Перед операцией у меня вдруг начал резаться зуб мудрости. Это был по-моему последний зуб мудрости и резался он как-то изощренно и долго. Я пожаловался врачам и меня направили к зубному. И вот, я с направлением в руке, через задний лифт, через дверь с надписью "Проход запрещен", через застекленный переход иду в старый корпус. Спускаюсь на первый этаж. Жду возле кабинета. Вышагиваю по коридору, стараясь совпадать с периодами кафельного узора на полу. Вызывают. Усаживаюсь в кресло. Без лишних разговоров мне начинают спиливать зубы. Мелькает хромистая сталь. На зуб мне кладут пахучее лекарство. Читают лекцию о борьбе с зубными камнями. На стене висит плакат с парусником ("Крузенштерн"?). Врачи рассматривают какие-то слайды.
ОПЕРАЦИЯ
Тридцатого сентября, за день до операции, ко мне пришли Мама и Аркадий. Мы долго сидели в холле и разговаривали. Я как мог успокаивал Маму. Потом мы расстались и Аркадий проводил меня на лифте на этаж.
-Опасная штука,- не зная эачем говорю я.- но будем надеяться на врачей.
Тут я, наверное немного рисовался. Ну ладно.
Я расстался с Аркадием и вышел на этаже. Был уже вечер. И в этот вечер меня словно все забыли, я имею в виду медперсонал. Витька все разговаривал с Саней о предстоящей выписке. Причем покрикивал на него на правах старшего. Попробовал бы он на меня так поорать. Не помню, пили мы чай в тот вечер или нет, но ушел я от него немного обиженный: Витька так углубился в собственное "я", что по-моему забыл что у меня операция. Зато, кто не забыл об этом, так это Славка. Он почти весь вечер был со мной. Валялся на моей кровати, прыгал у меня на животе и крутился на цепи, висящей над кроватью. Он закручивал цепь, потом цеплялся руками и ногами за треугольник, цепь начинала раскручиваться и Славка при этом вращался с бешеной скоростью. Затем он с той же бешеной скоростью врезался в решетку кровати или в тумбочку. Любой другой ребенок плакал бы около двух часов. Славке же было смешно. После очередного удара я зажмуривался, хватал его за голову и начинал дуть на ушибленное место. А Славку просто душил смех.
Потом пришла медсестра Света - очень толстая и добродушная и повела меня на крайне неприятную процедуру, входящую в подготовку к операции. Света сказала чтобы я намекнул ей когда будет достаточно. Я спросил: "А как я узнаю что достаточно? Когда вода изо рта побежит?" Что-то я еще шутил...Потом меня опять все забыли кроме Славки.
Пришла Света. Попрощалась - у нее заканчивалось дежурство. Я побрился и посмотрел в зеркало на свои пульсирующие шейные артерии. Подумал, что надо запомнить и сравнить с тем, что будет после операции. В конце концов Славку прогнали спать. И я тоже лег. Потом взял тетрадь и написал "послание миру". Затем я быстро уснул.
Наутро мне вкатили укол и я снова заснул.
Приехала каталка. Я перелез на нее. Туда же поставили пакет с бутылками, лимоном и шариком.( Мама купила бутылку "Боржома", еще одну добавил Славка, лимон дал кажется Витька - такой багаж берут с собой в реанимацию, и еще большой надувной шар), вобщем я был готов и снаряжен. Никакого страха - полное безразличие. Потом мы поехали. Я все время проваливался в сон. Когда подъехали к двери операционной я подумал:"А ведь это я, и меня везут на операцию." К чести сказать, я не предпринял никаких попыток бежать. Меня укрыли другой, коричневой простыней. Потом завезли в операционную. Стол на который я перелез был теплый, видимо с подогревом и я сразу понял - это он. Сверху светили круглые бестеневые лампы. Не дождавшись пока я усну, в левой руке начали копаться. Я подумал:"А вдруг я не усну - наркоз, допустим, не подействует, а меня начнут резать?" Поскольку шевелиться я не мог, да и был привязан к столу, говорить я тоже не мог - как во сне, хочешь сказать, а не можешь - я стал усиленно моргать, чтобы они видели, что я не уснул. Моргал, моргал...моргал, открываю в очередной раз глаза и вижу над собой уже прямоугольную лампу. В ухе стучит и я сразу понимаю - клапан. Кто-то склонился надо мной:"Володя, ты меня слышишь?" Как в кино, ей-Богу. Я слабо киваю и проваливаюсь. Еще раз очнулся из-за того, что не мог вдохнуть. Я выпучил глаза и стал стучать рукой по кровати. Это был единственный орган, которым я мог двигать. Аппарат справа от меня хрипло вздохнул и в меня пошел воздух. Потом он долго не выходил, я опять стал колотить рукой. Дежурный врач сказал:"Ну, не колоти - не колоти!", и я снова провалился.
Очнулся. Сижу. Вокруг врачи. Видимо вытащили интубационную трубку. Бьют по спине, я кашляю и откуда-то струей хлещет кровь. Я провалился, умер. Последнее ощущение - меня хватают и куда-то несут... Затем снова свет. Врач. Я спрашиваю:"У меня что, шов разошелся?". "Да нет, ты что!" Провал.
На лице кислородная маска, во рту трубка толщиной с палец. Из маски идет холодный пар. Я прошу разрезать мне лимон и открыть бутылку. Выдавливаю в Боржом лимон и пью. Вкусно! Снова надеваю маску. Провал. Потом еще наливаю, и еще. По-моему, я выпил обе бутылки, или одну... Одну-то уж точно.
Очнулся, другая палата. Большая. Справа лежит мужик. Очень толстый и почему-то совершенно желтый. Дальше на кровати сидит какая-то женщина. У двери дежурный пост. Меня садят. К великой радости врачей почки у меня срабатывают нормально.
Очнулся. Опять другая палата. Как это меня возят туда-сюда незаметно для меня самого? Повернул голову налево. Там лежит Наташка. Я отворачиваюсь. Потом думаю:"Э, так ведь это Наташка!" Снова поворачиваюсь и говорю:"Давай в шашки сыграем?". Она:"Прямо щас?". Наташке делали операцию на день позже меня и мы в шутку договаривались встретиться в реанимации, взять с собой шашки и сыграть здесь.
ОПЯТЬ НА 9-М ЭТАЖЕ
Перелажу на свою кровать с каталки. Рядом Славка.
- Это какая палата? - Десятая.
Славка все время меня будит: "Володька! Не спи!" Я частично в сознании. Приходит медсестра и обрабатывает шов.
В первые дни после операции я большей частью спал. Я не спал только когда меня будили. Как только меня переставали будить я засыпал снова. Чувствовал себя очень плохо, так плохо, что мне было уже все равно, плохо мне или хорошо. Аппетита вообще не было, даже плохого. Часто заходил Славка. Я ему говорил слабым голосом: "Слава, иди поиграй, что тебе тут сидеть? Скучно ведь." Славка не давал мне спать.
Через 2 или 3 дня я встал и сходил "строго на север порядка 50 метров". После этого Славка стал водить меня по коридору. Он брал меня за руку и мы наматывали с ним круги (коридор замкнут в кольцо) время от времени меняя направление, чтобы, как говорил Славка не закружилась голова. Причем я заметил, что по часовой стрелке идти было почему-то легче.
В первые дни после операции мне снились яркие цветные сны. И даже днем, закрыв глаза, я мог вызвать по желанию любой образ. Причем изображение было удивительно четким и подробным. Часто мне виделась стена выложенная из золотых кирпичей. Вернее, это был кусок стены, как бы висящий в воздухе. При желании я мог поворачивать его вокруг горизонтальной или вертикальной оси. И стена медленно разворачивалась, сверкая отполированными гранями кирпичей. Захватывающее зрелище. Я часто жалел, что окружающие этого не видят. Еще запомнился образ какого-то старого города. Этот образ был в движении. Я летел по кривым, усыпанным желтыми листьями, улочкам Города на очень небольшой высоте. Примерно сантиметров 15-20 от земли. Все это происходило на хорошей скорости, изображение было цветным и объемным.
Я теперь лежал в одиночной палате. Но так как я был в тяжелом состоянии, со мной в палате постоянно находилась тетя Зина, Мамина сестра. Первую неделю - полторы меня мучила жажда. Это происходило из-за потери крови и я это понимал, но от этого мне было не легче. В день мне разрешали выпить 400 грамм воды. Больше пить нельзя. Полтора стакана. Я все это выпивал за 5 минут и все остальное время мне снились горные реки, талые ручьи, водопады, фонтаны и маленькие лесные роднички. В рту было ощущение, что ты нажевался какой-то тухлятины и закусил ее туалетной бумагой. Каждые полчаса я вставал, чистил зубы, полоскал горло и потом долго сидел у раковины набирая воду в рот и, с сожалением выпуская ее обратно. Тем временем тетя Зина выжимала через марлю гранатовый сок. Получалась кислая мутная жижа, пахнущая кухонной тряпкой, но тем не менее я с жадностью ее выпивал. Зубы от гранат у меня стали совсем черные.
Аркадий приходил почти каждый вечер. Он где-то раздобыл и принес литровую банку черной икры. Но я не мог есть даже ее. Еще потом была красная икра.
Я взял обязательство надувать каждый день по 30 шаров, считая вздохи. Первые дни я надувал по 15-20 шаров за примерно 60 вздохов. Затем скатился до 5 шаров в день, но врачам говорил, что надуваю по 15 шаров. Тетя Зина, зная истинное положение вещей, всплескивала руками, но молчала.
Дня через три - четыре меня повезли на рентген. Ветвицкий привез кресло-каталку, я погрузился и мы поехали. Спустились на рентгеновский этаж. Там меня завели в кабину и оставили стоять. Включили жесткое рентгеновское излучение. Краем глаза я увидел экран,на который передавалось изображение моих внутренностей. Я увидел темное колечко в области сердца. Колечко двигалось в такт ударам сердца. Тогда я понял, что мне действительно вшили искусственный клапан.
