он свои размышления вслух…
Сергей неимоверным усилием воли удерживал себя от страстного желания еще хотя бы раз взглянуть на ноги Тины. Чтобы отвлечься, он стал вслушиваться в то, что говорил Терпугов. Его воображение быстро нарисовало четкую картину преступления, правда, с одним крупным недостатком: на ней отсутствовало лицо убийцы. Был прорисован только темный, довольно расплывчатый контур. И как ни вглядывался Фролов, кроме черного контура с серым пятном вместо лица, ничего не увидел…
В 21.00 пассаж «Елисаветинский» закрыл свои двери за последним посетителем. К 21.30 он практически полностью опустел. Из бутика с вензелями «ВМ» на витринных стеклах последней, как всегда, уходила менеджер Ирина Михайловна. Она прошлась по торговому залу, поправила несколько демонстрационных флаконов на полках, так как любила порядок, затем вошла в коридор, который отделял бутик от кабинета и служебных помещений. Удостоверившись, что все двери закрыты, Ирина Михайловна заглянула к Милавиной.
— Тина, я все проверила. Я вам сегодня больше не нужна?
Милавина сидела за большим письменным столом и занималась составлением новой парфюмерной композиции. Ведь иногда именно вот в такие часы отдыха, когда без определенных целей фантазируешь с ароматами, вдруг рождается новая, необычная, свежая нота.
— Нет, спасибо. Я тоже скоро пойду. Мы собрались с Олегом поужинать вместе, а у него затянулось совещание. И пока он освободится, я решила поразвлечься с моими ароматными джиннами. Выпустить их наружу, — смеясь, сказала она, открывая флакон с сиреневой жидкостью.
Ирина Михайловна улыбнулась чуть сладковатой улыбкой подчиненной, пожелала приятного вечера и вышла из кабинета. Вновь пройдя через торговый зал, она подошла к стеклянной двери, открыла ее, сделала шаг и… поскользнулась, сильно потянув ногу, но равновесие удержала. Чертыхаясь, наклонилась и принялась пристально разглядывать пол, но ничего не обнаружила. «Странно! Гололед, что ли, в пассаже образовался?.. А, наверное, когда сегодня на лотке, почти рядом с нашим бутиком, проводили дегустацию каких-то коктейлей, то добавляли в стаканчики лед, и несколько кусков, по всей видимости, уронили. Надо же! Фантастика, да и только, — изобрести такой лед, который не тает в течение стольких часов! Да, но и какое разгильдяйство!» Она потерла ногу, раздраженно передернула плечами и, чуть прихрамывая, пошла к служебному выходу.
Ирина Михайловна была женщиной очень аккуратной, можно сказать, педантичной. Все дни у нее шли след в след. Она привыкла к схеме. А тут!..
— Черт-те что под ногами! — раздраженная невниманием работников пассажа, сердито бормотала она. — Такие деньги получают и не могут поддерживать должный порядок! Завтра же напишу докладную на имя директора!»
Отдавшись во власть негодования из-за разгильдяйства других, Ирина Михайловна забыла дождаться характерного щелчка автоматически захлопывающейся двери. Она же была уверена, что услышала его, просто потому, что он должен был прозвучать. Но он не прозвучал, дверь не захлопнулась, а остановилась как заговоренная в трех сантиметрах от замка…
В тот момент, когда Ирина Михайловна пыталась удержать равновесие, а дверь притягивалась к замку, в щелку влетел плотно скрученный шелковый шнур, с пропущенной внутри него для прочности проволокой и металлическим крестом на конце. Оставив крест с загнутыми, как у якоря, концами между дверью и проемом, шнур змейкой скользнул по полу, вполз на постамент и юркнул под юбку одной из маркиз…
Спустя полчаса из-под этой юбки выползла уже «крупная черная змея». Скользя вдоль стены, она подобралась к двери, открыла ее, подняла металлический крест и спрятала в сумку-рюкзак, висящую на груди. На ногах змеевидной фигуры были кроссовки с наклеенным на подошвы полиэтиленом. Бесшумно передвигаясь, она миновала торговый зал, а перед тем как проникнуть в кабинет, пригнулась и почти поползла по полу.
Милавина сидела за столом, погруженная в свои записи. Не отрывая глаз от тетради, она потянулась к одному из флаконов, взяла его, вынула пробку шариком и вдруг — лишилась обоняния. Что-то резкое, неприятное ударило в ее привыкший к изысканным сочетаниям ароматов нос, она потеряла сознание и откинулась на спинку кресла, пробка-шарик выпала из ее руки…
Выждав секунды три, преступник убрал с лица Милавиной несколько плотно сложенных слоев марли, пропитанных хлороформом, и сунул их в пакет. Затем извлек из сумки длинный бежевый шарф и обмотал его вокруг шеи Валентины, после чего, взявшись за концы, с силой затянул их. Валентина вздрогнула и непроизвольно открыла глаза…
Убийца взял со стола тетрадь с записями, а из открытого сейфа — флакон в серебристом замшевом мешочке и спрятал в свою сумку на груди.
Потом он вышел из бутика, мрачной тенью скользнул вдоль стен и вполз под юбку одной из маркиз. Под ней и дождался утра. Когда появились первые работники в спецодежде пассажа, он вынырнул из-под юбки, будучи одетым в точно такую же, как у них, униформу. Беспечно поглядывая по сторонам, направился к служебному выходу и вышел, будто бы на минутку, покурить… Неторопливо шагая, дошел до метро, спустился на эскалаторе, вывернул куртку с яркими буквами на спине «ТЦЕ» наизнанку и превратился в обыкновенного человека.
* * *
Позевывая, лениво перебрасываясь словами, две женщины в сопровождении охранника подошли к бутику Милавиной. Охранник открыл дверь, пропустил их и зашел сам. Заметив свет от непогашенной лампы, уборщица широким шагом вошла в кабинет и остановилась, удивленно моргая глазами.
— Э… Это… — начала она, но тут до нее дошло. Женщина хрипло охнула, присела и, на полусогнутых ногах сделав два шага к двери, закричала.
На крик примчался охранник.
— Ты что?!
Женщина, закрыв рот ладонью одной руки, другой махала, указывая в сторону стола.
Охранник остолбенел.
— Г… Госпожа Милавина!.. — на всякий случай позвал он. Подошел поближе и все понял. — Вот это да!.. Твою… Вот это… — Он не договорил, так как растерял даже привычные матерные слова. По рации сообщил о случившемся начальнику охраны и вызвал милицию.
И теперь все вызванные собрались в кабинете жертвы и пытались отыскать оставленные по оплошности преступником горячие следы. Но следов не было.
— Насколько могу судить, все чисто! — заявил эксперт.
— Да, вопрос!.. — протянул Терпугов. — Каким образом убийца проник в закрытое помещение бутика и вошел в кабинет так, что Милавина его не заметила? Напрашивается ответ — Милавина знала его. Но тогда версия конкурентов отпадает. Потому что она не закрыла сейф.
Фролов спешно покинул кабинет. Он не стал смотреть, как тело Валентины укладывают в длинный черный пакет на «молниях». Выйдя из бутика, Сергей обошел вокруг помоста, на котором, как ему показалось, замерли в ужасе от случившегося ночью шесть изысканных фигур. Он поднялся на помост и бесцеремонно заглянул под юбки всем трем маркизам. Прикинул расстояние
