла закончить предложение, забывала дорогу домой, разучилась пользоваться чековой книжкой, путалась в расписании детей (у меня дочь пятнадцати лет и сын тринадцати).
Мне было всего сорок шесть, когда начали проявляться симптомы, поэтому, естественно, никому и в голову не пришло, что у меня болезнь Альцгеймера.
Я считаю, что лекарства очень помогают. Я принимаю арисепт и наменду. У меня бывают хорошие дни и плохие. В хорошие дни окружающие и родные пользуются моментом и воспринимают меня как абсолютно здоровую и даже больше! Я не настолько отчаянно нуждаюсь во внимании! А потом наступают плохие дни, и я перестаю связно думать, не могу сконцентрироваться и совсем не могу работать в многозадачном режиме. И я тоже чувствую себя одиноко. С нетерпением жду встречи.
Кэти Робертс
P. S.: Вам известно о «Dementia Advocacy and Support Network International»? Зайдите на их веб-сайт: www.dasinternational.org. Это замечательный сайт, там такие, как мы, могут выговориться, получить поддержку, поделиться информацией.
Это были они. Они собирались приехать.
Мэри, Кэти и Дэн сняли пальто и разместились в гостиной. Их супруги остались в пальто, неохотно попрощались и вместе с Джоном отправились пить кофе «У Джерри».
Мэри – блондинка со стрижкой каре, шоколадного цвета глаза и очки в черной оправе. Кэти – умное приятное лицо, глаза улыбаются раньше, чем губы. Она с первого взгляда понравилась Элис. Дэн – крепкий, коренастый, густые усы и лысеющая голова. Они могли быть профессорами, приехавшими с визитом из пригорода, членами общества книголюбов или старыми друзьями.
– Никто не хочет что-нибудь думать? – предложила Элис.
Гости посмотрели на нее, потом переглянулись, никто не ответил. Они такие стеснительные или слишком хорошо воспитаны, чтобы заговорить первыми?
– Элис, ты хотела сказать «выпить»? – спросила Кэти.
– Да, а я что сказала?
– Ты сказала «думать».
Элис покраснела. Оговорка – это не то, что она хотела продемонстрировать своим гостям при встрече.
– Я бы не отказался от пары чашек мыслей. Мои за последние дни почти опустели, я бы их освежил, – сказал Дэн.
Они рассмеялись, и это их сразу объединило. Элис принесла кофе и чай, а Мэри тем временем рассказывала свою историю.
– Я двадцать два года была агентом по торговле недвижимостью. И вдруг стала забывать о встречах с клиентами, о собраниях, о домах, выставленных на продажу. Я приезжала показать дом и забывала ключи. Потерялась в районе, который знала сто лет, а со мной в машине была покупательница. Я каталась по району около сорока пяти минут, хотя дорога должна была занять минут десять. Могу представить, что она обо мне думала.
Я стала раздражительной, приходила в офис и срывалась на других агентах. У меня всегда был легкий характер, а тут вдруг обо мне пошла слава психопатки. Я разрушила свою репутацию. А моя репутация была для меня всем. Мой доктор назначил мне какой-то антидепрессант. А когда он не помог, прописал другой, потом какой-то еще…
– Долгое время я думала, что просто переутомилась и замоталась, пытаясь успеть повсюду, – рассказывала Кэти. – Я работала на полставке фармацевтом, растила двоих детей, занималась хозяйством, носилась, как курица с отрубленной головой. Мне было всего сорок шесть, так что я и подумать не могла, что у меня может быть деменция. А потом однажды на работе я не смогла понять название препарата, не знала, как отмерить десять миллилитров. Именно тогда я поняла, что могу дать кому-нибудь не то количество препарата или даже не тот препарат. По существу, я могла случайно убить человека. Тогда я сняла халат, ушла домой до окончания рабочего дня и больше не возвращалась. Я была опустошена. Думала, что схожу с ума.
– А ты, Дэн? Каким был твой первый звоночек? –
