ли от холода, то ли от осознания того, что все, что Колин когда-то испытывал к ней, давно умерло. Она не знала, чего он хотел от нее, но явно не этого брака.
Впервые за несколько месяцев, может быть, лет, а может, вообще впервые в жизни Дина страстно захотела почувствовать его теплую руку на своем плече. Она хотела, чтобы он поднял ее на ноги и обнял, как раньше. Как тогда, когда они еще обнимались. Колин всегда последним разжимал объятия. Часто шутил, что она не должна отпускать его так быстро. Теперь Дина хотела снова испытать это долгое объятие, только на этот раз она не отпустит его первой. Может, вообще не отпустит.
Но Колин не вышел, чтобы проверить, как она. Дина сидела одна, замерзшая и дрожащая. Наконец судороги в ступне и бедре заставили ее встать на ноги. Она застегнула молнию платья и поднялась в свою спальню. Подошла к окну и уставилась в ночь. Дина не знала, какие вопросы задавать, не говоря уже о том, чтобы понять, как найти ответы. Точно знала лишь одно: она была так занята тем, чтобы все делать правильно, что потеряла то, о чем даже не подозревала. При всей ее любви к планированию и деталям Колину она предложила слишком мало и слишком поздно.
Она поняла, что он собирается бросить ее. Она думала об этом время от времени в течение последних нескольких недель.
Но впервые Дина гораздо меньше беспокоилась о том, как станет матерью-одиночкой с пятью дочерьми. Она ощутила себя женщиной, слишком поздно осознавшей, что потеряла мужчину, которого действительно любила. Она так долго считала Колина чем-то само собой разумеющимся, что дошла до точки, когда исправить отношения уже нельзя.
Колин не любил ее, и когда Дина наконец собралась с силами, чтобы заглянуть глубоко внутрь себя, ей пришлось признать, что она точно знает причину.
Глава 18
– Он догадался, – сказала Энди.
Уэйд поставил коробку с пиццей на пол, затем притянул ее к себе и поцеловал.
– А вот и нет.
– Разносчик пиццы догадался, что у нас только что был секс. Это точно.
– Ладно, он завидует. И как мне теперь заставить тебя перестать о нем думать? – спросил Уэйд и снова поцеловал ее. Энди шагнула в его объятия и приблизила свои губы к его. Даже целуя, он шарил руками по ее телу, задирая накинутую наспех безразмерную футболку, чтобы коснуться обнаженной кожи.
У нее были большие неприятности. Она должна была принять этот факт и придумать, как с этим справиться. Потому что этот мужчина оказался богом секса и ей грозила опасность бросить работу и присоединиться к культу Уэйда Кинга, чтобы дни и ночи поклоняться его алтарю.
Они только что занимались любовью на ее узкой кровати на скрипучей мансарде, окруженные прохладным ночным воздухом. Уэйд прикасался к ней, гладил, вытворял с ее телом вещи, которые доводили до оргазма, и этот оргазм удовлетворял Энди на каком-то клеточном уровне. Сейчас, когда его язык касался ее языка, а пальцы исследовали изгибы ягодиц и бедер, даже ее внутренние органы, казалось, сочиняли сонеты обожания. Почки были безумно влюблены в Уэйда, а поджелудочная железа категорически не хотела, чтобы Энди встречалась с кем-то другим.
– У нас есть пицца, – сказала Энди, думая, что им, вероятно, следует поесть, но не желая отстраняться от него.
– Она не испортится.
– Мне нужно одеться.
– Ты одета.
– На мне одна футболка. Только футболка. Под ней ничего нет.
Уэйд натянул джинсы и рубашку, но она была слишком потрясена, чтобы решать сложные задачи вроде поиска нижнего белья.
– Я подумываю о том, чтобы поужинать, раздевшись догола, – сказала Энди.
Он посмотрел ей в глаза.
– Давай проверим эту теорию.
– Что?
Не разжимая объятий, он развернул ее спиной к себе, скользнул одной рукой под футболку, чтобы ласкать грудь, а другую просунул ей между ног. Энди хотела было возразить: они на первом этаже, а на окнах нет занавесок. Только снаружи было еще довольно светло, так что никто не смог бы увидеть, что происходит в доме. Кроме того, ощущение его пальцев, скользящих глубоко внутри нее, и большого пальца на все еще набухшем клиторе лишило ее дара речи.
Он уже делал это раньше, подумала Энди, закрывая глаза и погружаясь в чувственные ласки. Прикасался к ней с уверенностью, от которой перехватывало дыхание. Рука на ее груди точно знала, как дразнить напряженные, ноющие соски так, чтобы нервные окончания начинали петь. Энди сотрясала дрожь: идеальное соединение вожделения и возбуждения разлилось по эрогенным зонам. Страсть захлестнула ее. Она раздвинула ноги шире, бесстыдная и слабая от желания. Мышцы напрягались в предвкушении, когда он входил и выходил, двигаясь все быстрее и быстрее. Большой палец умело надавливал на плоть, заставляя подходить к наслаждению – ближе и ближе, пока она не вскрикнула, охваченная очередным оргазмом.
Когда утихла последняя дрожь, Уэйд подвел Энди к лестнице и усадил на вторую ступеньку. Опустился на колени и завозился с джинсами, продолжая ее целовать. Он протянул ей презерватив. Она разорвала упаковку. Они дрожали, когда вместе пытались надеть его на пенис.
– Давай лучше ты, – выдохнула Энди. – Ты в этом лучше разбираешься.
Он надел презерватив и вошел в нее.
С первым же толчком Энди кончила снова. Обвила ногами его бедра и повисла на нем, желая, нет, нуждаясь в большем. У нее никогда не было такого секса, подумала она, крича от удовольствия. Такого простого и удивительного. И потрясающего. Энди кончала снова и снова, пока не выдохлась. Уэйд вздрогнул и замер. Они не двигались с места, оба задыхающиеся и измученные. Он медленно отстранился и посмотрел на нее.
Он выглядел таким же ошеломленным, как и она.
– Кажется, я потянул спину, – признался Уэйд.
Она выпрямила ногу, ощутив, как мышцы кольнула судорога.
– Наверное, придавила ногу на лестнице.
Уэйд, пошатываясь, поднялся, помог ей встать и откашлялся.
– У тебя обычно так бывает? – спросил он.
– Нет. Я довольно скучная в постели.
Он печально улыбнулся ей.
– Нет, Энди. Скучная – это не то слово, которое я бы использовал. – Уэйд пожал плечами. – Мне нравится секс, как и любому мужчине, но должен признать: это была адская поездочка.
– Думаю, это химия организма.
– Можно и так сказать. Сейчас вернусь.
Уэйд юркнул в ванную на первом этаже. Энди взяла пиццу и села ждать. Когда он вернулся, на нем уже были джинсы и ремень. Он все еще выглядел потрясенным. Приятно было знать, что он ошеломлен так же, как и она. Энди повела его наверх. Пока она подавала пиццу, он открыл бутылку вина.
– Во сколько ты должен вернуться? – спросила она. – У Кэрри есть няня или она остается одна?
Уэйд протянул ей бокал вина.
– Она ночует с Мэдисон. Мне не нужно быть дома до утра.
Ее женская суть возликовала.
– О, это здорово. – Она
