перед нами из фиолетовой мглы неожиданно, сразу, и, вильнув резко вправо, зазмеилась по краю ухабистой лентой. Я глядел в окно на странное сооружение из железобетона, врезавшееся в реку тупой толстой занозой, и не мог угадать его настоящего назначения. Сейчас, в этой тускло-синей ночи, воровской и подозрительно тихой, аппендикс представлялся мне браконьерским тайным причалом, казался местом сборища лихого люда.
— Вертолетная площадка, — сказал Алексей, угадав мои мысли, — отсюда людей на вахту увозят. Для других целей тоже…
От вертолетной площадки мы направились дальше, вправо, высвечивая по пути скопления ржавого мусора, балки и сараи. Метров через пятьсот колея снова круто свернула, потом немного спрямилась и, повторяя контур реки, пошла рядом с кромкой. Мы продолжали ехать по узкой, колчистой дороге, которая вела нас все дальше и дальше в неизвестную мглу.
Наконец, обогнув группу лодочных будок, мы очутились на чистом месте. Впереди открылась ровная песчаная полоса, уходившая в реку метров на двадцать. На полосе стояли в ряд несколько джипов, а рядом с ними гуляла компания. Плавно объехав автомобили кругом, Алексей остановил «Мицубиси» напротив и выключил двигатель. Мы продолжали сидеть в салоне, безмолвно наблюдая за тем, что происходит снаружи.
В одной из машин громко бухала музыка. Присутствующие оживленно смеялись и пили шампанское. Один парень лет тридцати, коренастый, но худолицый, уже пьяный изрядно, пробовал пить игристый напиток прямо из горлышка. Вино густо кипело у парня во рту, выходило наружу и бежало ему на шею, плечи и грудь. Парень кашлял, давился, плевал, но все равно припадал к бутылке губами. Невысокая грудастая девка в короткой джинсовой юбке попыталась в один из моментов отнять у парня шампанское. Тот грубо вырвался и, резко тряхнув тяжелой бутылью, окатил девицу струею. Девица в ответ залилась нарочитым смехом и побежала от парня к кромке реки.
— Ночная жизнь города N-ска, — с заметной иронией в голосе произнес Алексей.
— Должна же быть и у города N-ска какая-то ночная жизнь, — бесцветно откликнулся я.
— Должна…
Мы опять замолчали. Потом он продолжил:
— Город наш небольшой, даже маленький, а плотских утех — как в мегаполисе. Захочешь повеселиться, всегда найдешь, с кем… Но запомни, Другой, иноземные жители оставили тут после себя не только красивые здания… В общем, советую — используй гондон.
— Хорошо, я это учту, — пообещал я ему.
Дизель монотонно гудел в ушах. Я закрыл глаза, тряхнул головой и подождал. Мотор по-прежнему продолжал работать в мозгу. Я открыл глаза, закрыл и снова открыл. С силой прижал ладони к ушам, затем отвел. Гул не пропадал, но теперь сместился куда-то назад, на дальний план. Я устало осмотрелся вокруг и заметил, что сидящая в припаркованной рядом машине женщина лет сорока с любопытством за мной наблюдает. Я отвернулся, отвалился на спинку сиденья и принялся лениво перебирать в памяти события ночи…
Несколько последних часов я провел в плавании по Иртышу. В компании, к которой мы с Алексеем примкнули, присутствовал Фармацевт — невысокий, лысый, очень энергичный мужчина средних лет, с круглым, как мяч, животом. Фармацевт без конца балагурил, рассказывал девушкам забавные байки, над которыми затем сам же громко смеялся, много пил и постоянно угощал всех шампанским. Оказалось, что поводом для общего кутежа явилась покупка им, Фармацевтом, легкого теплохода, который он выкупил у местного речпорта.
— Зачем ему «Метеор»? — спросил я у Алексея, наблюдая со стороны за Фармацевтом. — Как игрушка или для дела?
— Не знаю. Может, он на нем плавучий бордель оборудует или начнет возить сырье для своего снадобья тоннами… Он уже отремонтировал двигатели и собирается заняться декором салона, — Алексей рассмеялся. — А может, он купил «Метеор» для престижа? Впрочем, для престижа у Фармацевта много другого имеется…
Позже стало понятно, что Алексей и Фармацевт хорошо знают друг друга. Новоиспеченный судовладелец часто к нам подходил, заговаривал, и, как хозяин гульбы, оказывал знаки внимания. Он то подзывал девушек и знакомил нас с ними, то угощал нас особого сорта холодной лосятиной. По его отношению к Алексею, я заметил, что мой новый знакомый пользуется у Фармацевта большим уважением. Такое же уважение проявляли к Алексею и другие мужчины. Через час, когда все немного устали, Фармацевт пригласил поехать кататься по Иртышу на «Метеоре». Алексей в свою очередь предложил и мне присоединиться к этой затее:
— Домой я тебя сейчас не повезу, — заявил он. — Добираться по ночи пешком, думаю, тебе тоже охоты мало. Да и делать там нечего, разве что спать. Так что поедем, немного развеемся…
Я согласился. Мы сели в машину, доехали до речпорта и вместе с другими поднялись на борт. На флагштоке плескался российский трехцвет, а борт украшало странное, нанесенное свежей фосфорной краской имя — «Вандал». Остаток ночи нанятая Фармацевтом команда катала нас по реке. Гости танцевали в салоне и пили вино и шампанское. Перед самым рассветом, когда небо взялось сереть, изрядно хмельной Фармацевт велел рулевому плыть вниз по реке, в глухую деревню, за свежей стерлядью.
Я сидел на носу, возле окна, пил сухое вино и смотрел на темную, жестяную водную гладь. Электрические огни в пассажирском салоне горели вполсилы. В кормовой части был выставлен стол с фруктами, вином и закуской. Тут же стояли коробки с непочатыми бутылками. Негромко играла плавная музыка. Две пары вяло, уже на излете, танцевали в центре салона. Девушка, та, которую на берегу облили шампанским, жадно, бесстыдно, совсем напоказ целовалась со смуглым парнем в розовой кофте. Другая, брюнетка, яркая, стройная, с чувственным ртом и налитой манящей фигурой, беззастенчиво наблюдала за целующимися через плечо партнера.
— Кто ты? — опустившись рядом, в соседнее кресло, совершенно трезво спросил меня Алексей.
Его вопрос прозвучал буднично, очень спокойно. Я сделал вид, что не понял его, и со скучным лицом указал рукой на двигавшиеся под музыку пары:
— Я никогда не носил розовый цвет. Какой-то бабский, базарный…
— Этот парень родом из Уругвая, а южане любят такие цвета. Чтобы было броско и ярко.
— Из Уругвая?.. Что уругваец делает в Хантах? — я искренне поразился.
— Не знаю. Живет… Кажется, он учился в Москве, в университете «Дружбы народов». Потом здесь каким-то образом очутился.
— Все равно… Очень странно…
— Кто ты, Другой? — более твердо повторил свой вопрос Алексей. По его лицу блуждала загадочная полуулыбка-полусмешка, непонятная мне, таящая в себе неведомую опасность.
Когда он ко мне подошел, я полулежал, опершись плечом о боковую стенку салона, и рассматривал сквозь нечистое, заляпанное стекло плывущий мимо меня рассветный пейзаж. Воздух над рекой был дымчатый, мутно-серый и вязкий, пока еще не выкрашенный лучами в нежные золотые тона. На высоком песчаном откосе стояли неподвижные величественные деревья, на
