3.08.1927. Летний сад
"Ангел мой, Натали, вот Николашины открытки из Нары. Сам он будет здесь завтра. Напишите нам.
Я вернулась с Кавказа здоровой и веселой. Не чудо ли?
Привет Г. А. Целую
Ваша Акума".
(Открытка Н. В. Гуковской. На обороте вид - Публичная библиотека - и сверху приписка АА: "Нет дома, подобного этому дому" (кавычки - АА). Все написано химическим карандашом в Летнем саду днем - АА гуляла со мной и на скамейке сидела, писала. Открытка вложена в один конверт с двумя открытками Пунина. Все три открытки я сложил в конверт и на нем написал: "Полтавский округ. Мест. Новые Сенжары. Дом Баумана. Наталии Викторовне Гуковской. Отправит.: А. А. Ахматова. Фонтанка 34 кв. 44. Письмо отправлено заказным"...)
5.08.1927
Пока видела, что Шилейко безумен - не уходила от него - не могла уйти. В первый же день, как увидела, что он может быть без нее - ушла от него.
Уйдя от него, еще год прожила с ним с одной комнате - на Сергиевской, 7, куда пустила его, потому что он был бесприютен. И этот год - ни разу не была близка с ним.
Очень тяжелая жизнь была.
Потом он переехал в Мраморный дворец.
Артур Лурье уезжал от АА "со слезами". Умолял АА приехать к нему. АА сказала: "Приеду, приеду следующим же пароходом...". У АА есть семнадцать писем А. Лурье, в которых он просит ее приехать. Ни на одно АА не ответила. А Лурье писал ей письма и через свою мать (которая приходила с ними к АА), и через академические учреждения, и т. д.
Многих любят так, как любят и любили ее. Но, наверное, никого так, как ее, не ревнуют. И не из-за насмешливости ли ее? Так, по крайней мере, думает она сама.
Я убежден, что несчастье е е заключается в том, что она никого не любит. Говорит, что любит П. - и в доказательство указывает на долгий срок на пять лет, которые они были вместе. Думаю, однако, и к П. отношение ее несколько иное.
Август 1927
Пунин сфотографировал АА, Леву и Анну Ивановну - группой, в августе 1927.
В августе 1927 из Бежецка приезжала Анна Ивановна с Левой.
Август-сентябрь 1927
Раз или два в Шереметевском доме был Маршак. Пунин и тут - ревнует.
В. Мануйлов был в Шереметевском доме два или три раза, по понедельникам, У него есть знания - по Пушкину. Но у него есть и стыдные провалы: он не знает, например, чьим сыном был Павел I.
Была один раз И. Наппельбаум. Приносила свою книжку.
Орбели (он и она) были один раз у АА с визитом.
Один раз, первый в жизни, была на Литейном у И. Наппельбаум и М. Фромана. От неуверенности в себе Фроман и Ида Наппельбаум были довольно молчаливы и безличны. Был чай со всякими угощениями.
Фроман очень сер - "совсем серый"... В нем выработалось некоторое умение скрывать эту серость, но все же она часто вылезает наружу.
Один пример из многих:
Сказала, что изучает итальянский язык и что он труден. Фроман возразил ей, что ей не должно быть трудно научиться итальянскому языку, если она знает французский и а н г л и й с к и й (!).
Август и сентябрь 1927 г. провела в городе, в Шереметевском доме. Вместе с семьей Пуниных.
Раз ездила в Царское Село с Пуниным, кажется, к Рыбаковым.
В августе и сентябре продолжала свою работу по изучению творчества Пушкина.
Сентябрь-октябрь
Занимается с Пуниным французским языком. Пунин плохой ученик - язык плохо дается ему.
В свободные часы читает Данте.
У Пунина и АА - безденежье острое, и поэтому экономят на всем, даже на еде.
Начало октября 1927
Говорила о раннем влиянии И. Северянина на творчество Б. Пастернака. Приводила примеры.
Постоянно говорит о плохом самочувствии (главным образом, о душевном) Пунина, о подавленности и апатичности его.
Вечером АА была у В. А. Щеголевой.
6 октября 1927 В. К. Шилейко приехал из Москвы и поселился в Мраморном дворце. Утром АА была у него, а днем он приходил к ней.
6 октября 1927 я отвел Тапа в больницу и оставил его там.
7 октября 1927 у АА сбирались быть Рыбаковы, приехавшие 6 октября из Крыма. Рыбаковы у АА не были, а АА была у Рыбаковых.
8.10.1927
В сентябре-октябре 1927 АА изучала английский язык, изучала совершенно самостоятельно.
8 октября читала мне по-английски рассказы из учебника и легко переводила их.
Сказала, что английский язык ей очень не нравится.
Говорила с Шилейко о том, что английский язык совсем не нравится ей. Выяснила, что Шилейко также не любит его, он очень любит итальянский, французский, старофранцузский и т. п. языки.
9.10.1927
В Шереметевском доме были художники - Тырса и другие. АА было скучно.
10.10.1927
Ясный, солнечный день. Холодный ветер с Невы. Утром позвонила мне в двенадцать часов. Я зашел в Шереметевский дом, и вместе пошли гулять по Фонтанке, по Инженерной - в сад против Инженерного замка. Бродили по желтому саду, по сухим листьям. Русский музей нравится ей с этой стороны гораздо больше, чем с Михайловской площади. Дорожки в саду расчищены. В клумбах цветы. В 1920-21 гг. здесь были огороды и висели объявления - "За похищение овощей - расстрел". В саду прежде были оранжереи. Пунин - вероятно, из административного восторга - велел снести их. Решетка у Собора на крови ужасна, в ней буржуазная пресыщенность. По набережной Мойки прошли на Дворцовую площадь, взглянуть на новую окраску Зимнего дворца. Он стал лучше, но площадь потеряла единство, а Александровская колонна своим цветом теперь совсем дисгармонирует с окружающим. Асимметричен кусок дворца, прилегающий к старому Эрмитажу. У нескольких фигур Эрмитажа треснули ноги. "Они в белые ночи бегают на площадь играть в мяч, вот и поломали себе ноги!.." По Миллионной шли. Заходила к В. К. Шилейко. Он совсем болен. В трамвае вернулись в Шереметевский дом - гуляли два часа. Дома - Пунин работал, а мы занимались английским языком на диване.
Ушел в три часа.
Вечером в Шереметевском доме был Виктор Мануйлов.
11.10.1927
АА начала впервые заниматься изучением английского языка. Впервые исписала английскими словами страницу тетрадки и поставила на ней эту дату: 11 октября.
Пунин за год в институте заработал восемьсот с чем-то рублей.
Утром с Аннушкой ходила в баню.
12.10.1927
Здесь Пушкина изгнанье началось
И Лермонтова кончилось изгнанье...
(Начало стихотворения, прочитанного мне у меня 12.10.1927. Все стихотворение, если не ошибаюсь, - восемь строк. Написано оно здесь.)
Сказала, что Татлина считает большим и талантливым художником.
Вечер провела у меня. Пришла часов в 9 1/2, нарядная, в черном шелковом (из Японии) платье, в ослепительных шелковых чулках. Веселая, хоть и сказала, что днем даже камфару принимала, так неожиданно нехорошо себя чувствовала. Пришла, и очень скоро мама нас позвала в столовую. Ужинали, пили чай и вино - мускат люнель и абрау - вчетвером: папа, мама, АА и я.
Потом я с АА вернулся в мою комнату. Прочел ей стихотворение свое: "Дикарка милая, скорее забывай...", спрашивал ее мнение. Сегодня высказывала его охотно. Потом читала стихи сама: "Ты прости мне, что я плохо правлю..." (сказала, что написала его в августе, в этом году), "Здесь Пушкина изгнанье началось..." и другие.
Ушла в 12 1/2, и я пошел провожать ее в Шереметевский дом.
Ты прости мне, что я плохо правлю,
Плохо правлю, да светло живу.
Память в песнях по себе оставлю,
Да тебе приснилась наяву.
Ты прости мне, ничего не зная,
Что навеки с именем моим
Как с огнем веселым едкий дым
Сочеталась клевета людская
Август 1927
(Читала мне, когда была у меня 12.10.1927. Я стал повторять и ошибался, и она поправляла меня несколько раз, пока я не выучил.)
14.10.1927
Данте презирал людей, не интересующихся политикой, - это Шилейко вычитал.
В 1924 году был ряд поездок писателей в провинцию (и в Москву?). Ездил Пильняк, ездил Эренбург, ездил Маяковский, и после этого была поездка АА.
В 1924 году, когда АА ездила в Москву выступать, условия выступления были такими: ей оплачивался проезд в Москву в международном вагоне, оплачивался номер в гостинице (12 р. в сутки) и на руки выдано было 150 рублей. В Москве говорили, что это плохие условия, и удивлялись, что АА согласилась на них. Эренбург, выступавший незадолго перед тем, получал гораздо больше.
Говорит, что Данте читала не всего: "Рая" не читала совсем, потому что для чтения "Рая" надо иметь специальные знания по теологии и пр. Из "Рая" читала только две-три главы.
"Ад" и "Чистилище" знает хорошо - читала не меньше четырех-пяти раз.
Ирина разбудила АА рано. Днем АА ходила к Шилейко в Мраморный дворец, читали Данта и говорили о нем. Вернулась в Шереметевский дом, обедала, в 4 1/2 легла отдыхать, заснула и спала до семи часов вечера. Пунины спали тоже. В семь пришел я и был в Шереметевском доме до 8 1/2 часов - пили чай, все в столовой, а я принес себе и АА чай в кабинет, она пила лежа. В 8 1/2 АА пошла к Срезневским, надев фуфайку и макинтош Пунина (шубу отдала в починку). Я проводил ее. У Срезневских была не очень долго. Потом, вернувшись домой, занималась - больше часу - с Пуниным французским языком.
