Внезапно халат стал ей ненавистен. Какой-то старушечий. Она хотела узнать мнение Джозефа, но сама на его месте сказала бы, что видок у нее одинаково непривлекательный и уязвимый – будь то в халате или без.
– Как ты уживаешься с партнерами своего возраста?
– У меня не было партнеров моего возраста. Только Пол. А когда он появился, мне было за двадцать. Как тебе. Я об этом не задумывалась.
– Как мне. Но тебе-то нормально было с Полом?
– Мы с ним старели одновременно. Как, собственно, и сейчас.
– Ага. Но если он стареет, это еще не значит, что он будет так же переживать из-за напастей, какие подстерегают тебя. Из-за дряблой, морщинистой задницы и отвисших сисек.
– Он был бы обязан с этим мириться.
– В большей степени, чем я? Почему же?
– Потому что… Так заведено. Таков уговор. И ты через тридцать лет будешь с этим мириться, если сойдешься с ровесницей. Или откажешься, пока не грянула такая необходимость.
– А ты ходи на пилатес семь дней в неделю.
– Когда тебе исполнится пятьдесят, мне уже стукнет семьдесят.
– Ага. Независимо от того, будем мы по-прежнему вместе или нет.
– Останься мы по-прежнему вместе, тебе пришлось бы подыскать другую.
– Договорились. Только давай уточним: ты сейчас отказываешь мне потому, что я могу тебя не захотеть… когда там… в две тысячи сорок четвертом?
– А тебе сейчас хочется секса?
– Не особенно, – сказал Джозеф. – Уже за полночь, а мне рано вставать.
Даже сейчас Люси не переставала обдумывать свой халат и дала себе слово на выходных подобрать что-нибудь менее функциональное. А потом она снова разозлилась на Джозефа и на пилатес. Не нравится ему халат – пусть выбросит или найдет бабенку, у которой все мысли о нижнем белье. А потом она стала думать, не рискует ли сойти с ума из-за секса с молодым партнером.
Положение усугубилось тем, что через две недели она стала еще на год старше. Джозеф узнал об этом событии только накануне. Он играл с Элом в «ФИФА», а Дилан смотрел. Люси куда-то вышла.
– Между прочим, – сказал Дилан, – папа обычно возит нас по магазинам. А в этом году забыл.
– Наверно, раздумал, – предположил Эл. – Потому что теперь это его не касается.
– Очень даже касается, – возразил Дилан. – Она все равно наша мама. А он – папа.
– Значит, теперь это наше с тобой дело, – рассудил Эл.
– Да мы еще дети, – сказал Дилан.
– Это вы про что? – полюбопытствовал Джозеф.
– Про мамин день рождения.
– А он когда?
– Завтра.
– Завтра? Черт. А у вас даже подарков нет?
– Не-а.
– Это папа виноват.
– А открытки?
– Нету.
– Так.
Джозеф отключил приставку.
– Марш к себе в комнаты. За бумагой. За ручками.
– Открытки можно в угловом магазине купить.
– Там открытки с надписями типа «С днюхой, старая галоша». Или с букетом старушечьих розочек.
– А что, я бы выбрал старую галошу, – сказал Эл.
– Открытку и своими руками можно сделать. А мне как быть? Я завтра весь день работаю.
Как же он раньше не спросил? Просто разговора такого не заходило. Он всегда знал дни рождения своих девушек. При первом же знакомстве они спрашивали, когда он появился на свет, и говорили: ага, Скорпион, у меня сестра тоже Скорпион – ну или как-то так. А потом наступал его черед спрашивать девушку о ее знаке зодиака, хотя ему это было по барабану, и в ответ он слышал, к примеру: я – Близнец, двадцать пятое мая. Раз или два, но не более, он поздравлял эту конкретную девушку с днем рождения: перед наступлением двадцать пятого мая она напоминала ему заранее и вела обратный отсчет: от него ожидали хотя бы открытку, потом – открытку и подарок, а на последнем этапе – открытку, подарок и ресторан. Люси ни разу не спросила про его знак зодиака, а сам он тем более не интересовался такими подробностями, вот и подошел к этому дню с пустыми руками, хотя Люси значила для него больше, чем все остальные.
После очередной серии «Клана Сопрано» он признался в своем упущении.
– Ты и не мог знать: я же тебе не говорила.
– Так-то оно так, но…
– Можешь что-нибудь смастерить. Вместе с мальчишками.
– Ты не пойдешь тусить с подругами?
– В нашем возрасте это не принято.
– Почему?
– С подругами нужно договариваться заранее. А я знаю, что мальчишки захотят куда-нибудь пойти.
– Какое у них любимое место?
– Во всем Северном Лондоне есть только два ресторана: китайский на Кентиш-Таун-роуд и эксклюзивная бургерная в районе Чок-Фарм.
– Ресторан с меня.
– Серьезно?
– Конечно.
Он хотел было уточнить, насколько эксклюзивно заведение с гамбургерами, но прикусил язык.
– Куда вы ходили в прошлом году?
– Ой, в прошлом году вышел такой облом. Пол хотел организовать семейный ужин, а сам… В общем, не срослось. Купили еду навынос.
– Но они не забыли ни об открытках, ни о подарках.
– Им отец напомнил.
– Прости.
– Ты им не отец.
– Я понимаю. Но.
– Не отец – и все. Никаких «но».
– А кто я им?
– Ты даже не отчим. Нечто среднее между сводным братом и сводным дядюшкой. Так или иначе, ты им не родня.
Может, и так, но они уже сроднились, и он прикипал к ним с каждым днем.
В обеденный перерыв он спросил у Кэсси, что она сама хотела бы получить на день рождения – из того, что продается минутах в пяти от их места работы. Та вышла на улицу перекурить: обед у нее начинался в два. Она прислонилась к стене маленького районного клуба, в двух подъездах от магазина.
– Ты же не ради меня интересуешься, правда?
– А у тебя прямо сегодня днюха? И ты ждешь, чтобы я проставился?
– Ну ладно: какой верхний предел по деньгам?
– Никакого. В этом районе – никакого.
– Теряюсь. Надо думать, именинница тебе небезразлична.
– Верно.
– Однако ты задергался только в обед.
– У нее день рождения сегодня.
– Ну, Джозеф. Так дела не делаются.
– Обстоятельства разные бывают.
– Смягчающие.
– Вот-вот.
– Например?
Джозеф хмыкнул:
– Помощи от тебя не допросишься. Ты всячески намекаешь, что ловить тут нечего.
– В котором часу вы встречаетесь?
– Сразу после работы.
– Где?
– У нее. Отсюда до ее дома подходящих заведений нет. Если не считать продуктовых магазов.
– Уверен?
– Да, уверен.
– Назови ее адрес, и я сразу посоветую, куда податься.
– Ее адрес к делу не относится.
Он уже раскаивался, что спросил у нее совета. Надо было просто узнать ее соображения и не уточнять географические рамки. А сейчас ему, похоже, навязывали неудобную тему.
– Почему это он к делу не относится? И какие у тебя смягчающие обстоятельства?
– Я не знал, что днюха прямо сегодня.
– О-о-о-о. Значит, новая пассия. И сдается мне, живет по соседству. Тут и впрямь одни продуктовые. Где ты ее закадрил?
– Не важно. Короче. Прошвырнусь по району.
– Уж не знаю, что ты здесь надыбаешь – может, дешевый чайник или ставку на забег в пятнадцать тридцать на ипподроме в Челтенхеме.
Район вокруг мясной лавки был на подъеме. Там появились кафе, где бородатые мужчины пили флэт-уайт, и бар, который специализировался на крафтовом пиве из микропивоварен. Новые кафе пришли на смену прежним кебабным и обшарпанным пивным. Впрочем,
