- Чего вы боялись?
- Что вас снова привезут раненого! Что вас могут убить! - на глазах её задрожали слезинки.
- Это была только прогулка.
- Прогулка?! Вы сошли с ума?!
- Я думал о вас и о себе.
Гретхен замолчала, поняв, что возмущение её неуместно, что происходит не то, что она вообразила и чего весь вечер боялась. Гнев внезапно исчез, и рассудочность вернулась к Гретхен. "Я должна немедленно уйти!" - подумала она, но мысль прошла тенью и растаяла. Теплые отсветы пламени играли на плечах Кренстона, светом и тенью резче обозначая рельеф его мышц. Пытаясь разорвать состояние чувственности, которое затягивало её против воли, Гретхен нервно спросила:
- Что произошло, друг мой? Какие сомнения мучают вас? Я не понимаю ваших слов, причину их... Если вы усомнились во мне...
Он смотрел на Гретхен с какой-то безысходной болью, и одновременно с такой любовью, как будто чувство это вдруг снесло все барьеры, сдерживавшие его ранее, и страсть сделалась безудержной, безрассудной. Он смотрел так, что Гретхен вдруг ослабела, а слова его обволакивали и сладким, и тревожным пленом.
- Я знаю только одно - что безумно люблю вас... Но на счастье мне эта любовь или на горе? Вы рядом, и мне кажется, я узнаю блаженство рая, но одновременно ад разгорается в моей душе...
Гретхен не могла избежать его прямого, настойчивого взгляда, а бездна глаз затягивала ее, как тянет к себе равно прекрасное и ужасное. Он говорил об аде и рае, и Гретхен видела их отсветы в глазах Кренстона. Ей стало страшно, она готова была в страхе отшатнуться от него. И вдруг он шагнул к ней, сжал плечи.
- Причина не в вас, ангел мой... Не в вас... - он застонал, как от боли, помотал головой. - Но вы нужны мне, Гретхен! Я схожу с ума от любви к вам, я хочу, чтобы вы стали моей женой!..
- Но ведь я сказала...
- Сейчас!
В одно мгновение она оказалась у него на руках, и у Гретхен вырвалось: "Нет!"
- Почему?.. - дыхание его показалось ей обжигающе горячим, и в какой-то вспышке памяти это ощущение смешалось с другим - такая же горячая волна, и она, потеряв контроль над своим телом, на руках у Ларта... Всё смешалось, спуталось, и на одно мгновение Гретхен показалось, что она поняла Кренстона, поняла как бывает, когда рай и ад соединяются в одно..
Глава пятьдесят вторая
возвращение Ларта
Ответ, который искал сэр Тимотей, был ближе, чем он мог себе представить...
- ...Не смотрите на меня так, Джоберти, я решил.
- Как вы собираетесь его искать?
- Очень просто - пошлю людей на побережье.
Джоберти вздохнул:
- Никого никуда посылать не надо. Человек с большой чёрной собакой разыскивает женщину с потерпевшего крушение судна.
- Ларт?!
- Да.
- Почему... - голос Кренстон прервался. - Почему вы скрывали от меня?!
- Разве трудно понять? - невесело усмехнулся доктор. - Я люблю вас, Кренстон, я хотел, чтобы вы были счастливы. А теперь... Вы ещё не поняли, что это знание в любом случае сделает вас несчастным? Как бы вы не поступили.
- Вы уверены, что это он? - глухо проговорил Кренстон. - Абсолютно уверены?
- Да. Он называет имя женщины. Он разыскивает Гретхен.
- Простите, Джоберти... я должен остаться один...
Когда шлюпку кинуло к судну, Ларт вместе с товарищами оказался между двумя бортами. Страшный удар швырнул их к судну, а в следующий миг борт шлюпки обрушился на них, и это было последнее, что мелькнуло перед глазами несчастных. Ларт тоже потерял сознание, но ему повезло больше, чем другим, он находился ближе к носу шлюпки, его ударило о судно, но не раздавило. И ещё его спас инстинкт - в последний миг руки Ларта сцепились в замок, обхватив тело Урса.
Собака так и оставалась на поводке, боролась с обезумевшими волнами рядом с хозяином. Шлюпкой её не задело, а когда люди так страшно закричали, она, толи от страха, толи почуяв опасность, угрожающую хозяину, кинулась к нему. Едва ли выбивающийся из сил пёс смог бы долго продержаться на плаву, но к счастью, Ларт быстро пришёл в себя. И испытал ещё один удар, не менее страшный, чем борт шлюпки, обрушившийся на головы людей - Ларт не увидел рядом никого и ничего кроме Урса. Вероятно, это довершило бы дело, потому что отчаяние и боль, и ярость штормовых волн совершенно обессилили Ларта. Но тут море будто милостыню им швырнуло - поблизости, в кипящих водах мелькнул какой-то обломок. У Ларта сердце оборвалось от мысли, что им окажется разбитая шлюпка, но это был только кусок мачты.
Ларт не знал, сколько времени носило их море, цепляющихся за этот обломок. Круглое, гладкое дерево то и дело выскальзывало из-под рук. Ларт ещё как-то ухитрялся помогать Урсу. Пёс тоже пытался выбраться из воды, опереться на спасительный поплавок, но он только тратил остатки сил, а в результате опять соскальзывал в воду. Ларт снова подтягивал Урса к себе, а когда пёс совсем обессиливал, Ларт хватал его за ошейник и удерживал на поверхности, хотя у самого голова раскалывалась от боли, и мутная, тошнотворная пелена наползала на глаза... Очень выручил их прочный кожаный ремень поводка - Ларт сумел обернуть его вокруг мачты, и они с Урсом оказались привязаны к обломку. Не будь этого, волны с легкостью расшвыряли бы их прочь друг от друга. Продолжалось это бесконечно долго. Потом шторм стал стихать, море успокаивалось, однако прошло ещё безумно много времени, прежде чем ног Ларта что-то коснулось, и он отдёрнулся от неожиданности, и тут же до его сознания дошло, что ноги коснулись песка - волны вынесли их на береговую отмель.
Когда исчезла необходимость каждое мгновение сражаться со смертью, организм сдался, исчерпав все свои возможности. Ларта нашли рыбаки. Они обратили внимание на большого пса. Он громко лаял, не трогаясь с места. Люди подошли и увидели, что собачий поводок застёгнут на запястье у человека, лежащего на песке без сознания.
Выздоравливал Ларт трудно, долго метался в жару. Простудный кашель доводил его до изнеможения, от него в разбитой голове вспыхивала страшная боль. В полубредовом состоянии Ларту казалось, будто голова его пуста, как детская погремушка, а вместо сухих горошин в неё насыпаны раскалённые угли, их огненные, жаркие отсветы вспыхивали под закрытыми веками. Он слишком ослаб, а силы возвращались медленно. Таким образом, вопреки нетерпению Ларта и его попыткам покинуть больную постель, сделать это ему удалось не скоро.
Добрые люди приютили его, сострадательно и добросовестно ухаживали за ним и лечили. Рыбацкая семья едва ли рассчитывала на вознаграждение, и велико же было их удивление, когда за бескорыстную доброту щедро воздалось. Хотя главу семьи очень смутила просьба незнакомца отправить одного из сыновей с поручением - уж больно дальняя предстояла юноше дорога. Но, в конце концов, он согласился-таки отпустить сына. Вот был бы он самым последним дуралеем, поступи иначе. Потому, что когда юноша доехал куда надо и явился с письмом Ларта по указанному адресу, ему немедленно, без лишних слов, вручили немыслимо большие деньги! Да ещё и тяжёленький кошель с золотом добавили.
Едва только Ларт смог держаться верхом, он начал поиски Гретхен. Объездил всё побережье, расспрашивал рыбаков и крестьян. Отчаяние охватывало его, но прекратить поиск означало согласиться, что Гретхен погибла. Упорство его было вознаграждено, когда ему показали шлюпку, вынесенную на берег после того шторма. На борту её было написано название их погибшего корабля, а судёнышко оказалось целёхоньким, без пробоин, и это вдохновило Ларта, вернуло уверенность, что необходимо искать и искать. Потом была ещё одна находка, но она принесла столько нестерпимой горечи, что Ларт не знал, не предпочёл бы он отказаться от этой находки. Это случилось, когда ему рассказали об убитом рыбаке и показали клочья женского платья, найденные в сарае.
Ларт находил следы Гретхен, но сама она будто растаяла. Он пытался найти объяснение, почему о ней никто не знает, как могло случиться, что она никому не попалась на глаза. Ларт не мог знать, что Гретхен сама старательно избегала встреч с людьми. Тех, кто видел её, по пальцам можно было перечесть. Но Михель уже никому и ничего не мог поведать, а семья Сандры ни за что не проболталась бы о своих отношениях с Немым Пастором, из соседей же никто не знал о девушке, которую они выхаживали. Для себя Сандра и её родители решили, что при первой же возможности сообщат Пастору о незнакомце с собакой, сразу же, как только от Пастора кто-нибудь явится к ним.
Ларт уже ни раз был близок к отчаянию, но мысль о том, что шлюпка целой и невредимой достигла берега, что произошло это вскоре после шторма, а не спустя несколько недель, питала его слабнущую надежду. И хотя огромная часть побережья была им обследована безрезультатно, Ларт убеждал себя, что у Гретхен были все шансы спастись, он просто не мог согласиться с мыслью о том, что её нет больше, что Гретхен мертва. Чтобы мучительная эта дилемма не вставала перед ним каждый день, он определил себе, что до окончания сезона штормов не покинет этих мест, и будет продолжать упорные поиски.
