прихватил зуб. Боюсь, что после стоматолога ему будет сильно не до романтики. Наружка сообщила, что он загибается от болей. Еле лапы волочит. Его полканы на себе тащили до машины. Кстати, о зубах. Этот волчара раскрыл пасть на ширину приклада, слопал свою эту восточную дребедень, а она оказалась нашпигована металлическими болтами. И они не наши. Кто-то еще вступил в игру? Кто ему в глотку железяк напихал?
— Мне сейчас не очень удобно обсуждать такие вопросы. Я на приеме у итальянских партнеров, — сухо сообщил Стальной.
— Отрабатываешь легенду? Сейчас? Почему меня никто не поставил в известность? Ты вообще где? В Риме?
— Это не планировалось, — осторожно ответил Стальной. — Не в Риме, нет. В пригороде.
— Ну я же говорю, что в этот раз всё через задницу! А если после дантиста Аль-Ваффа отменит свидание? Что будем делать?
— Переиграем. У нас еще три дня. Извините, не могу говорить, — Стальной поспешно свернул беседу.
Еще и генерал на его голову. Машина Аль-Ваффы двинулась с места. Стальной подождал, пока она скроется за углом и поехал за ней, стараясь держаться как можно дальше, чтобы не попасться на глаза группе наружного наблюдения, которой руководил Плетнёв. Стальной не планировал пока сообщать генералу, где он якобы находится в данный момент. Но пришлось. Как бы это не вышло боком. Если его засечет наружка и вскроется враньё, то вся версия полетит к чёрту. И Стальной останется без алиби. Оставалось надеяться на удачу. Но и самому, конечно, смотреть в оба.
Машина Аль-Ваффы остановилась возле элитной стоматологической клиники. Стальной сбросил скорость, проехал мимо здания, свернул за угол и остановился. Внимательно осмотрел соседние дома. Сант-Анджело, или бывшее еврейское гетто — самый маленький район Рима и один из самых богатых. Ювелирные магазины, старейшие адвокатские конторы и неимоверное количество супер-дорогих частных клиник. В этом районе всегда немноголюдно. Туристам здесь делать особо нечего, так как в местных ресторанах чашка кофе стоит столько, сколько обед на трех человек в соседнем квартале. Разве что еврейским туристам приспичит припасть к корням. Но по наблюдениям Стального припадать евреи предпочитали всё же там, где подешевле.
Стальной подошел к витрине аптеки, деловито осматривая коробки с витаминами, разложенные на полках. Улица была почти пуста. Плохо. Слишком много внимания он здесь привлекает. Стальной толкнул дверь и вошел в аптеку. Задумчиво побродил по рядам и остановился напротив витрины.
— Вам помочь? — обратился к нему скучающий фармацевт.
— Благодарю вас. Пока справляюсь, — Стальной осмотрел здание напротив, куда завели Аль-Ваффу.
Над входом были камеры, направленные вниз. Значит, зайти в здание незамеченным не удастся. Стальной купил две упаковки очень дорогих витаминов, потому что по опыту знал: клиенты, которые ничего не покупают, всегда запоминаются лучше, так как бесят владельцев бизнеса.
Он вышел из аптеки. На ней камер не было. Зато были на двух соседних четырехэтажных домах. Причем панорамные камеры, которые контролировали вход в здания и заодно подступы к ним. Богачи любят чувствовать себя в безопасности. Но радовало другое: все камеры смотрели вниз и ни одна из них не снимала крыши. Стальной обошел здание и оказался в узком тупичке, который упирался в глухую стену. Возле нее стояли огромные, в половину его роста высотой, горшки с цветами. Горшки прикрывали мусорные баки.
Стальной усмехнулся. Итальянцы! Они даже мусорные баки украшают. Он огляделся. Здесь камер не было. Он забрался на каменный горшок с цветами, подтянулся на руках и оказался на стене из желтого кирпича, которая разделяла два дома. Затаив дыхание, он пошел по стене к зданию, в котором с другой стороны располагалась аптека. Уперевшись в стену, Стальной ступил на карниз, прошел два шага и схватился за железный поручень террасы, которая шла через весь второй этаж здания. Перелез через поручень, спрыгнул, присел на корточки, приподнялся и осторожно заглянул внутрь через стеклянную дверь.
Коридоры были пусты. Он взглянул на часы. Половина седьмого. Отлично! Большинство местных офисов работали до пяти. Он толкнул дверь и быстро прошел через коридор к лестнице. Поднялся на последний, четвёртый этаж и подошел к люку на потолке, который вел на крышу. Лестницы не было. Зато был электрический щит, спрятанный в деревянном ящике. Над ним и располагался люк. Стальной потрогал ящик, проверяя на прочность. Вроде крепкий, должен выдержать. Он взялся за верх ящика, подтянулся на руках, встал ногами на ящик и одновременно руками уперся в люк. Тот распахнулся. Стальной вылез на крышу и подошёл к краю.
Расстояние до дома напротив, в котором располагалась стоматологическая клиника, приличное, конечно. Да и тебе, старый пень, уже не двадцать с хвостиком, когда ты в качестве тренировки облазил все парижские крыши. Тогда еще не изобрели слово "паркур". Зато ты бодро скакал с крыши на крышу, дразня пропасть под ногами и игнорируя законы притяжения. Сэр Исаак Ньютон в этот момент нервно курил в углу.
Но по-другому в здание не попадешь. Мало того, что вокруг камеры, так еще и наружка Плетнёва где-то рядом. Стальной вздохнул и закрыл глаза. Сосредоточься. Ты сможешь. Ты еще в форме. Ты… да старый козел ты! Сейчас грюкнешься вниз и никто твоей Анке уже не поможет. А ты будешь с переломом позвоночника слюни пускать на кашку до конца жизни. И писать в подгузник. Если тебя вообще соберут по частям.
Всё! Успокоился! Взял причиндалы в руки! Стальной глубоко вздохнул и попрыгал на месте, разминая мышцы. Здесь не так уж и далеко. Здания совсем рядом. Нужно только правильно взять разбег. Он уперся спиной в спутниковую антенну и пошел к краю крыши, считая шаги. Ровно двенадцать. Нормальный разбег. Он сел на крышу, еще раз перевязал шнурки на высоких армейских ботинках с рифленой подошвой. Встал, отошел как можно дальше от края. Ну, с богом!
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне не остаться в этой траве.
Стальной побежал к краю, взвился вверх, растянул тело в прыжке так, что мышцы завибрировали, распластался в воздухе и приземлился на крыше дома напротив. Упал на живот и немедленно перевернулся на спину. Инерция прыжка потащила его вниз, к опасному краю. Стальной крепко уперся ногами в край крыши и отдышался. Сердце ухнуло в пятки, да там и осталось. Ну ни чихуа-хуа себе ты выдал, старый пень! Он радостно засмеялся. Могёшь еще, если хочешь! Поэтому на тебя такая молодая и знойная тёлочка запала. Потому что чебурашка чувствует, что ты еще ого-го! Грёбаный ты Винни-Пух!
