выпечкой и, собрав всю волю в кулак, пишу четыре страницы эссе.
«Мне хочется, чтобы люди лучше понимали друг друга, вне зависимости от языка, рода деятельности и настроения. Я хочу уменьшить количество недопониманий и конфликтов. Я хочу, чтобы люди не боялись высказываться, не боялись, что их неправильно поймут. Ведь у каждого есть что сказать…» — заканчиваю я и отправляю Артуру, чтобы он распечатал. Он обещает не читать. И я ему верю.
Собеседование оказывается десятиминутным разговором с директором и классным руководителем, которые перед этим в твоем же присутствии читают эссе. Артур справляется одним из первых и обнадеживает нас – это проще простого. Но мне все еще сложно принять свое решение. Когда я буду уверена на сто процентов?
В кабинете директора не так уютно, как в кабинете Анастасии Дмитриевны. Здесь меньше натурального света и больше деревянной мебели. Со стены на меня смотрит портрет худосочного остроносого мужчины, которого я раньше никогда не видела. «Ты попалась, Вивиан. Они все знают», — шепчет мне он, и пока взрослые читают мое эссе, я покрываюсь потом, как мне кажется, с ног до головы. Я заранее договорилась с классным руководителем, что буду отвечать с помощью приложения.
– Спасибо, Вивиан, за твое эссе, — безучастным голосом произносит директор. Это его первое обращение ко мне. – Мы рады, что ты определилась со своим будущим. Пусть и… не так активно, как твои одноклассники. Что насчет вуза? Это будет российский университет или зарубежный?
«Я пока не определилась, но думаю, что российский» — пишу первое, что приходит в голову. Директору бы точно не понравилось, если бы я упомянула британский вуз. Я выхожу, как мне кажется, быстрее всех. Мне не потребовалось даже ободрение Анастасии Дмитриевны, ведь мое собеседование не было таковым. Самая неталантливая девчонка в школе выбрала самую обычную профессию. Ученица престижной академии… Хотелось бы уехать на малонаселенный остров, делать там ожерелья из ракушек, жить в хижине и готовить на костре свежевыловленную рыбу…
– Ви? Все закончилось! Я поздравляю нас! Можно выдыхать! Анджел, ты чего? — Леся испуганно смотрит на подругу, будто вспомнившую, что еще утром она забыла выключить утюг.
– В следующем семестре нас ждут новые дополнительные занятия, постановка пьесы, а потом экзамены, последний звонок, выпускной, вступительные! — ее лицо искажает гримаса ужаса.
– Универ, работа, дети, дом, пенсия, смерть. Может, еще похороны себе организуешь заранее? — негодует Алекса, что-то бурно выискивая в смартфоне. — Все. Я нас записала.
– Куда ты нас записала? К психотерапевту? – испуганно смотрит блондинка.
– Очень смешно. Выпустить пар. Завтра мы втроем едем выпустить пар. Не смотрите на меня так. Это полезное занятие. Мы едем в тир!
– В тир?! Мы хрупкие девушки, Леся, какой тир?!
– Мы надеваем самые стремные шмотки и едем в тир! Это у друга моего папы. Выпускаем пар, пьем кофе, а кто-то – чай. Все по сценарию.
– Ага, только сначала дождемся оценок за полугодие в понедельник…
Не дослушивая такого непривычного Анджелиного нытья, Леся берет меня под руку и отводит к шкафчикам.
После уроков я беру такси и еду в город. В пятницу вечером центр переполнен и мало чем отличается от Нью-Йорка. Вечно спешащие люди есть везде. Снова обмениваю свои накопленные карманные деньги и про себя молюсь о том, чтобы найти подарки побыстрее. Я всегда покупала только нужные презенты. Теперь я еще и знаю, почему. Лили как-то сказала, что подарки делятся на две категории: памятные и нужные. А потом она, как обычно, насупила брови, подумала и добавила: It's better to give your family the necessary ones and your friends – memorable ones. Because your family stays with you forever, but your friends can come and go («Семье лучше дарить нужные подарки, а друзьям – памятные. Потому что семья остается с тобой навсегда, а друзья приходят и уходят»). Лили вообще была слишком мудреным ребенком. Но ее детская философия haunts me [57] по сей день.
Я покупаю маме ее любимую помаду от Lancome, отцу – новогодний галстук со снежинками. Саше отлично подходит чехол для наушников с брутальной пандой, Лесе — серьги с эмалированными лисами, а Анджеле — шарм с ее тотемным животным, единорогом. Я ничего не могу с собой поделать и покупаю Кае футболку с ворсистым оленем, на размер больше, чем выбрал Артур на ярмарке. С лица не сходит улыбка, потому что у меня, скорее всего, получится сделать приятное, а еще меня очень смешит тот факт, что почти на всех купленных мной подарках изображены животные.
Что я забыла?
То, что оттягивала до последнего. Подарок Артуру.
Совсем не легче выбирать подарок, даже если ты знаешь, что человеку нравится. Особенно, когда после долгого дня заменяешь кофе чаем. Отчаявшись уже что-либо найти, в витрине книжного магазина я вижу средних размеров блокнот в переплете из экокожи. На обложке — маленький прозрачный кармашек со вставкой. Я могу написать там что угодно, верно? Это может быть чем угодно?
Значит, это будет кулинарной книгой. «Кондитерские секреты». У меня еще есть время подумать над названием.
В этом же магазине я прошу упаковать мне в бумагу самый лучший набор пастели для рисования. Тим совсем недавно упоминал, что хотел бы подточить эту технику.
С чувством полного удовлетворения и с полным рюкзаком я вызываю такси. Меня ждет долгая и не очень дешевая дорога до дома. Уже на выезде из города я вспоминаю, что не купила подарок для Лили, но быстро прихожу в себя. Скоро я не смогу скрывать правду. Скоро я взорвусь.
Вечером мама просит меня рассказать, как прошло собеседование, и не сильно удивляется тому, что подруги позвали меня в тир. Больше всего ее волнует мой все еще пропавший голос.
– I hate that nothing works during the holidays here in Russia. I got a doctor's appointment on the 8th of January. Be ready to talk, please! («Ненавижу, что в России ничего не работает во время праздников. 8 января ты записана к врачу. Будь готова говорить!») — оповещает она с ноткой раздражительности в голосе.
Как будто я могу это контролировать.
Перед сном я пишу Артуру о планах на завтра. Думаю, что он удивится нашему девичнику, но он так и не заходит в Сеть. Неужели его снова наказали?
В субботу утром меня будит нечто сумасшедшее. Мои родители, до сих пор думающие, что у меня не работает динамик, не звонили мне уже четыре месяца. Вибрация от настойчивого звонка Леси – это первый звонок в телефонной книге за долгое время.
Олеся: Блин! Я такая идиотка! Можешь меня сегодня застрелить, но через сорок минут мы будем у тебя.
Вивиан: Ничего, спасибо, что разбудила:)
Вспоминаю, как раньше мне было приятно получать звонки. Вроде бы такая мелочь, хотя я и не отвечала, видя чужие номера. Но звонок от родителей или старших родителей всегда напоминал о том, что я кому-то нужна.
На мне — серые спортивные штаны, оранжевое худи, угги и дутый пуховик. Ловлю себя на мысли, что разозлюсь на девочек, если они оденутся по-обычному стильно. Кладу в серую сумку-шопер маленькие коробочки с подарками и контейнер с таблетками. Даже моя бабушка не пьет столько таблеток. Хорошо, что я не забываю взять с собой подаренный ранее фотоаппарат.
Я не хочу знакомить девочек с родителями, поэтому «говорю» маме, что мы уже опаздываем, и спешу к подъехавшему «уберу». Девочки одеты мне под стать: на Анджеле розовый спортивный костюм, короткие дутые ботинки и короткая черная спортивная куртка, Леся надела свободные джинсы, кроссовки, теплый свитер и жилет с капюшоном.
– Вот это я понимаю — женская солидарность! – радуется Анджела.
До частного тира ехать всего двадцать минут: три небольших домика соединены друг с другом просторным холлом с покатой крышей. Территория почти что окружена беседками, Леся объясняет, что летом здесь постоянно проводят пикники. Я в который раз оглядываю волшебную землю этой диковинной области: Рождество
