не работал, ну, народ-то и отвык. Мы повесили плакатик: «Мы открыты», а никто внимания не обращает. А где-то полдесятого мужик зашёл, явно с похмелья, стоит, глаза таращит, видно, не узнаёт магазин, потом говорит: «Ну, намастрячили», – и пошёл в винный, виски взял самый дорогой, мы его всего одну бутылку купили, чтобы вы не ругались, а потом в гастрономии нарезки всякой, и тоже дорогой. Мы его деньгами весь магазин перемазали.
– В каком смысле? Зачем?
– Примета такая – деньгами от первой покупки надо по всем прилавкам обмахнуть для удачи.
Устав пришлось перерегистрировать – Андрей Михайлович смог профинансировать только четырнадцать процентов. В окончательном варианте фигурировал я с пятьюдесятью одним процентом, сынок мой Миха с двадцатью пятью процентами и Долгополов с двадцатью четырьмя процентами.
Уже в первый день выручка была неплохой, потом она увеличивалась каждодневно примерно в течение года. Мне было интересно разобраться в механике процессов розничных продаж, я стал регулярно читать журнал «Магазин»: узнавал правила выкладки товара на витринах, методы привлечения покупателей и многое другое, всё прочитанное понуждал внедрять в магазине.
Понимая, что нужно наладить чёткий учёт, приказал установить строго одинаковую наценку на все виды продукции. Обязал раз в неделю сообщать мне в рублёвом эквиваленте величину товарного остатка на складе, объём поступившей продукции за указанный временной промежуток, объём продаж, объём потерь на просрочку и прочее.
С одинаковой наценкой были споры, да и я сам отлично понимал, что для различных групп покупателей нужны разные товары и наценку на них логичнее делать разную, но такая практика приводила к тому, что сложнее было отследить реальный доход по разным группам товаров. Поразмыслив, я понял, что если появится возможность для хищений, то вся эта тонкая игра с наценками ничего не будет стоить – упрут в разы больше, и решил – баста, наценку унифицировать. Нина Семёновна и товароведы поскучнели, в ушах их звучали слова из страшного сна Гешы 12: «Чтоб ты жил на одну зарплату».
При запуске я уточнил у Нины Семёновны, какова была зарплата продавцов у неё в магазине, цифра меня удивила.
– Нина Семёновна, да как же можно прожить на такую зарплату?
– А вы за них не волнуйтесь. Не хуже нас с вами живут.
– Обсчёт, обвес?
– А от этого никуда уж не денешься, так у нас издревле заведено.
– Но мы всё же попытаемся.
Перед запуском мы собрали всех сотрудников, знакомились друг с другом, я озвучил то, что я считал принципиальным:
– То, что я сейчас скажу, относится равно как к продавцам, так и к среднему звену, так и к руководству. Размер зарплаты продавцов, которая вам предложена, я думаю, мало кого устраивает?
Прозвучали голоса сразу нескольких продавцов: «Да как жить на такие деньги?»
– Мы, акционеры, это отлично понимаем. Откуда взялась эта цифра? Взяли за образец существующие оклады в настоящее время в таких же магазинах. Понимаем ли мы, на что рассчитывают руководители, платящие такую зарплату людям? Отлично понимаем – расчёт идёт на то, чтобы персонал жил за счёт обвеса и обсчёта покупателей. Считаем ли мы правильным такое положение дел? Нет. Как мы будем выходить из этой коллизии? Все заявленные зарплаты – это ваш минимум, действующий только до момента зачисления. Просто мы с Андреем Михайловичем не знаем, какова будет рентабельность бизнеса, но я вас уверяю, что фактическая зарплата будет существенно, скорее всего, в разы больше заявленной. Но все должны иметь в виду, что обсчёт и обвес покупателей недопустимы. Недопустима торговля просроченной продукцией, всё, что на грани срока, снимать с торговли. Съедим сами – людям надо питаться, рабочий день одиннадцать часов.
Поначалу я ездил каждый день, иногда приходилось наблюдать любопытные вещи. Как-то раз, войдя в торговый зал, обнаружил троих мужиков не бомжового вида, уютно разместившихся невдалеке от входа. Стояли, распивали неплохую водку с хорошей закуской. Прошёл мимо них в кабинет руководства.
– А почему у вас распивают в зале?
– Алек Владимирович, приличные же ребята! У нас отоварились, мы решили – ничего страшного.
– У нас не кафе и даже не столовая. Это магазин. Многим женщинам-покупательницам это не понравится. Идёмте, я хочу, чтобы вы выпроводили их при мне. Если это сделаю я один, то они всегда будут появляться здесь в моё отсутствие.
Однажды мне позвонила Нина Семёновна:
– Алек Владимирович, у нас мужик какой-то бутылку водки требует. Дать?
– Какой мужик? Откуда? Почему требует?
– Да хрен его знает, какой и откуда. Требует и всё.
– Да выгоните вы его.
– Пытаюсь – он не уходит. А физически вытолкать не получается – здоровый гад.
– Милицию вызовите.
– Звонила – не едут.
– Почему не едут?
– Говорят: «Начнёт хулиганить, разобьёт что-нибудь или сопрёт – приедем. А так что ехать? Нет повода».
– Ладно, скажите: пусть ждёт, сейчас хозяин приедет, всё получит, что просит.
Приедет. Это сказать легко, а по пробкам из-за какого-то идиота час с лишком пыхтеть, но что ж тут поделаешь, доехал. Зашёл в магазин, смотрю – стоит у входа в директорский кабинет здоровый краснорожий мужик.
– Это вы бутылку водки ожидаете?
– Да, я.
– Ну, пошли за мной.
Пошли мимо стеллажа, спустились по ступенькам, подошли к двери во двор. Я раскрыл её.
– На выход.
Мужик стоял не двигаясь. Я придвинулся вплотную.
– На выход.
Мужик, как-то помешкав, вышел во двор.
– Больше не приходи – пострадаешь, – и закрыл дверь.
Поднявшись наверх, отчитал Семёновну:
– Нина Семёновна, он же не в торговом зале у вас водку требовал, он же вошёл в рабочую зону. Тут у вас деньги, продукты, звоните ментам в дежурку и требуйте немедленного выезда, а если дежурный хамит, вы ему скажите, что будете жаловаться на него начальнику отделения.
Через неделю какой-то колдырь попытался спереть контрольные весы, стоящие у входа на тумбочке. Отбили бабы наши, предвидя возможность такого действа, привязали с тыльной стороны весы какой-то бечёвкой к тумбочке.
Выручку мы, конечно, как все московские торговцы, показывали только частично. Делалось это для того, чтобы уменьшить налоговые отчисления, а куда было деваться? Как-то я решил лично проверить, сколько денег будет оставаться, если честно платить все налоги. Подсчёты мои меня удивили до невозможности – выходило, что сумма всех отчислений практически равнялась доходу! Не знаю, может, я чего-то не так считал, но если точно следовать всем инструкциям, то выходило так.
Поначалу манипулировать с выручкой было несложно: мы просто влезали в кассовые аппараты через разъёмы. Власть в лице налоговой инспекции пыталась активно мешать этим нашим действиям, усложняя кассовые аппараты. Но мир не без
