того, подрастал внук, надо было создать какие-то более-менее приемлемые условия для ребёнка, на тот случай, если нам дадут его на какое-то время. Семья сына распалась, я очень переживал за Тоху, но что мы могли поделать?
У меня времени заниматься ремонтом не было, подрядил на это дело Колю Бабина. Он нашёл каких-то колдырей, которые стали перекраивать избёнку, построенную когда-то дедом с Витькиной помощью и с нашим посильным участием.
В ходе работы я понял, что сделал это не подумав. Вступить в договорные отношения с друзьями, близкими приятелями и просто со знакомыми, – это подвергать эти связи серьёзным испытаниям. С Колей мы были если не близкими друзьями, то очень хорошими приятелями, но даже это не могло остановить его авантюрную натуру. Рабочие, которых он набрал для перестройки, жаловались мне:
– Владимирыч, скажи ты приятелю свому. Работать невозможно, доску гвоздём шьёшь, а в морду вода брызжет. Он её тебе, чо ли, по весу продаёт?
Сухая и сырая доска стоят разных денег, но много на этом не заработаешь. Чего уж так жаться?
Вдобавок прораб его был полным болваном в строительстве. Для утепления пристроенных кухни и веранды я купил пенопласт. Когда дошло дело до стадии закладки утеплителя, он, взяв в руки две пластинки, подошёл ко мне и как бы невзначай поинтересовался:
– Ну, мы его внахлёст закладываем?
Я решил, что он шутит, и ответил:
– Конечно.
О том, что они именно так его и понапихали, а не плотно уложили в проёмы каркаса, причём без паровлагоизоляционной плёнки, я узнал, только заехав на дачу в будущем году.
Ограничения, которые были при советской власти для садовых домиков, куда-то пропали в связи с исчезновением оной, а новые не были придуманы, поэтому каждый строил как хотел. В первый год я переделал большой дом, террасу снёс, пристроив вместо неё двенадцатиметровые кухню и остеклённую веранду. Снёс все перегородки на первом этаже, сделав тридцати шестиметровый зал, в углу которого, слева от входа, была лестница с поворотом на второй этаж. В стене рядом с входом в кухню сделал большой проём высотой в дверь, а нижнюю часть – на высоте семидесяти пяти сантиметров от пола – стандартной высоте обеденного стола. В этот проём строители мне смастерили и вставили обеденный стол, за который свободно усаживались восемь человек. Это было очень удачное решение – стол практически не занимал места. Когда были гости, всё равно усаживались во дворе, в дождливую погоду – под пластиковым тентом. По лету, а в другое время мы там и не появлялись, всегда хотелось больше находиться на природе. На втором этаже была пара двенадцатиметровых спален. Поменяли окна, перестелили полы, обили стены.
Домишко получился уютный, стильный, но непритязательный. Появилось много воздуха, света. Почистили газон, чтобы было где ребёнку повозиться.
***
С уходом Сашки работа на таможенном складе пошла ритмичней, проблем стало меньше. Ребята работали методично, спокойно, без срывов. Конечно, появился опыт, водители стали меньше косячить.
Сашка хорош, когда было надо с кем-то договориться, найти какие-то связи, но к обычной каждодневной методичной работе он быстро терял интерес, это было не его. Умение решать путём всяких обходных схем – это важное качество, но только его недостаточно. Нужно уметь просто мантулить, трудиться методично каждый день, выполняя то, что требует от тебя работа, сейчас. А вот это-то у Сани получалось не очень, скучно ему было, вот он и шёл кому-нибудь помочь двигатель отрегулировать, хоть и не смыслил в этом ни уха ни рыла.
За пару месяцев до своего ухода он рассказал мне, что его родственник Махсон, которого я знал, предложил ему заняться организацией сертификации импортной продукции. Я не знал толком, в чём суть этой сертификации, но, предполагая, что одним из аспектов этой самой сертификации является проверка поступающей продукции на соответствие каким-то параметрам: прочности, выносливости, точности изготовления, безопасности, – предложил ему:
– Сань, здесь очень много можно сделать совместно с кафедрами МВТУ. Они же всё могут: определить химсостав, измерить твёрдость, исследовать прочность при различных видах нагружений – да всё что угодно. Представляешь, какую лабораторию сертификации можно создать?
Сашка, видно, представил – это всё игры вдолгую, а деньги нужны сейчас и много. И ушел, стал заведующим лабораторией сертификации, насколько я понимаю, просто тупо брал взятки за выдачу бланков свидетельств, не знаю, что там выдают эти центры. Но время ушло, наверно, потребовалось что-то сущностное, и Сашку, как я слышал, попросили на выход.
А от нас он ушёл сам, это был его выбор. Наверно, мне надо было быть другим, менее жёстким, с ним. В жизни он был хорошим, добрым человеком.
***
Где-то в июне Георгий предложил снять рекламный ролик. Договорился на телевидении в какой-то популярной программе – кальке с западной телепередачи. Такие недавно появились на телевидении: бодрый, как правило, молодой тележурналист метался по столице, находил какие-то интересные события или происшествия, развязно их комментировал и перемещался в новое место. Попасть туда стоило недорого – тысяч пять-шесть долларов, но и толку от такой рекламы немного. Ну, подсветят твой товар один раз, а толку-то? Но у Георгия были свои тараканы в голове, и переубеждать его было бессмысленно.
Гоша поручил мне придумать, как будет выглядеть это действо, чтобы в памяти телезрителей хоть что-то осталось. Опыта и знаний в организации подобного рода представлений у меня не было, единственное, что мне пришло в голову, выложить на поляне фуру коробок пива в виде пирамиды, на фоне которой и должен был дать Георгий интервью тележурналисту. Ничего умней я придумать не смог, увы.
Я отправил двоих ребят на склад выкладывать пивной курган, потом приехал сам. Стоял в складском офисе, обсуждал с работниками склада какие-то детали нашей совместной работы. Зазвонил телефон. Работница склада сказала:
– Вас к телефону, и здесь нашли.
Я резко шагнул к столу, в тот же момент лежащий в ногах у работницы приблудный складской пёсик вскочил на лапы и тяпнул меня за ногу. Укусил основательно, до крови, порвал, гад, брючину, после чего забрался под стол и облаял. Стоя у стола в разодранных портках, я взял телефонную трубку и услышал огорчённый голос Георгия:
– Алек Владимирович, не смогу присутствовать на съёмках, в Шереметьево от жары посадочная полоса поплыла, нас в Питере сажать будут. Вы сами побеседуйте с корреспондентом, у вас получится.
– Хорошо.
Хорошего было мало, Громбовский к съёмкам готовился, у него были какие-то мысли, о которых он мне, естественно, не рассказывал. Толком я о продукте, которым торговал с разной интенсивностью уже
