подать заявление, отработать положенный срок – пока суд да дело, станут говорить, что ему четырнадцать.
– И как мне быть?
– По-моему, ничего тут не попишешь. Можно, конечно, завести роман с мужчиной лет пятидесяти и пригласить его на следующее школьное мероприятие.
– Следующее школьное мероприятие будет летом.
– Моя рекомендация серьезна лишь отчасти, – сказал Бен.
– Ох. Да. Понимаю.
– И на школьной линейке, думаю, мне не стоит делать каких-либо объявлений.
– Да уж, не надо, пожалуйста.
– «Вопреки имеющимся у вас данным ему не семнадцать лет, а двадцать два года».
Невелика разница – подразумевал, видимо, Бен, но Люси допускала, что в ней говорит мнительность.
– Если при мне кто-нибудь поднимет эту тему, я пресеку всякие обсуждения, – заверил Бен.
– Каким же образом?
– Скажу… ну, не знаю… «Вы, болваны, готовы поверить в любую чушь, да? Если я вам скажу, что миссис Маркс гуляет с Джастином Бибером, вы, наверное, и это передадите дальше».
Миссис Маркс не одно десятилетие работала в школе по совместительству и вела предметы цикла ИЗО, так что шутка получилась не слишком доброй; впрочем, Джастин Бибер вряд ли снизошел бы до преподавательского состава их школы. Но Люси понравилось это пренебрежение и недоверие.
– Спасибо.
– И вашим коллегам скажу то же самое.
– То есть это уже известно всем?
– Еще бы. Педагоги так же изголодались по волнующим фактам, как и учащиеся. Если не больше.
Люси нравилось время от времени вызывать радостное волнение, но только у немногочисленной когорты избранных, состоящей из возлюбленных и детей (ее собственных, разумеется, а не чужих). Но то, что творилось сейчас, было для нее внове: ряд шагов, упорядоченных и продуманных, сделал из нее знаменитость мелкого пошиба. Ее это не слишком радовало. Так, вероятно, ощущает себя прохожий, который попал на камеру, когда, уставясь в телефон, шагал по улице и провалился в люк.
В коридоре ей попался Ахмад – одноклассник Шеники.
– Здрасьте, миз Фэрфакс.
– Здравствуй, Ахмад. Оставили после уроков, провинился?
– Да чуток совсем. Короче. Чтоб вы знали… Я ни на что не претендую.
По дороге домой она придумала три-четыре различных ответа, каждый из которых мог бы убить его на месте.
– Семнадцать? – переспросил Джозеф. – Как так?
Нащупав пульт, он выключил телевизор. Все равно они собирались включить видео, чтобы посмотреть очередную серию.
– Дети любят все испохабить.
– Тебе стыдно?
– Конечно.
– А вдруг бы мне было семнадцать?
– Тебе уже однажды было, – сказала Люси.
– Нет, я хочу сказать – на момент нашего знакомства.
– Я бы на пушечный выстрел к тебе не приблизилась.
– Но в магазин бы так или иначе зашла. И вполне могла попросить меня присмотреть за детьми.
– Ну, допустим. Если только так.
– Но ты бы на меня не прыгнула.
– «Я бы на него не прыгнула». Скажешь тоже. Небылицы какие-то. Я бы ни при каких условиях на тебя не прыгнула.
– На двадцать один год моложе или на двадцать шесть лет – какая разница? По закону имею право.
– Давай прекратим этот разговор, а? Мне от него тошно.
– Давай. Извиняюсь за свой возраст.
– Меня тревожит тот возраст, который тебе приписывают.
– Ну прости.
– Я причиняю тебе какие-нибудь неудобства?
– Да нет, – ответил Джозеф. – По большому счету – нет.
– Как это понимать?
– Джез спросила, тянет ли меня на серенькое.
– Как это понимать?
– «Серый» означает «белый». А не «серый-серый».
– Разве мы не «розовые»?
– Не-а.
– Значит, я – «беленькое».
– Для меня – нет. Для меня ты личность.
У него это прозвучало нагловато: дескать, мне ли не знать, как общаться с современной женщиной. Люси рассмеялась.
– Ну, спасибо. И ты уверен, что это никак не связано с возрастом?
– Никак. Только с цветом.
– Потому, что я еще нигде не седенькая.
– Само собой.
– И каково тебе было такое слышать?
– Прикинь, я подумал: «Ого. Девчонка права. Надо это прекращать». А сама-то ты как думаешь: каково мне было такое слышать?
– Не знаю. Потому и спрашиваю.
– По мне, глупости это все.
– Я выписала из Америки книгу: «Почему черным мужчинам не рекомендуется встречаться с белыми женщинами».
– Похоже, дальше заглавия можно не читать.
– Хотелось бы все же узнать, почему не рекомендуется.
– Придет время – узнаешь. Когда со мной расстанешься, – сказал Джозеф.
– Почему это я с тобой расстанусь?
– Да потому, что тебе не рекомендуется со мной встречаться.
– Это тебе не рекомендуется встречаться со мной – в книге именно так сказано.
– Послушай, – сказал Джозеф. – Я ни разу не против белых женщин. Но кругом об этом только и разговоров. А ты, насколько я знаю, ни разу не против черных парней.
– Верно.
– Расистка.
– Я всего лишь хотела сказать…
– Шучу. Да черт возьми. Полно людей, которые парятся по этому поводу. Закидон у них такой. Они личность в упор не видят, согласна? Пожалуй, не стану я заводить себе новую сорокалетнюю белую девушку. По крайней мере, в ближайшее время. Лет до шестидесяти.
– Ха-ха.
Когда ему будет шестьдесят, ей уже стукнет восемьдесят и, как принято думать, все терзания, сомнения и желания останутся позади. А хотелось бы насладиться ими, пока этого не случилось.
15
Первыми она пригласила Пита с Фионой, поскольку за ней был должок. Дальше, после всестороннего рассмотрения, решила созвониться с Ниной и позвать ее с постоянным спутником Равом. Когда-то Люси и Нина вместе работали в школе; Люси очень тепло к ней относилась, но виделись они редко.
– Замечательно, – обрадовалась Нина.
– Пит с Фионой, ты и Рав, а еще… Ну, я тут кое с кем встречаюсь. Джозеф.
– О Джозефе сейчас поговорим… но мы с Равом уже не вместе.
– Да что ты!
– Да. Как ни печально. Такие дела.
– А что случилось?
– Ох…
– Ладно, ладно.
– Можно, я с Энди приду?
– Конечно.
– Вот и отлично.
Люси чуть не спросила, какой у этого Энди цвет кожи, но вовремя себя одернула. Не отменять же приглашение, если Энди – белый.
– Итак, – сказала Нина. – Джозеф.
– Да.
– Где ты с ним познакомилась?
– Он тут недалеко работает.
– Недалеко от твоего дома?
– Ну да.
– Ясно. – А потом: – И как у вас складывается?
– Что ты имеешь в виду?
– Отношения с тем, кто работает поблизости? Ты на работе, он на работе…
– А, вот ты о чем, теперь понятно, – выдохнула Люси, понадеявшись, что вывела Нину из замешательства, но та ждала продолжения. – Он работает по субботам.
– Ага. Ясно. Флорист, наверное, или вроде того?
То есть флорист – более подходящая партия, нежели мясник? Таков был подтекст? Торговать цветами элегантнее, нежели мясом? На свой собственный вопрос она ответила. Мясная торговля – занятие малопрестижное.
– Это долгая история.
– Хорошо. В субботу надеюсь услышать ее из первых уст и с ним познакомиться.
Джозеф никогда не получал приглашений на ужин. Бывало, у них дома устраивались застолья в семейном кругу, иногда в расширенном составе, когда каждый старался поддержать разговор и вообще не ударить в грязь лицом. Но до сих пор ему не доводилось сидеть с компанией за столом у кого-нибудь из друзей в отсутствие родичей и закусывать тем, что сварганил кто-то из присутствующих. Не так ли выглядит званый ужин? Он в принципе не возражал, в отличие от некоторых. Джез, к примеру, смеялась бы до колик от одной только мысли, что он проведет вечер с гостями и
