Домик на дереве - Акмаль Эттарис

– Боковая – это где?

– Это у меня в спальне. Устала с работы, так что, когда я приезжаю, я обычно спать иду сразу на часик.

– А-а-а, понял, ну я тогда, наверное, погулять схожу.

– Поешь сначала, я вчера еще банку с помидорами открыла, как раз к плову.

– Да, хорошо.

Когда я закрыл большую металлическую дверь, ведущую в вечерний зной июля, передо мной раскрылся фиолетовый призрак. Он стоял на подоконнике, на шифере, из которого была собрана внешняя часть стены, раскидывая зеленые побеги и листочки за невысокую ограду коричневого горшка, еле видимо колышась на невидимом ветру, и, как многие из цветов, он бестактно и совсем беспричинно завлекал внимание, зазывал подойти ближе и рассмотреть дюжины маленьких бутонов и фиолетовых цветков, рассыпанных по горшку, как кудрявые волосы давно не стригшегося парня. Я ненадолго остановился, разглядывая это зеленое чудище с темно-лиловыми крапинками, и попытался вдохнуть аромат, но так ничего и не почувствовал. Цветок не издавал запаха, словно пытался замести следы своего существования, и, если бы не куча зеленых стеблей, из него вышел бы отличный призрак.

Как можно оставаться видимым и осязаемым, перестав жить?

Через пару минут мучений, пока я шел по уже сухому щебню цвета бежевого крема в сторону местного клуба, я все же смог выбить из головы эту мысль. На небе безмятежно плыли облака, не ведая начала и конца своего путешествия, а я шел с задранной головой до тех самых пор, покуда шея не стала ныть. Справа от меня вырос кирпичный магазин с растущей травой на крыше и дверью в голубой краске, возле которого стояла скамейка, и две женщины, сидя на ней, вели светскую беседу о чем-то мне неизвестном. Они часто опускали руки в желтое пятно, стоящее посередине, а потом плевались на землю. Грызли семечки.

Я шел и шел, миновал еще два магазинчика-вагончика – такие небольшие контейнеры прямо у дороги, внутри которых создавали розницу с большими наценками и маленьким выбором товара – и в конце концов доплелся до клуба, стоявшего на пологой стороне, уходящей вверх. Перед ним была горстка асфальта не больше двух метров в ширину, ведущая ко входу, и низкий забор искусного узора по периметру. Именно на нем сидели, весела гогоча, двое парней примерно моего возраста и еще один помладше, лет тринадцать, а может и четырнадцать. Один из них, темноволосый с короткой стрижкой и носом картошкой, держа в руках древний айфон, повернулся ко мне и как-то странно кивнул, словно хотел поздороваться, а потом, наверное, не признав меня местным, нахмурил брови и что-то сказал своему другу. Делать было нечего, поэтому я подошел к ним, хоть и внутри бурлило какое-то неприятное ощущение.

– Привет, пацаны.

– Здорова.

– Йоу, ты же не отсюда, да? На каникулы приехал? – спросил самый мелкий из них, с большими серыми глазами и небритыми, но уже слишком выделяющимися усами.

– Да, к бабушке.

– И надолго?

– Походу, на месяц.

– Как звать то? – подал голос третий.

– Максим.

– Я Антоха, – сказал нос-картошка.

– Леха, – добавил мелкий, – А это Вася, – он ткнул пальцем в друга.

– Да, Василий, но я бы и сам мог сказать, идиот.

– Пошел ты! Я тебе тут такую услугу по-братски сделал, а ты… как пес.

– Слышь, Леха, завязывай с услугами, пока не пришли люди в форме.

Они рассмеялись.

– Э-э, Максим, да же? Ты в карты играешь?

– Ну, вообще не очень, но умею.

– А ты че карты то вспомнил? – спросил Антон, – У тебя с собой, что ли?

– Ага.

– А че сразу не сказал, придурок?

– Вы бы не пошли играть без денег, а они мне еще нужны. Какой смысл вам говорить.

– Мозги варят немного у мелкаша, – отозвался Вася, – Ну ладно, раздавай тогда, здесь прям сядем.

Леша достал из кармана серых замызганных брюк-карго колоду карт и начал тасовать. Раздал по кругу, кидая бумажные прямоугольники на асфальт.

– На деньги будем? – спросил Антон.

– У меня нет с собой, – я ответил сразу.

Недавно появившаяся ухмылка сползла с лица Васи и Леши.

– Ну тогда просто партейку. Кстати, а ты откуда приехал?

– С Москвы.

Антон комично поднял брови и скривил рот, дополняя свое крайнее изумление парочкой нецензурных слов.

– Сюда? – Леша нахмурился, – С Москвы? Ты дурак что ли?

– Да я не сам, меня мама сюда кинула.

– А-а-а, ну да, я бы не поверил, если бы ты по своей воле сюда приехал.

– Здесь не так уж и плохо, – возразил Вася, пока я поднимал карты, – Не Москва, да, зато весело и… всех знаешь. Нормальных ребят много.

У меня был один козырь и туз черви, две шестерки, дама и валет – не самое плохое начало. После трех кругов мы сидели втроем, пока Антон нарочито высокомерно закуривал сигарету из белой пачки “BT”, и разглядывали обратную сторону карт друг друга: у меня оставалось восемь, у Васи четыре, а у Леши девять. Глубокий шрам от пореза на запястье Васи – самого большого из всех нас, роста никак не меньше ста девяносто – вызывал у меня вопросы. Он кинул мне три семерки, которые я с легкостью отбил. Козырные туз и король добавляли мне уверенности, и я докинул Леше две дамы, тоже отправившиеся в бито, и на следующем ходе Вася вышел, отбив козырной дамой вальта.

Леша кинул мне восьмерку черви, и мне пришлось взять. Дальше пошла шестерка пики под аккомпанемент бормочущего отборную ругань Антона, и не без причины, ведь я отбился девяткой, оставил восьмерку и закончил игру королем и тузом.

– Угадайте кто снова проебался?

– Ничего нового, – поддакнул Вася, – А ты неплохо его добил, – он взглянул на меня и усмехнулся.

– Эх, Леха, Леха… всю жизнь тебе дураком ходить.

– Да вы конченные, мне просто не фортануло с самого начала. Ни одного козыря. Да еще и ты, – он сверкнул глазами на Антона, – Как последний ублюдок завалил своими восьмерками.

– Взял бы сразу, додик, – ответил, затягиваясь сигареткой, Антон.

– Так что дальше, еще партейку? – спросил Вася.

Тень вечера падала на разбросанные по асфальту карты, переходя на железный забор с выцветшей краской. Еще один день отчаливал в небытие. Слишком много дней так было потеряно.

– Не-е-е, – протянул Леша, трепая свои волосы, – Ты это, забыл уже? Сегодня надо будет сгонять на ту улицу к дядь Феде, – он неуклюже подмигнул.

– А-а-а, да, водяра. А ты, типа, прям так у него