Вернулся, покачиваясь, Михаил Сергеевич, неся еще три кружки - Вот у нас во дворе одного мужика прямо в подворотне раздели!.. - начал было он, но, взглянув на Шурика, передумал и замолчал.
- Но ведь все же правильно, Семен Семенович? - надрывно прочнее Шурик. - Давайте еще раз. Двери закрыты, снег вокруг дома. Значит, никто не выходил. Подтянуть себя сама она не могла! И в доме никого нет, кто мог бы это сделать!
- Вроде все правильно... - согласился Семен Семенович. Шурик скрипнул зубами.
- Да ты спокойнее, - посоветовал Михаил Сергеевич. - Спокойнее! Это слишком бы просто все было. Сейчас обмозгуем - и осенит! Вот увидишь. Нет, ну что ты психуешь!! Ты думай, думай! Да, Семеныч?.. Ну просто смотреть на него больно! - Шурик с ненавистью взглянул на Михаила Сергеевича.
Семен Семенович тоже принялся успокаивать: - Действительно, Александр. Пока что все правильно. Ни одной ошибки - безупречное расследование. Ты уже держишь разгадку! Ну, последний шаг - только спокойнее. Да веселее, черт возьми! Вот смотри: люди целуются! - парень с девушкой у соседнего столика и вправду стояли обнявшись и целовались взасос.
- Нет! Ну смотрите: либо версия с самоубийством, либо версия с убийством, - опять начал срывающимся голосом Шурик. - Но если никто не убивал, убийцы в доме не было, то как же?..
Михаил Сергеевич тоже наконец задумался и вдруг - похоже, совершенно искренне - удивился:
- А правда, Семеныч. Что-то мы, наверное... не так поняли? - сказал он.
- Да нет, все правильно! - удивился Семен Семенович.
- Но ведь... что-то здесь не так... - Михаил Сергеевич, закусив губу и удивленно подняв брови, думал.
- Прости, Семеныч, - сказал он, наконец. - Как же так? Ведь... - он показал на Шурика, - ты же слышал! Действительно... Как-то странно?
- Ну что, что странно?! Шурик! Все у тебя уже в руках! Ну! Элементарная логика! - он с надеждой смотрел на Шурика, потом посмотрел на Михаила Сергеевича. Шурик покачивался, нахмурившись и закрыв глаза.
- Значит, все-таки, все правильно?.. Как же тогда так, Семеныч? Ты же слышал, - Михаил Сергеевич показал на Шурика, - ведь, действительно, что-то не выходит... Ну смотри! Версий, он сказал, у нас, по большому счету, было только две - самоубийство и убийство. Так?
- Так, - кивнул Семен Семенович.
- Обе версии мы отработали. Ни одна, оказывается, не подходит. Или, все-таки, какую-то из них мы зря отбросили, поспешили? Скажи.
- Нет, тут все правильно, - согласился Семен Семенович.
- Ну? - спросил Михаил Сергеевич.
- Что? - спросил Семен Семенович.
- Что? Ни одна версия ведь не проходит!
- Горячо! - закричал Семен Семенович.
- Что "горячо"?!. - рассердился Михаил Сергеевич. - Ни кто-нибудь, ни сама!..
- Ну же, ну!.. - помогал Михаилу Сергеевичу Семен Семенович, замахав, даже, от волнения, руками. Михаил Сергеевич молчал.
- Шурик! - обернулся Семен Семенович. - Ну это же твоя любимая ло-ги-ка! - он с размаху три раза стукнул себя по лбу. - Что с тобой? Элементарный вывод... Ох, - Семен Семенович с обидой посмотрел на Шурика. - Вот уж не ожидал. Без интеллектуальной честности в нашем деле никуда.
Шурик молчал, тупо выпучив глаза.
- Господи! - Семен Семенович всплеснул руками. - Ведь все же ясно...
Все молчали.
- Ну смотрите! Мы перебрали все версии. Все! И все они оказались неверны. Действительно неверны. Все до одной! Значит? Значит никак не могло такого быть! Ну? Понимаете?!!
Шурик икнул, снял очки, спрятал их в карман.
Михаил Сергеевич начал медленно-медленно, осторожно-осторожно, глядя в глаза Семену Семеновичу, расплываться в улыбке...
- Жива нянечка?.. - тихим голосом спросил он. Семен Семенович улыбнулся и устало кивнул. Михаил Сергеевич, тоже облегченно улыбаясь, помотал головой:
- И вправду. Ведь если ну никак не могло быть - так и не могло же!.. А я-то: за детишек, Семеныч, прости, ох как боялся, как боялся!.. Ой, ну слава богу!.. - стерев выступивший на лбу пот, он громко рассмеялся. Жива! Ух, хорошо!
Семен Семенович тоже улыбался. Он взял кружку и, чокнувшись с Михаилом Сергеевичем, допил пиво.
Михаил Сергеевич повернулся к Шурику: - Слышь, ты, козел философский? - брезгливо сказал он. - Дети были ни при чем, понял, да? Выродок... - и он смачно сплюнул на пол.
- Понимаешь?.. - осторожно спросил у Шурика Семен Семенович. - Сам же видишь: не самоубийство, не убийство... Ни одна версия не проходила. Ну не могло этого быть...
- Не понимает... - посмотрев на Шурика, сказал Михаил Сергеевич.
Бар закрывался. В зале погасили половину лампочек, шатающиеся посетители по одному потянулись к выходу. Шурик молчал, глядя куда-то вдаль.
- Совдепия проклятая! - простонал он вдруг в наступившем полумраке. И заплакал. - Совдепия проклятая!.. У!.. Совдепия проклятая!.. - колотя кулаками по столу, он раскачивался из стороны в сторону. - Гады!! Коммунисты, ненавижу!.. - а в конце еще тихонько, тоненько завыл почему-то: - И-и-и... Славя-я-яне...
Михаил Сергеевич и Семен Семенович недоуменно переглянулись. Опять подошла старушка уборщица с тряпкой в руках и, остановившись, принялась смотреть на Шурика, Михаила Сергеевича и Семена Семеновича. Маленькая такая, морщинистая, в пуховом платочке.
- Чего тебе, бабуль? - спросил Михаил Сергеевич. Та в ответ улыбнулась беззубым ротиком, но не ушла: все рассматривала нежно их, наклонив голову набок.
Зал почти опустел. Пьяный лысый паренек и его растрепанная счастливая теперь девушка тоже, обнявшись и склонив друг к другу головы, покачиваясь, пошли к выходу. Только несколько человек, застыв, внимательно слушали сообщение об итогах заключительного голосования.
- Эй, мужики!.. - тихонько сказал им из-за стойки бармен Сережа. Громко щелкнув, замолчали громкоговорители.
- Идем, идем, - ответил за всех Семен Семенович. - Шурик!.. Брось! Затихший вновь Шурик, опять глядя в пустое пространство перед собой, качнулся, вышел из-за стола и неуверенно пошел к дверям. Старушка догнала его и сунула в руку пакет с надписью "Год Лошади".
Семен Семенович грустно покачал головой. Он осторожно достал из-под стола перевязанный желтой лентой, шуршащий целлофаном букет и, бережно прижав его двумя руками к груди, двинулся вслед за Михаилом Сергеевичем. Старушка помахала им ручкой и ушла к себе на мойку.
- Чего это ты?.. - ткнув в букет, спросил Михаил Сергеевич. Юбилей?
- Да вроде того... - любовно оглядев букет, ответил Семен Семенович. - Вот, купил себе. Правда красиво?
- Сколько стукнуло-то? - спросил Михаил Сергеевич.
- Пятьдесят восемь лет, четыре месяца и восемнадцать часов... - не задумываясь ответил серьезно Семен Семенович и, подмигнув, объяснил: Ровно семьсот месяцев!.. Представляешь? Семь раз по сто!
- Эх, время идет!.. - вздохнул Михаил Сергеевич, глядя в темное небо.
Ветер стих и снег валил сверху вниз, медленно-медленно, ровными рядами. Все вокруг - земля, деревья, помойка у магазина - стало белым и чистым. Семен Семенович присел на корточки и попробовал, как катается снег. Катался он в тот вечер просто на удивление хорошо, но лепить снеговика в темноте было как-то не очень интересно.
Беззвучно шагая по свежему снегу рядом с Михаилом Сергеевичем, Семен Семенович спросил вдруг: - Слушай, а он на меня, случайно, не обиделся?! Только честно!.. Это же плохо, если обиделся... Помнишь, мы еще про Шерлока Холмса смеялись!..
- Кто? Шурик? А за что?..
- Не знаю, мне вдруг показалось. Он же сам просил, для своей книжки дурацкой... А вначале ведь казалось - толковый мужик, а? Думал даже на работу к себе пригласить...
- Да он напился просто. Молодой еще...
- ...А потом, я ведь все, как было, ему рассказал! Могу и номер садика сказать, пусть там спросит! Они эту жуткую историю на всю жизнь, наверное, запомнили. Да и сама нянечка, по-моему, до сих пор еще там работает... Очень красивый, просто редкий по красоте случай! В газете одной собирались писать...
Они свернули за угол комиссионного мебельного магазина и пошли темной аллеей по четко отпечатанным на белом снегу виляющим следам Шурика.
- И кончается так хорошо! - согласился Михаил Сергеевич. - А вот у нас во дворе, я уже говорил, осенью мужика одного прямо в подворотне раздели. Представляешь - догола! А тогда уже холодно было... Так он бегом - как припустит! Чтобы не замерзнуть, понимаешь?
КРАХ ОПЕРАЦИИ "ОХОТА НА ДЬЯВОЛА"
Частный детектив Семен Семенович Шукайло жил недалеко от Ростокинского акведука, полторы остановки от метро ВДНХ, в самой обычной панельной многоэтажке, на третьем этаже, окнами на речку Яузу.
В этой речке постоянно вылавливали чьи-то трупы. Постоянно - не в смысле каждый день, а в смысле, что если в какой-нибудь городской газете появлялась заметка "В реке найден труп" - значит речь там шла именно о Яузе.
Любимым писателем Семена Семеновича был почему-то Достоевский.
После того, как Семена Семеновича уволили из органов - известно за что - на пенсию, он не один месяц перечитывал Достоевского. Перечитал всего и задумался, что делать дальше. Так и возникло неподалеку от дома Семена Семеновича знаменитое теперь частное сыскное агентство с немного ироничным названием "Феликс".
