и был нож в сапоге. А первый, похоже, расстрелял всё, что у него было, хоть и продолжал стоять с поднятым автоматом.
Третий на один щелчок прокрутил барабан револьвера и перевел ствол на господина с черненым зубом, чувствуя в нем главного.
— Поговорим? — Он подошел ближе. — Смерти, конечно, нет, но я могу выстрелить в плечо или ногу.
Господин сделал знак свободной левой рукой (а в правой держал фонарь), и солдат опустил автомат.
— Хорошо, — улыбнулся третий, — а то ведь что происходит? Мы стреляем друг в друга, и это получается как бы само собой.
— Ружье часто стреляет без спросу, — сказал первый.
— Одну, собственно, вещь я хотел бы узнать. — Третий посмотрел на человека Ю. — Нас здесь трое и один, или же нас двое и двое?
Человек молчал, как бы равнодушный к тому, что происходило.
Третий вглядывался в его лицо, ожидая какого-нибудь намека или знака, но ничего не увидел.
— Похоже на то, что дама сделала свой выбор, — усмехнулся господин, — в этом случае джентльмен не должен настаивать.
«Все-таки дама», — подумал третий ревнуя.
— Впрочем, я не возражаю против того, чтобы нас стало четверо, — сказал господин с зубом.
— А что такое «джентльмен»? — спросил третий и, отведя ствол револьвера вниз и в сторону, выстрелил.
Пуля попала в фонарь в руке господина, и фонарь погас.
«Нас все-таки двое», — думал Эф третий, в десятый раз сворачивая из одного темного коридора в другой темный. Рядом, на расстоянии ближе, чем локоть, был человек Ю. До первого поворота третий тащил его за руку, а теперь шли в согласии. Мрак вокруг был совсем как родной.
Появлялся лабардан лабиринта. Чтобы видеть его, не нужно было закрывать глаза. Спереди он не был похож на что-нибудь, а боком не поворачивался.
«Лабардан, — бормотал про себя третий, — да здравствует лабардан. Слава лабардану. Спасибо лабардану за все». Лабардан дышал, темнота дышала. Третий остановился. В темноте было тепло и уютно. Он чувствовал себя, как должен чувствовать палец в теплой варежке рядом с другими пальцами. «Надо, однако, проснуться, — откуда-то со стороны пришла трезвая мысль, — пора зажигать свет».
Руки казались чужими и слишком длинными. Спички не зажигались. Не зря третий предпочитал кремень и кресало. Наконец, фонарь удалось разжечь. Стекло в нем было разбито, но нужные для работы части уцелели.
При свете третий увидел лицо человека Ю, и это было правильно, но солдат Аш первый и господин с черненым зубом сверх ожидания тоже были рядом.
— Однако, нас реально четверо, — сказал господин, — не так ли?
— Нет, — мотнул головой третий, — не хочу.
— В этой темноте нам не разделиться, — сказал господин, — поэтому придется на свету решать наши проблемы.
Рука третьего потянулась к револьверу. Был в барабане один патрон, был нож в сапоге. Но прибегать к силе не хотелось. Первый опустил руку. После совместного путешествия в темноту он чувствовал какое-то расположение к своим недавним противникам.
— Впрочем, кажется, есть способ, — сказал господин. — Я с фонарем становлюсь по одну сторону этого угла, вы со своей свечой — по другую сторону. Так, чтобы мы не видели друг друга. Я гашу фонарь, и мы оказываемся в темноте. После этого мы сразу зажигаем наши светильники.
«Откуда он знает, что у меня свеча?» — с подозрением подумал третий.
— И что будет? — произнес он вслух.
— Право не знаю, — улыбнулся господин, — но моя интуиция говорит мне, что стоит попробовать.
— С нами двумя понятно, а где в это время будут остальные двое?
— Во главе угла, там где сходятся стенки. Так что каждый из нас сможет видеть обоих, и наоборот.
— Я предпочитаю полагаться на собственные силы, а не на случай, который кончится неизвестно чем.
— Будете стрелять? — участливо спросил господин. — Перережете мне горло?
— Сделай, как он говорит, — попросил человек Ю, положив руку на плечо первого.
Пребывание в темноте было недолгим, а когда свеча разгорелась, третий увидел лицо человека Ю по другую сторону огня. И никого больше.
— Как это получилось? — удивился третий.
— Не знаю, — сказал человек. — Спасибо лабардану.
Третий огляделся по сторонам. Действительно никого не было вокруг. Сделал шаг, чтобы посмотреть по другую сторону угла.
— Не смотри туда, — сказал человек.
— Почему? — удивился третий. — Что такого я могу там увидеть?
— Не надо, — попросил человек.
— Ерунда, — отмахнулся третий и, подойдя, посмотрел.
В дальнем конце коридора он увидел свет фонаря и три уходящие тени — две большие и одну маленькую.
На что похож лабардан лабиринта? — четверо спрашивали друг друга.
— Нет таких слов, чтобы сказать, на что он похож, — сказал один.
— Нет такой вещи, на которую он был бы похож, — сказал второй.
— Он похож на белого верблюда с рогами во лбу, — сказал третий.
— А я сам лабардан, похожий на любого другого, — сказал пятый.
Вот слова, которые содержатся в слове ЛАБАРДАН, то есть которые можно составить из букв этого слова.
БАЛ, БАР, ДАР, ЛАД, БАРД, ЛАДАН, БАНДА, БАЛДА, БАРДА, АРБА, РАНА, БАДАН, БАЛАНДА.
Слева направо можно прочесть БАРАН, и потом — АРАБ, в обратную сторону.
Есть несколько слов, таких как РАБ, АР, БРА, еще не обнаруженных при составлении списка, поэтому не вошедших туда.
И еще больше других, пока еще не имеющих смысла, — РАДАН, БАРЛАН, АЛАДАР, АНДАЛА.
«Направо пойдешь, ничего не найдешь, налево пойдешь, совсем пропадешь».
Надпись была у развилки коридоров на письменном камне. Естественного происхождения крючки и черточки на его поверхности случайным образом сложились в буквы, а буквы — в осмысленную фразу. Так иногда бывает.
Эф третий прочел эту надпись, которая никем не была написана, — сперва про себя, затем вслух — и направился полевому коридору. Этот выбор в полной мере соответствовал его настроению. Человек Ю молча шел следом.
Прошли десять или одиннадцать шагов, и человек не выдержал.
— Обязательно ли нам идти этим
