и начала двухтысячных! – рассказывает Саша, счищая с яблока кожуру. – Одевались в самые модные шмотки, никаких костюмов и платьев – толстовки, балахоны всякие, у девчонок юбка, чем короче – тем моднее. Сейчас как вспомню, стыд и срам! А тогда… Кто знает, может, через пятнадцать лет и вы будете смеяться над своим видом в школе.
Я не могу сдержать смех, представив Сашу в широких штанах, разноцветной кофте и скинхедовских кроссовках. Но у меня вырывается страшный рык, как у раненого животного.
– Не смейся, Ви. Жуть.
– Ви не придется краснеть за ее внешний вид, – говорит взявшийся из ниоткуда отец. – Если мама не давала мне спать рассказом о великолепном платье, то, я уверен, и через сто лет ничего не изменится, – папа подходит ко мне со спины и целует в макушку.
День начинается отлично. Любимые хлопья на завтрак, приятные слова от родных… Иногда я думаю, что своими мыслями могу что-то сглазить. Поэтому в такие моменты стараюсь вообще не думать и let things slide [43].
После принятия пенной ванны и всей ситуации я замечаю, как быстро стало бежать время. Мама суетится больше моего – боится, что мои волосы не получится хорошо уложить. Но и здесь мне везет: мама легко создает высокую прическу, немного меня подкрашивает – так, чтобы можно было узнать, что это я, а не Эмили из мультфильма Тима Бертона.
Приятно осознавать, что ты можешь выглядеть хорошо и тебе для этого даже не нужна помощь феи-крестной. Я поправилась на полтора килограмма, так что платье теперь сидит на мне хорошо, лучше, чем прежде. Смотрю на себя в напольное зеркало – я выгляжу дорого, сказочно, утонченно. Серебро отлично сочетается с моим тоном кожи, а мамины серьги с топазами играют с цветом глаз. Слева от меня стоит счастливая мама, а справа – ухмыляющаяся Лили в костюме а-ля Билли Айлиш.
Мои губы немного дрожат, потому что я уверена: видеть свою мертвую сестру – это совсем ненормально. Но меня это не пугает, а, наоборот, успокаивает. Ее присутствие, пусть и не физическое, мне по душе.
– Honey. You know, about college. If anything, you should know. You can always try modeling. (Дорогая. Знаешь, о вузе. Если что, знай. Ты всегда можешь попробовать быть моделью.)
– Thanks for such a flattering compliment, mommy! (Спасибо за лесть, мамочка!) – читает она по губам и крепко меня обнимает.
У меня в животе начинает предательски урчать – кроме мисочки хлопьев, я ничего не смогла съесть, да и вряд ли смогу. Ведь в дверь уже звонят.
– Oh, I think this is for you! (Ох, думаю, это к тебе!) – заговорщически хихикает мама и убегает из комнаты. Я спешу за ней, потому что совсем не хочу выглядеть героиней традиционной подростковой романтической комедии, где девушка в красивом платье спускается с лестницы к ожидающему ее герою в стильном костюме. Но быстро спуститься у меня не получается, я никогда не ходила в столь неудобной обуви: стопы сжали тиски, а ноги дрожат так, что я ощущаю себя на карусели. Успеваю как раз к тому моменту, как в дом заходит Голд, а я делаю вид, что стою около лестницы в ожидании уже битый час.
Он стесняется и боится, об этом говорят поджатые губы и руки в карманах. Артур выглядит so handsome [44], жаль, в русском языке нет специального слова для описания красоты парней. Светлые волосы зачесаны наверх, его привычное пальто надето поверх настоящего костюма, черные оксфорды до блеска начищены.
– Мистер и миссис Ковальчик. Добрый вечер. Меня зовут Артур. Я друг Вивиан, – говорит Артур взволнованно заученные фразы. Я не могу сдержать улыбки.
– Артур! Здравствуйте. Очень приятно познакомиться. Наконец-то мы встретились. Наслышаны о вас.
– Надеюсь, только хорошее, – шутит Артур.
– Vivian is ready. Oh, there she is. (Вивиан готова. О, вот и она), – говорит мама и оборачивается, открывая обзор и Артуру. Я стою, облокотившись на лестничный столбик, и ловлю на себе суровый взгляд мамы. «Срочно выпрямись». Упс! Сжимаю руки в кулаки и подхожу ближе. Артур смотрит на меня не отводя глаз, и я не знаю, хорошо это или плохо. Расстояние между нами становится все меньше, отчего я иду так медленно?
Сейчас I went red as a beetroot. [45]!
– Вау! – произносит Артур, несколько странно, сочетая русский и английский акценты. Сначала он сканирует меня с ног до головы, как раз так, как в первый раз, когда мы «заговорили». А потом пристально смотрит мне в глаза – так, что мне становится дурно. Папа мямлит что-то вроде: «И это моя дочурка!»
– Привет! – вновь спасает положение мой ангел-хранитель. – Ви, надевай пальто. И шарф. Не хватало еще заболеть.
– Машина припаркована прямо у ворот. Виктор нас отвезет и привезет обратно. Виктор – семейный водитель.
Пока мама достает из шкафа мое длинное пальто оверсайз, отец дает Артуру инструкции: дома быть максимум в одиннадцать, а лучше в десять, алкоголь не употреблять и… и то, что ввергает нас с Сашей в ступор:
– …и не заставляйте Вивиан говорить. Я не думаю, что у нее получится, да и связки напрягать нельзя.
Я смотрю на Сашу взглядом Безумного Шляпника.
– Паш, скажешь тоже! Шутник. Он у нас любит пошутить. Блин, какое пальто, нужно сделать фото! Ви, ковыляй сюда давай, вставай к Артуру, вот так. Отходите, пэрэнтс, давайте. Улыбочка! Чего вы как неродные стоите, ближе подвиньтесь. В-о-о-т!
Вот она – моя фея-крестная. Саша подвигает нас друг к другу, даже сдергивает с Артура пальто и нагружает им отца.
Когда рука Артура касается моей талии, я вздрагиваю и надеюсь, что он этого не замечает. Кажется, Саша делает сотню снимков, щелчки затвора раздражают меня – почему их так много?! Когда он, наконец, успокаивается, то сразу отдает пальто зардевшемуся Артуру и галантно помогает мне надеть мое. С шарфом он справляется так не галантно, поэтому мама подбегает и отвешивает ему оплеуху (какое красивое слово!).
– Can’t you see, you are ruining her hair?! (Ты не видишь, что портишь прическу?!) – ругает мама Сашу.
– Ай! Ладно, ладно, все! Бегите отсюда! Веселитесь! Видите, здесь людей избивают! – отшучивается он. Я машу всем рукой и подмигиваю другу. Он кивает: мол, все пучком.
До машины я гляжу лишь себе под ноги, боясь оступиться и опозориться. Сев внутрь, я могу отогреться, ступни в легкой обуви уже успели замерзнуть.
– Здравствуйте, мисс Вивиан! – здоровается Виктор. Я приветственно улыбаюсь ему в зеркало. Артур не смотрит на меня. Совсем. Достает телефон и с кем-то переписывается! Я готова буквально взорваться от негодования, но вдруг в кармане вибрирует и мой гаджет.
Артур: Очень круто.
Артур: Я имею в виду – платье и туфли.
Артур: Очень круто выглядишь.
Вивиан: Спасибо, ты тоже ничего:)
Смотрю на него с улыбкой, в ожидании ответа. Он смущенно улыбается, убирает телефон в карман пальто, еще раз смотрит на меня, поджав губы, и устремляет взгляд в окно. Меня смешит и одновременно притягивает его детская стеснительность. Мне комфортно находиться с ним в одной машине, на одном сиденье; мне комфортно с ним молчать.
У школы много автомобилей; точнее сказать, после нашего прибытия на парковке не остается ни одного свободного места.
– Ничего себе! – говорит Артур, открывая перед мною дверь и протягивая ладонь. – Точно, это из-за того, что приглашения на бал в этом году давали в качестве подарков победителям олимпиад. Будет много новых лиц!
– Хорошо вам провести время, ребята! – желает нам Виктор, и на этой фразе меня посещает странное ощущение. Внутри все клокочет; я думаю, что где-то на временном отрезке моей жизни этот вечер уже закончился, и совсем скоро так и будет.
– Ви? Ну, вот, снова ты не со мной! – дуется Артур. – Сегодня не про экзамены и поступление, ладно? Сегодня про нас, про молодость и…
– И про dancing [46]! – заканчивает за него фразу Анджела в красивой белой искусственной шубе.
– Я уверена, что он не так хотел закончить фразу, – говорит
