- Товарищ майор, там зеки бузят! - Прокричал прапорщик.
- Не ори, ты, так! - Повысил голос в ответ Лакшин. - Где? Какие зеки?
- Пятидесятая бригада сняться хочет!
- Почему?
- Привидения, говорят, замучали... - Пожал плечами Рупь.
- Чего, чего?.. - Наклонился вперед кум.
- Да я-то что? Я говорю, что зычки базарят. Привидения!
- Пойдем. Быстро.
Вскочив, Игнат Федорович одернул китель и поспешил вслед за прапорщиком к входу на промышленную зону. Там, на вахте, действительно стоял гвалт.
- Снимай, давай! - Кричали арестанты, выстроившиеся, как полагается, в колонну по пять.
- Погодите вы, мужики! - Нарядчик промзоны всем телом навалился на "вертушку", вцепившись в нее обеими руками. - Рупь за кумом побежал же уже. Сейчас кум придет и разберется!
- Кум уже здесь. - Сообщил Лакшин, положив ладонь на плечо нарядчика. Тот, даже не вздрогнув, слегка повернул голову, и, убедившись, что слух его не подвел, с теми же интонациями, выпалил:
- Добрый вечер, гражданин капитан. - Вновь повернувшись к зекам, нарядчик продублировал сообщение оперативника:
- Вот, мужики, и Игнат Федорович. Все к нему.
Тотчас весь строй заговорил разом:
- Гражданин начальник!..
- Не можем работать!..
- Что за дела!?..
- Что ему еще в голову взбредет!..
- Тихо!!! - Изо всех сил гаркнул Лакшин, скрестив руки над головой. Арестанты умолкли.
- Где бугор?
- Там остался. - Ответил кто-то.
- А вы, почему нарушаете? - Спросил оперативник и, понимая, что вновь может разразиться хай, ткнул пальцем в ближайшего зека, на бирке которого значилась фамилия Невротенко. - Ты говори.
Мужик кашлянул, прочищая горло, и затараторил:
- Как можно работать, когда по цеху твари потусторонние шляются? Они, вон, сегодня следы оставляют, а завтра, хрен их разберет, может, нам бошки пробивать будут полтергейстами своими!..
- Постой, - Прервал кум эти излияния, - Что за твари?
- Дык кто их знает? Бабы всякие. Это ежели по следам судить...
- Глашкой кликать! - Донеслось из строя.
- И что за следы? - Поинтересовался Игнат Федорович.
- Нормальные следы. - Пожал плечами Невротенко. - Токмо она по железу, как по песку какому ходит...
- И светятся. - Выкрикнул голос.
- Да, точно. Свет от этих следов идет зеленый такой. Мы-то чего? Мы работать завсегда. А ежели там радиация? Мы ж не на урановых рудниках. Нам еще детей делать!
- Так. - Резюмировал Лакшин. - Стойте здесь. Я сам схожу посмотрю.
Зеки расступились перед кумом, и тот пошел в ремонтный цех. Там, в одном из углов уже стояли двое. Кум узнал нескладную высокую фигуру капитана Князева. Рядом с ним склонился над чем-то бригадир ремонтников Михаил Волжанин. Майор обратил внимание, что лица их казались неестественно зелеными.
- Ну, что тут такое? - Лакшин подошел к начальнику промзоны и бугру.
- А вот, сам посмотри. - Князев распрямился и указал ладонью на пол. Там, испуская то самое зеленоватое сияние, о котором говорили зеки, и которое окрашивало лица этих двоих, тянулась цепочка миниатюрных следов.
- Что за чертовщина! - Воскликнул Игнат Федорович.
- Вот, и мои мужики так сказали. - Невесело усмехнулся Волжанин.
- Когда это появилось? - Спросил кум у Шатуна.
- Как пришел - они, вроде, уже были. - Насупил брови Михаил. - А как стемнело слегка, светиться начали.
- Есть у нас счетчик радиации? - Теперь майор повернулся уже к Николаю Терентьевичу.
- Не знаю. - Капитан нескладно махнул руками. - Может, в части есть? Или у Поскребышева...
- Так что с бригадой делать будем? Снимать? - С этими словами кум выжидающе посмотрел на Волжанина, но бригадир, почувствовав на себе этот взгляд, сделал вид, что разговор его не касается, и принялся усердно рассматривать таинственные следы.
- Как, работа у вас есть? - Поинтересовался Князев.
Шатун неопределенно развел руками:
- Она всегда есть. С таким-то оборудованием.
- Я тебя про сейчас спрашиваю. - С некоторой угрозой в голосе пояснил капитан.
- Срочного ничего.
- Тогда - снимаем. - Решил Николай Терентьевич.
- Согласен. - Кивнул кум. - Цех запереть, и пока эти отпечатки не проверят на радиоактивность - никого сюда не пускать.
- Но это же... - Князев поднял брови.
- До утра понедельника. - Закончил за капитана Игнат Федорович. - Все равно завтра - выходной.
Пока капитан ходил в свою контору за ключами, кум и Шатун стояли у закрытых ворот обесточенного цеха. Бригадир понуро курил, а Лакшин, верный себе, пытался понять, о чем же думает этот заключенный.
- Интересно... - Как бы сам для себя, проговорил майор. - Почему это следящее привидение облюбовало именно ремонтную?
Волжанин не отреагировал.
- Или, - продолжал вслух размышлять Игнат Федорович, - такое уже случалось и в других местах?..
Судя по тому, как невольно напрягся бугор, крючок сработал.
- А если "да", то почему я об этом ничего не знаю?..
- Да кто же вам такое скажет!.. - Михаил сплюнул. - Вы же сразу подумаете, что мужик дряни накурился!
- А, может, и не подумаю...
- Проболтался. - Грустно констатировал Шатун.
- Ну, договаривай... - Стараясь придать голосу искреннюю сердечность, кум попытался подбодрить мужика. - Я знаю, не стучишь ты. Так и это не стук... Сам подумай, кому лучше, если все обшугаются и никто на работу не выйдет? В жилке же не продохнуть будет... Да и лари кончатся...
- Вы, гражданин майор, меня не агитируйте. - Осужденный выкинул окурок и размазал его носком сапога. - Я сам за порядок. А на счет доносов...
Короче, загляните в котельную и во второй цех.
- Спасибо, Шатун.
Пока бригадир таращил глаза не Лакшина, прибежал Николай Терентьевич. Он запер ворота, наклеил на замочную скважину листок бумаги со своей подписью и, отступив на шаг, полюбовался своим произведением.
- Годится. - Удовлетворенно кивнул Князев. - Ну, Волжанин, не дожидайся проверки, снимай своих гавриков.
Игнат Федорович хотел немедленно посетить названные бригадиром места, но радио голосом майора Семенова объявило, что пришла пора зекам построиться на плацу. А оперативник непременно хотел почтить присутствием это мероприятие.
Вместе с ДПНК, Василием Семеновичем, Лапша неторопливо прошел мимо строя осужденных. Некоторым, чтобы как-то оправдать свое неожиданное присутствие на проверке, пришлось сделать замечания за внешний вид. Одного, нетерпеливого арестанта, майор лишил "ларя" за курение в строю. Другого, расхристанного арестанта, от которого за версту разило спиртным, прапорщики немедленно отвели на вахту. Это, хотя и ненадолго, но задержало продвижение Игната Федоровича к его цели.
Наконец, процессия добралась и до восьмого отряда. Вперед вышел Котел и по форме доложил:
- Гражданин дежурный помощник начальника колонии, восьмой отряд, в количестве шестидесяти трех человек, на вечернюю проверку построен. На промзоне - тридцать два, больны четыре. Отсутствующих без уважительной причины нет.
Семенов посмотрел на сверочную доску, сопоставляя сказанные числа с теми, что были у него записаны. Прапора быстро пересчитали зеков, доложили о результате майору.
Пока шел счет, кум подошел к Исакову и недовольным тоном громко спросил:
- Почему строй такой неровный?
- Отряд! Подровняйсь! - Выкрикнул завхоз.
- Ночью проследи за шнырями. - Шепнул Лакшин и демонстративно отвернулся, не проверяя, какую реакцию вызвал его приказ.
Дело было сделано, но Игнат Федорович прошел до конца строя, занимаясь рутинной работой. Когда же последний арестант переступил порог локальной зоны, оперативник опять направился на промку.
В котельной, где работали зеки из того же пятого отряда, Лакшина встретил густой серный запах и удушающая жара. Трое кочегаров, распивающих чай на столике рядом с огромной кучей угля, увидев кума, даже не шевельнулись, понимая, что уже взяты на заметку.
- Ну, мужики, - приветливо улыбнулся кум, - как работается?
- Жарковато, - ответил один из зеков, - а так, ничего...
- И никаких странностей?
Мужики, тревожно переглянулись.
- Да, все как обычно...
- Точно? - Не унимался Игнат Федорович. - Никакой бесовщины?.. Ничего непонятного?..
- Стукнули. - Догадался, и тем самым выдал себя, почти квадратный, в своей широченной, несмотря на температуру, телогрейке, зек.
- Стукнули. - Согласился оперативник. - А теперь, рассказывайте.
- Тут вчера ночью девка из топки вылезла. - Сказал квадратный.
- Да чего ты гонишь!? - Возмутился кочегар, первым ответивший Лакшину. - Не вылезла, а вылетела. Я уж думал, угля переборщили, что язычина такой хлобыстнул, ан нет, девица.
- И что дальше? - Спросил кум.
- Вылетела она. Зависла прямо тут, над углем. Ну, думаю, сейчас подожжет тут все к чертям! И тут смотрю, а огонь-то у нее холодный!
- Это я почуял, а потом тебе сказал! - Встрял третий кочегар.
- Ладно! Разница-то какая? Так вот, висит она, все на ней такое прозрачное, я прямо сеанс словил!
- Ага! - Усмехнулся квадратный. - Тебе все между ног бабе пялиться!
