- Свято место пусто не бывает, - прервал Егора Ивановича Семаков. - Вы из бригадиров уйдете - другой встанет, ему и платить будем.
- Да уж ежели колхоз настолько обеднял, что и сотни звеньевым платить не может, так я буду бесплатно бригадирствовать. В общественную нагрузку! Ну, довольный ты теперь, парторг?
- Чего спорить? - вмешался Волгин. - В звеньях трактористы работать будут - платить им известно как. И другим - найдем. А там - заключим договоры, урожай хороший вырастите, и заплатим хорошо.
- Вот я и прошу закрепить за моим звеном двести гектаров земли... под кукурузу и картошку. Нас трое: я, Иван и Степа. И два трактора у нас.
- Один "ДТ" у вас отберем. Колесный дадим взамен, - сказал Волгин.
- А на общих работах они будут участвовать? - спросил Семаков.
- Само собой, - отозвался Егор Иванович. - Только после того, как свои дела покончим.
- Ну как, закрепим за ними землю? - спросил Волгин.
- Конечно!
- Сам в хомут лезет...
- Закрепим.
- А мы посмотрим.
- Дело доброе.
- Поглядим...
- А сколько?
- Чего считать! Дать, сколько просит...
- Он потянет.
- Мужик надежный.
- Значит, двести гектаров закрепляем, - прочел Волгин и сказал Егору Ивановичу: - Принято. Садись.
- А кто его на работу выгонять будет? - поддел Лубников жидким тенорком.
- Старуха горячим сковородником в мягкое место, - пробасил кто-то.
- Следующий! - покрывая шум, прочел Волгин. - Еськов с подручным Колотухиным.
К столу протиснулись сквозь скамьи сразу двое: тракторист Еськов, бойкий мужик лет тридцати пяти с челкой светлых волос, спадавших на лоб, как петушиное крыло, и подручный его - Иван Колотухин, здоровенный молчаливый детина.
- Мы просим сто пятьдесят гектаров наполовину кукурузы, наполовину картошки, - сказал Еськов Волгину.
- А не много ли будет? - спросил Семаков. - Ведь у вас один трактор.
- А вот другой! - Еськов хлопнул по плечу Ивана.
Тот довольно осклабился.
- Трактор завязнет - Иван вытянет...
- Что твой мерин, - загоготали в зале.
- Дать!
- Не замай копают, а мы поглядим...
За Еськовым поднялся юркий черноволосый Черноземов и вместо кукурузы попросил ячмень и рис.
- Дать! - уже заведенно кричали колхозники.
- Только кукурузу, - доказывал Волгин.
- А я говорю - ячмень... Верное дело, говорю...
- Да-ать! - покрывали этот неожиданный спор колхозники.
Семаков, переглянувшись с Бутусовым, встал, заслоняя своей широкой грудью Волгина.
- Значит, мы утвердили для начала три звена, - Семаков поднял руку. Закрепили за ними землю... И хватит пока. Посмотрим, что получится.
- А теперь жребий! - крикнул кто-то с места.
- Жребий! Кому какое поле достанется...
- Шапку на стол!..
- Расписывай поля, Надька! - крикнул Волгин агрономше. - Довольно дурачиться. Перейдем к делу.
Надя подошла к столу. Семаков настойчиво и долго стучал карандашом о графин. Наконец наступила тишина.
- Поля будем расписывать в рабочем порядке, - сказал Семаков. - Чего торопиться? Мы же не на торгу.
- Правильно, - улыбаясь, подтвердила Надя. - Почвенные карты прежде всего составить надо, договоры заключить...
- Верно, верно.
- Торопливость в таком деле ни к чему...
- Чай, не блины печем, - пробасил кто-то.
"Так-то лучше, - подумал Семаков. - А то расшумелись, как на сходке. Им только дай волю..."
4
Все-таки это закрепление и распределение земли насторожило Семакова. "Укрепить надо правление-то, укрепить, - думал он. - А то в момент они такую карусель выкинут, что и перед районом опозорят".
Однажды вечером после разнарядки Семаков задержал Волгина.
- Игнат Павлович, а несоответственно у нас получается, - сказал Семаков. - Влился в нашу семью отряд механизаторов, а мы вроде бы их на расстоянии держим.
- Это почему же?
- Ни одного из них даже в правление не ввели. А ведь это все специалисты, молодежь...
- Ну что ж, подбирайте кандидатуру!
- Уже подобрали... Петра Бутусова.
- Брата Ивана?
- Да. Авторитетный товарищ. И грамотный.
- А вместо кого в правлении?
- Хоть вместо Егора Ивановича. Ему теперь и не до правления. У него и тракторы, и поле - со своим делом только впору справиться.
- Улаживайте!
Против ожидания Семакову удалось быстро все "уладить". Егор Иванович согласился "уступить место молодежи". Занят он был по горло. Вместе с сынами решил сам тракторы ремонтировать.
- А зачем? В рэтээс все починят, - возразил было Степан.
- Там тебе так починят, что на дороге развалятся. Знаю я их.
"Их" Егор Иванович в самом деле хорошо знал - сам до войны работал в МТС и тракторы водил и комбайны. А после осел в колхозе - семья большая выросла. Куда с ней мотаться из родного села? Зато теперь он был несказанно рад тому, что все собрались "до кучи". И работал с азартом, или, как говорил он, с "зарастью". Сам в РТС ездил, подобрал весь инвентарь для своих тракторов; на станцию, за сто верст, на перекладных мотался насчет селитры под будущий урожай, - разузнал, когда ее получить да завезти можно. Степана на вывозку навоза поставил, а Иван рис домолачивал - бригадные дела кончались вместе с рисом.
Рис убирали вручную по снежку. Он так низко полег, что многие кисти вмерзли в землю, и жалко было смотреть на обезглавленные стебли. Уж чего только не повидал за долгие годы Егор Иванович. И соя под снег уходила паслись в ней дикие козы да фазаны круглую зиму, и луга некошеными оставались, и картошка мерзла... Ко всему уж привыкли глаза, а вот поди ж ты, - подкатит иной раз жалость при виде гибнущего добра, да так и полоснет, ровно ножом.
Этот год был трудным. Деньги, что скопились, пошли на покупку техники. Трудодень оказался пустым. Перестали ходить колхозники на работу - и шабаш. Не выгонишь! А тут рис убирать надо...
- Игнат, давай заплатим рисовой соломой за уборку. Не то пропадет рис-то, - уговаривал Егор Иванович Волгина, - кормов хватит у нас.
Сена запасли в этом году вдоволь. А почему? Пятую часть накошенного сена получал колхозник. И не то что выкосили - выскоблили луга-то...
- Ладно, заплатим соломой, - согласился Волгин. - Оповещай людей.
После болезни Волгин стал податливым, только пил чаще; в такие минуты его большой нос краснел, а продолговатая щербина на носу заполнялась потом. Согласился и Семаков, только поворчал для порядку:
- Эх, народ! И где только его сознательность? Как ноне летом дали им болото выкашивать исполу, по шейку в воде буркали. Пупки готовы понадорвать, когда выгоду свою чуют...
Егор Иванович на радостях сам прошел по домам, оповестил всех, и народ валом повалил.
И хорошо ж было молотить рис на току в морозное зимнее утро! Прохладный чистый воздух, отдающий таежной хвоей; желтое, как спелая дыня, солнце; легкий морозец, от которого грудь распирает; и тугой звонкий рев барабана - все это будило бодрость и создавало то бесшабашное состояние духа, когда тебе сам черт не брат.
Егор Иванович вместе с кузнецом Конкиным молотилку старую приспособили, лет десять без надобности провалялась. Женщины встали с граблями на отбой. И загудела, родимая!
- Пошла душа в рай, только пятки подбирай, - комментировал дед Конкин.
В последний день обмолота авария случилась на току. Валерка Клоков, стоявший на подаче при молотьбе риса, прибежал к Егору Ивановичу и выпалил впопыхах:
- Подшипники у барабана полетели. Иван собирается втулки свезти в мастерские. А Конкин не дает: "Знаю я вас, горе-мастеров! До моркошкина заговенья продержите. Сам, говорит, смастерю". Пойдем, а то Иван ехать хочет.
Егор Иванович наскоро выпил кружку молока, махнул рукой на завтрак, приготовленный хозяйкой, и быстро пошел на ток.
Там - тишина. Под молотилкой на разостланных мешках лицом кверху лежал кузнец Конкин и ковырялся во втулке.
- Мы сичас, си-ичас, в один момент, - бормотал он, стиснув зубы.
- Ну, как дела, механик? - спросил Егор Иванович, опускаясь на колено возле Конкина.
- Как сажа бела, - ответил дед, продолжая завинчивать и кряхтеть. Затем он встал, степенно отряхнулся и равнодушно сказал: - Вот и вся недолга.
- Бабы! - крикнул он, повернувшись к женщинам. - Чего расселись! Не чаи гонять пришли. Работать надо.
- Андрей Спиридонович, ты чего-нибудь вставил туда или только плюнул? серьезно спросила Татьяна Сидоркина, крутоплечая, чернобровая, про которую говорили на селе: "Эта мужику не уступит".
Женщины, сидевшие тут же на соломе, порскнули и закатились довольным смешком. Дед Конкин по-козлиному боднул головой и ответил:
- Вставил, матушка, вставил.
- Чего? - простодушно спросила Татьяна.
- Пуговицу от штанов.
На этот раз даже Татьяна не выдержала и разлилась неторопливым сильным смехом, подбрасывая кверху могучие округлые плечи.
Егор Иванович отвел Конкина в сторону:
- Что здесь стряслось?
- Да пустое. Роликов недосчитались. Так я деревянные выточил. На день сегодня хватит. А завтра новые поставлю. Так и домолотим. Тут весь секрет в смазке. - И Конкин стал подробно объяснять секрет смазки деревянных роликов.
