что ему нужно было забыть о себе, любимом. Это был день рождения. И, соответственно, прикинуться валенком в тот день Андрею было сложно, так как это дало бы мне полное право не поздравлять и его тоже. Но муж и из этой ситуации нашёл такой выход, что в итоге я сама настояла на том, чтобы он не дарил мне подарков. Правда, случилось это где-то лет через семь после нашей свадьбы.
А дело было в том, что накануне дня рождения муж забирал из конверта с семейными деньгами самую крупную купюру. Или несколько крупных купюр со словами:
– Я же должен купить тебе подарок! – и уходил.
А возвращался он всегда пьяный и без денег. А на следующий день вручал мне какую-нибудь безделушку, купленную за гроши в переходе метро. И, естественно, вместо радости подобный подарок вызывал во мне лишь возмущение.
– Ты же вчера взял из конверта пять тысяч рублей! – упрекала я мужа. – А этот брелок для ключей стоит от силы пятьсот рублей! Где же сдача?
– У попа сдачи не бывает! – всегда отвечал муж. – Ты же сама хотела получить подарок на день рождения! Так чем же ты теперь не довольна?
– Я недовольна тем, что ты пропил семейный деньги, а мне купил какое-то барахло, которому место в мусорной корзине!
– Ну, тебе не угодишь! – сварливо отвечал муж.
И я продолжала терпеть подобное отношение к себе, так как надеялась, что со временем благоразумие и моё внимание к мужу сделают своё дело. Ведь я же всегда покупала ему только хорошие и качественные подарки, а главное, всегда учитывала его вкус. Он же, казалось, покупал мне эти безделушки лишь для того, чтобы я отвязалась от него со своими просьбами. И в итоге он этого добился. Однажды я сказала мужу, что не нужно дарить мне никаких подарков, потому что финансовая ситуация в нашей семье не позволяет выбрасывать деньги на ветер. И Андрей с радостью воспринял эту новость. И лишь я, дура, продолжала делать ему скромные подарки на каждый праздник, так как мне совесть не позволяла наплевательски относиться к своему мужу, который явно не заслужил хорошего к себе отношения. Только всё это произошло чуть позже. А пока мы жили на съёмной квартире, муж ещё пытался поддерживать иллюзию нормальных семейных отношений, иногда вспоминая обо мне, но только лучше бы он этого не делал, так как то, что в понимании Андрея было попыткой угодить мне, на самом деле таковым не являлось.
Наступил 1998 год. Тяжёлый мучительный год, который принёс всему нашему народу мучительные испытания в виде страшного дефолта. Но ещё до того, как все мы пострадали от экономических проблем в стране, меня ждал ряд других испытаний, причиной которых был мой муж, но справляться с которыми, к сожалению, мне приходилось в одиночку.
В канун 8 марта муж вернулся с работы пьяным и не счёл нужным поздравить меня с предстоящим праздником. Ну да я привыкла к отсутствию подобного внимания, поэтому даже не расстроилась.
Взяв с кухни свою пол-литровую кружку, Андрей завалился на диван, чтобы скрасить свой вечер ещё и бутылкой пива. Я же покормила Алёну и посадила её в кресло поиграть. А сама пошла в ванную, чтобы вручную стирать бельё, так как стиральной машинки в съёмной квартире не было.
Я полагала, что напившись, муж уснёт, и наш вечер пройдёт относительно спокойно, но моим надеждам не суждено было сбыться, потому что очень скоро я услышала громкий плач Алёны и пулей выскочила из ванной.
Я увидела дочь на полу, а рядом с ней валялись осколки разбитой кружки мужа. Левая ручка у Алёны была в крови, и когда я взглянула на рану, то чуть не потеряла сознание от ужаса. Крохотная ручонка дочери была порезана до самого мяса одним из осколков кружки. И как бы мне не было страшно, поддаваться панике времени не было.
Я схватила Алёну на руки, отнесла в комнату и усадила в кресло. Затем я достала стерильный бинт и прикрыла её рану.
– Что здесь случилось? – крикнула я на мужа, беря Алёну снова на руки и придерживая бинт, чтобы остановить кровь.
– Я велел Алёне отнести кружку на кухню, чтобы ты её вымыла, – еле ворочая языком, ответил Андрей.
– А сам дойти до кухни ты не мог?
– А что не так? Ребёнок должен с малолетства привыкать выполнять приказания отца!
– Но Алёне всего полтора года! В таком возрасте детям нельзя давать в руки бьющуюся посуду!
– Да она сама захотела отнести! – начал нести чушь муж, лишь бы выгородить себя.
– Знаю я, чего она хотела! – выкрикнула я и убрала бинт, чтобы снова взглянуть на рану.
Я надеялась, что в первый раз мне только показалось, что порез был глубоким, а на самом деле это всего лишь царапина. Но это была не царапина. Нужно было немедленно отвезти Алёну к врачу, но сделать это вместе с мужем, не стоящим на ногах, было невозможно. У меня не было даже телефона, чтобы вызвать скорую помощь. И тогда я побежала к соседке, которая, по счастью, была медсестрой.
Несмотря на предпраздничный день, эта девушка оказалась дома, и я в нескольких словах рассказала ей о произошедшем несчастье. Соседка тут же поспешила за мной, осмотрела Алёну и подтвердила, что девочку нужно срочно отвезти в больницу.
– Не волнуйся, Олеся, – сказала соседка. – Я знаю, у кого в нашем доме есть телефон, и сама вызову скорую помощь. А вы пока собирайтесь, чтобы, как только машина приедет, сразу же ехать в больницу.
И едва соседка вышла из нашей квартиры, я принялась одеваться и собирать дочь.
Машина скорой помощи приехала очень быстро и отвезла нас в больницу. И снова на моё счастье дежурным врачом в тот день был заведующим хирургическим отделением – заслуженный врач нашего города и мой старый знакомый Алексей Николаевич Серебряков.
Этот врач оперировал ещё моего папу, когда у того вырезали аппендицит. И ещё я знала Алексея Николаевича потому, что он был мужем тёти моей школьной подруги Аллы. Я даже бывала в гостях у него дома и знала всю его семью. И если бы мне дали возможность выбрать врача, которому бы я без колебаний доверила жизнь своего ребёнка, то я бы однозначно назвала имя Алексея Николаевича. И как только я увидела его, то поняла, что всё будет хорошо.
И хотя моё сердце готово было разорваться на части от переживаний за Алёну, и я бы предпочла отрубить себе
