автономном плавании и команда на всплытие будет не раньше ноября. Знаю, тяжело, но так надо. Набирайся сил, а мы с мамой тебе поможем.
– Ларик, на нас люди смотрят. Что подумают?
– Пусть смотрят. Какое мне дело до их мнения? Я просто разговариваю со своим сыном. Что в этом такого?
Никита прилично сдал экзамены. На выпускном вечере, куда он пригласил родителей и сестру с мужем, Соня почувствовала своего сына. Михайловские переехали в новую квартиру, а Наташа с семьёй заняла её, выставив свою на продажу. Илья был принят на работу в компанию Василевского после пройденного «ликбеза», а Соня передала свою долю в ООО трём коллегам, но осталась руководителем до декретного отпуска. Помещение офиса осталось в её собственности. В августе Ник стал студентом, как и дочь Павла Василевского Марина. В сентябре Соня пошла в декретный отпуск и у неё начались приятные хлопоты.
В ночь на седьмое ноября Илья отвёз жену в роддом. Роды были тяжёлыми, но недолгими. На рассвете, на тридцать девятой неделе, появился здоровый малыш. Все страхи и опасения были позади, кроме рекомендации врача: не планировать больше беременность. Соню поместили в двухместную палату, и к обеду она узнала, что соседка, лет двадцати, отказывается от дочери. Её не тронули слёзы малышки, которую принесли в очередной раз покормить, в надежде, что мать одумается. Нерадивая мамаша просто вышла из палаты. Сердце Сони дрогнуло. Она накормила уже сына и попросила разрешения покормить малышку. Та жадно ухватила сосок и начала есть. Светлый ангелочек так торопился, что она пустила слезу и посмотрела на медсестру.
– Пока я здесь, приносите девочку. Я буду её кормить.
– А дальше что?
– А вы знаете, что будет дальше?
– Я не хотела вас обидеть.
– Почему мать отказалась от ребёнка? У девочки проблемы?
– Малышка здорова, да и мать видно не бедствует. Её к нам с аэропорта доставили. Документы и вещи при ней, а приехала или не доехала, не знаю. Роды и сутки пребывания сегодня оплатила наличными. С виду приличная, а внутри кукушка, – ответила медсестра и замолчала, ожидая окончания кормления.
– Есть веская причина бросить дочь, – Соня посмотрела на вернувшуюся в палату соседку. – Жалеть не будешь?
– Не буду. Вам не понять. Мне двадцать один год. Теперь из-за ребёнка бросить, к чему стремилась, и погрязнуть в пелёнках? Не рискнула я сделать первый аборт. Осуждаете?
– Нет. Пытаюсь понять, ради чего можно так поступить? Есть же у неё отец, а у тебя родители.
– Есть. Только не нужна ему ни я, ни она. Откупился деньгами за причинённые неудобства.
– И ты не нашла другого выхода?
– А его нет. Вернуться к родителям в Мухосранск я не могу. У них у каждого новая жизнь, а жить в нищете я не хочу. Правда, я и богато не жила, но в большом городе больше возможностей. Вам сколько лет?
– Тридцать два. Но и в двадцать я бы не смогла оставить своего ребёнка.
– Я слышала, вам не рекомендовали больше рожать, вот и возьмите её себе. Будет у вас и сын, и дочь. Девочка здорова. Я не пью, не курю, а папаша у нас вообще примерный семьянин. Гены будут неплохие. Хотите, я допишу в отказе, что разрешаю вам её удочерить. И мне будет не так совестно. Отдала в хорошие руки.
– Прекрати! Она тебе котёнок или щенок?
– Извините. Я сказала лишнее. Не думайте, что я потерянная для общества. Ещё два месяца назад, я бы не сделала этого, теперь выбор сделан и в нём нет места ребёнку. Как вас зовут?
– Софья.
– А меня зовут Кристина. У каждого свой грех и свой крест. Прощайте. Меня внизу ждёт такси.
Через полчаса в палату вошла заведующая отделением.
– Софья Андреевна, о чём вы разговаривали с Гусевой?
– Пыталась её вразумить, но у меня не получилось.
– Она в отказе дала своё согласие на удочерение своей дочери именно вам.
– Она даже фамилии моей не знает, но хорошо осведомлена об опасности последующей беременности. Это согласие играет какое-то преимущество в удочерении? Оно, вообще, возможно? – растерялась Соня.
– Всё возможно, если есть желание.
– Ольга Андреевна, я поговорю с мужем, а пока пусть девочку приносят на кормление.
До прихода Ильи Соня всё время думала об отказнице: «Брать на себя ответственность за чужого ребёнка и не подумать о своих силах и возможностях безрассудно. Как отнесётся к этому муж и семья. Справлюсь ли я с двумя? Не буду ли я их разделять? Дети, как никто другой, чувствуют неискренность. А если это всего, лишь кратковременная эмоция и решение принято именно на её основе? Ребёнок не игрушка. Его не сдашь назад в магазин». Сын лежал в своей кроватке рядом с мамой и мирно спал.
– Сонь, ты какая-то напряжённая. Что случилось? – Илья смотрел на спящего сына. – У нас проблемы? Рассказывай.
– У нас всё в порядке. Соседка отказалась от своей дочери, я предложила кормить малышку пока мы здесь. Сейчас её принесут. Думаю, как сложится её судьба. Найдутся ли любящие родители. Ника вспомнила. А вот и наша девочка. Смотри, какое чудо, ангел, – приложив девочку к груди, Соня посмотрела на мужа. – У меня не получилось переубедить мамашу. Она предложила мне забрать её.
– А ты?
– Буду кормить, пока мы здесь, а потом буду вспоминать. Я хотела тебе предложить поехать за покупками в выходной, чтобы никуда не спешить. Что купить и где, цвет и модель ты знаешь. Нас выпишут не раньше понедельника, а к выписке у нас всё готово. Ты у врача был?
– Был. Она сегодня дежурит.
– Я о той, которая роды принимала.
– А я о заведующей. Ты не подумала, что она в курсе всех дел в отделении?
– Думаю, да.
– Вот и хорошо. Мы не будем больше поднимать эту тему. Ты и сын – это мой мир. Я буду беречь его, а ты думай о нём и немного обо мне. Похоже, малышка уснула. Она действительно похожа на маленького ангела.
– Поезжай домой. У нас сейчас ужин.
– Я заеду к Василевским, а вечером позвоню.
Илья не пошёл на выход, а вернулся в кабинет врача.
– Ольга Андреевна, девочку реально можно удочерить?
– Жена просит?
– Пока нет, но всё к этому идёт. Я хочу знать наверняка и не обнадёживать её напрасно. Вы поможете?
– А вы сами чего хотите?
– Я хочу мира, доверия и взаимопонимания в семье. Нам нужен этот ребёнок, и я сделаю всё, что от меня зависит. – Они проговорили минут двадцать, прежде чем нашли решение наиболее приемлемое для обеих
