и погас стремительно, как фитиль. Он пощупал рукой возле себя, в надежде отыскать телефон, чтобы узнать время. Мобильник оказался на подлокотнике, куда Ильдар положил его перед тем, как уснуть. Светодиодная лампочка трубки предупредительно мигала, исправно сообщая, о поступивших сообщениях, либо звонках. Экран блеснул слишком ярко, как ацетиленовая сварка, заставив Ильдара часто заморгать, чтобы присмотреться. Часы показывали начало восьмого вечера. Ильдар стал рассматривать список людей, которые не могли до него дозвониться. Подоспела потешная догадка, что они специально и целенаправленно ожидали, когда Морфей опутает его сладкими сновидениями. Он фыркнул, погасив смешок. Первой в списке значилась жена. Она напомнила один раз и больше не делала попыток. Видимо, разобралась в ситуации и решила не будить мужа, послушно ожидая, когда он перезвонит ей сам. Последующие имена в списке телефонного аппарата заставили Ильдара собраться, так как количество, пропущенных им в уволакивающем сне, вызовов резко пошло на рост, как цены на молоко. Наталья звонила два раза. Далее следовал одноклассник. Ильдар оторопел. Денис не обладал тем терпеливым и робким чувством, не позволяющим отложить разговор на другое время, более удобным для собеседника. От Машкова выскочило, аж, семь проигнорированных Ильдаром звонков с интервалами, каждый короче другого. Словно с очередным набором номера, терпение Дениса иссякало, уступая место всепоглощающей панике. Последний звонок прозвучал совсем недавно, буквально четыре минуты назад. Может этот нетерпеливый вызов и заставил Ильдара проснуться?! Ильдар тупо смотрел на экран, размышляя, с кого начать. По всему выходило, что Денис его искал наиболее беспощаднее и яростнее. Следовательно, возникло дело, не терпящее отлагательств. Ильдар свяжется с ним, как можно скорее.
— Салават, поставь, пожалуйста, чайник? — зевнув, хрипловато попросил он, кинув зов в пустоту молчаливого коридора.
Отец поднялся и щёлкнул клавишей выключателя. Люстра осветила зал тремя из шести лампочек.
— Салават? — его голос прозвучал также сонно и тихо, словно из спального мешка в палатке.
«Наверное, спит, мальчишка!», — подумал Ильдар, свернув на кухню. Он набрал воды из бутыли и воспользовался функцией электрического розжига. Расчесав спутавшие волосы и умыв лицо, он подошёл к двери комнаты сына. Внутри также было темно.
— Салават, угадай? Кого я разбужу, и кто со мной будет чаёвничать? — с улыбкой отец открыл дверь и сделал шаг. Не заметив никакого движения, его сердце сжалось в комок. Он почувствовал леденящий ужас. Мужчина не придал возникшему страху образ страшилища. Образ не изобиловал обликами длиннолапых вурдалаков и краснозубых зомби. Образ оказался бестелесным, но оттого выглядел ещё горче — щемящим. Сердце забилось сильней. Оно замолотило и застучало, с несвойственной частотой. В виске запульсировало. Страх обуял отца. Страх одиночества. Страх потери. Дрожащими руками Ильдар раскрыл дверь шире. Электрический свет блекло и нехотя осветил комнату сына, словно хотел утаить от отца отсутствие младшего члена семьи.
— Салават! — надрывно закричал Ильдар.
На диване никто не спал. За ноутбуком никто не сидел. В комнате сына не оказалось.
Пожарным скоморохом, Ильдар ринулся в прихожую. Он дёрнул ключ и выскочил на площадку. Эхом отозвались пустые стены подъезда, хранящим молчание. Ильдар пробежался по комнатам. Он не мог поверить, что Салават ушёл. Ушёл так запросто, не предупредив, дождавшись, когда отец заснёт, в то время, когда его предупредили об опасности переступать границы квартиры. Границы его крепости — их спасительной башни. Квартира оказалась пуста, как банка кильки после знакомства с кошачьим языком.
«Так! Сначала успокойся!» — велел он себе. — «Что Салават наговорил?», — Ильдар напряг память, пытаясь вывести на божий свет слова, которые услышал перед тем, как заснуть.
«Салават не находился под действием наркотиков. Почему он отказался, проходить освидетельствование? Что Салават ответил?!», — выцарапался вопрос, и застыл большущим шлагбаумом.
«Не помню!», — он рубанул ребром ладони, как топором. Ильдар принялся отматывать плёнку памяти.
— Ляля! — громко воскликнул он, — Салават хотел навестить в больнице маму. Он отправился к ней!
Его пальцы пробежались по экрану. Сотовая связь отправила запрос на соединение. Ляля сняла трубку.
— Привет! — голос жены звучал в том же ожидаемом настроении, когда он звонил ей в молодости, чтобы договориться об очередном свидании.
— Привет, Ляля! Как у тебя дела?
— Хорошо! Мне позвонил Салават! И меня завтра выписывают, — восторженно объявила она, словно на советской демонстрации.
— Ты занята? У тебя посетители? — как сапёр продвинулся он по пути беседы вглубь.
— Какие посетители?! Никого. Но у меня много вещей. Завтра одна не справлюсь! — ласково пожаловалась супруга.
— Я приду к девяти утра.
— Лучше к десяти. После обхода. Приходите с Салаватом! — скорректировала она, ничего не подозревая.
— Замечательно! Я тебя люблю! — его мозговые шарики вращались, как мячики в барабане лото. Словно в замутнённую метелицу, заблудивший ямщик искал путь. Запорошенную и заметённую санную тропу, которая приведёт к уютному дому, где перед дверью качается спасительная лампа.
Его палец вновь заметался по экрану, словно шайба по льду.
— Ильдар, куда ты подевался? — Машков смачно выругался. — Я не мог до тебя дозвониться!
— Спал! Выключился напрочь! Столько ночей без сна!
Голос друга смягчился. Денис словно попросил прощения.
— Дорвался до кровати?! Понимаю.
— Зачем звонил? — спросил Ильдар, лелея надежду, что одноклассник объяснит исчезновение сына.
— Кузнечиков отыскал свидетелей. Они дали показания.
Отец с жадностью поторопил.
— Рассказывай?
— Семейная пара возвращалась домой после юбилея в ресторане. Они проживали именно на той улице, о которой так подробно описано в протоколе. Ресторан закрылся в полночь. Их довезли до поворота. Муж и жена выразили желание, пройтись пешком остаток пути. Прогуляться, так сказать, на ночь.
— И? Что?!
— Возле забора они заметили машину и подозрительную тень. Они обратили внимание, потому что тень вела себя непривычно. Особенно их смутила несуразная одежда. Тень, то застывала и высматривала что-то впереди, то вышагивала до середины дороги и боязливо возвращалась обратно. Когда человек заметил припозднившуюся пару, то сделал вид, что собирается уехать. Я хотел спросить у Салавата, есть ли у его друзей или знакомых личные автомобили?
— Салавата нет дома! — опустошённо признался Ильдар.
— В смысле? — зарычал Машков. — Куда парень, находящийся под следствием, умотал? И ты его отпустил?!
— Он весь день был дома. Я ходил на работу и к адвокату. Потом мы пообедали пельменями. Затем я уснул, а когда проснулся — Салават исчез.
— Ты звонил ему на телефон? — отточенным оперативным приёмом ткнул друг.
— Его трубка на проверке, в полиции! — напомнил Ильдар.
— Ах, чёрт! Забыл! — в секундную паузу он уместился, чтобы выпорхнуть новым вопросом. — Записку не оставил?
— Вроде нет! — растерялся отец.
— Посмотри! В его комнате, в зале, на кухне, в спальне и прихожей…, даже в туалете! Бес-на-развес, почему должен тебя учить?!
Ильдар принялся искать записку. Он
