теория заговора, но еще и протоколы сионских мудрецов? Ладно. – Она вытащила пробку и отложила штопор. – Хоть рептилоиды.
– Неужели вам не интересно разгадать эту загадку? – даже с обидой спросил журналист.
– Пока это даже на загадку не похоже. Просто не очень удачно подобранные имена участников… перформанса, что ли. Может, вернемся к теме?
– Да, конечно. Итак, слева от Саймона сидела Анна. Можете ее описать?
Лиза села за стол и задумчиво посмотрела на бокал вина.
– Я не уверена… Она, кажется, закрыла рот рукой.
– Понял. А верхняя часть лица?
– Точно помню только широко раскрытые глаза. И сморщенный лоб.
– Как думаете, что это за чувство?
– Понятия не имею. – Лиза сделала большой глоток вина. – Я не она, я не знаю, что она чувствовала.
– Может, попробуете вообразить?
– Как вы себе это представляете?
– Сядьте в ту же позу, попробуйте воссоздать выражение лица, атмосферу, ну…
– Пожалуй, вы самый дотошный журналист, которого я знаю. Зачем это все?
– Грубо говоря, чтобы я мог разгадать весь замысел картины и описать его.
– Не проще уже позвать какого-нибудь спеца из полиции, который рисует портреты подозреваемых?
Повисла тишина.
– Вы и вправду собираетесь это сделать? – хмыкнула Лиза. – Вы хотите восстановить фотографию по описанию?
– Ну, учитывая, что все гости в той или иной мере известные люди, это не невозможно. Мы, конечно, не сможем стопроцентно повторить эмоции, но на основе других фотографий можно хотя бы… – Журналист прервал свои рассуждения. – В общем, могли бы вы сделать то, о чем я прошу?
– Ладно. Я попробую, но, если ничего не выйдет, вы не будете заставлять меня делать то же самое с остальными гостями.
– Просто попробуйте!
Лиза отвернула стул от стола, припомнила, как сидела Анна. Приняла ту же позу, прикрыла рот рукой. Чувствуя себя несколько глупо, постаралась наморщить лоб и широко раскрыть глаза. Прислушалась к ощущениям. Ничего.
«А чего я ожидала?» – с какой-то горькой иронией подумала Лиза. Какая глупость! Хорошо, что этого никто не видит.
– Мисс Ру? – ожил в наушниках журналист.
– Вы надо мной издеваетесь, что ли? – вздохнула Лиза. – Может, это какой-то розыгрыш?
– Нет! – испуганно возразил журналист. – Ни в коем случае!
Лиза села поудобнее, глотнула вина и вздохнула. Сама ведь согласилась, так что теперь?
– Не знаю я, что это за чувство. Не работает ваш метод.
– Хм… Ладно, а о чем вы подумали, когда приняли ту же позу?
– Что я дура, – пожала плечами Лиза, – и что вы надо мной издеваетесь. Я и так сделала больше, чем обещала. А теперь еще наизнанку выворачиваюсь, но вам этого мало, да? Вы еще наверняка в статье своей напишете про это.
– Извините, мисс Ру! И в мыслях не было! Наш разговор абсолютно конфиденциален, я даю слово, что никто о нем не узнает!
Лиза вздохнула, пожала плечами:
– Проехали. Я не знаю, что она чувствовала. И что чувствовали остальные. Максимум – могу описать выражение лиц.
Какое-то время журналист молчал.
– Хорошо, давайте пока немного отойдем в сторону. С именами мы разобрались, выражения лиц и позы добьем попозже… Что вы можете сказать о себе?
– А что вас интересует?
– Поза, выражение лица и…
– Чувства? – усмехнулась Лиза.
– Ну, ведь свои ощущения вы описать сможете, – аккуратно предположил журналист.
– Может, и смогу. Но особо нечего описывать. Я стою между третьим и четвертым креслом. Чуть позади. Руки положила на спинки кресел. Никакого особого выражения лица у меня нет.
– И никаких особых деталей?
– Нет. Разве что туфли.
– А что с ними? – оживился журналист.
– Я сняла туфли, чтобы не стоять на каблуках.
– Э-э… Вы приехали на такой прием и просто, ну вот так, по-свойски решили снять туфли?
– Что-то не так?
– Нет-нет, просто не каждый на такое решится, думаю. Почему вы это сделали?
– А почему бы и нет? Почему я должна стоять на каблуках, если Хёст не удосужился предложить мне кресло? – Лиза повела рукой и чуть не разлила вино.
– Так, отлично, и что вы почувствовали?
– Когда? – не поняла Лиза.
– В тот момент, когда вам сказали, что мест нет, а вы на каблуках, – пояснил журналист.
– Ну… Немножко злость, наверное. Да нет, мне вообще все равно было. Не знаю.
– А кто тогда знает? – удивился собеседник.
– Следующий вопрос, – отмахнулась Лиза.
– Нет… – Журналист прервал себя и послушно сменил тему. – Итак, вы стоите босиком, без какого-либо особенного выражения на лице.
– Да.
– Кстати, какой пол в зале? Паркет?
– Хм… Мрамор, хотя я не разбираюсь в камнях.
– Вы уверены?
– Нет, но точно каменный, а что?
– Вы босиком стояли на мраморном полу? И при этом не испытывали дискомфорта?
Лиза почему-то посмотрела на свои ступни.
– Да.
– Хм… Вряд ли такой пол подогревается… Но в контексте картины это определенно обретает смысл… И опять-таки…
Лиза услышала, как коротко прожужжал телефон. Встала из-за стола и подошла к стойке, где оставила мобильный. В наушниках что-то говорил журналист, что-то объяснял. Расшифровывал какие-то таинственные знаки.
Лиза взяла телефон и открыла сообщения.
Когда выйдешь на работу?
Девушка задумалась, рефлекторно посмотрела на столик у двери, потом что-то посчитала в уме.
– Вы меня слушаете? – поинтересовался журналист.
– Да, – ни на секунду не задумавшись, ответила Лиза.
Собеседник продолжал что-то рассказывать, но она, погруженная в свои мысли, слышала только интонации. Голос стал каким-то неспешным, чарующим саундтреком. Лиза написала эсэмэску:
Через неделю.
Положила телефон и осмотрелась. Подошла к окну, нажала на кнопку. Огромные шторы бесшумно разъехались, открыв огромное панорамное окно.
– А почему у вас не было никакого особенного выражения на лице? – каким-то другим, изменившимся тоном спросил журналист. – То есть я понимаю, почему, с точки зрения системы символов картины, но… Вот просто по-человечески. Неужели не ожидали какого-нибудь подвоха?
– Нет. – Лиза села на диван, не отрывая взгляда от ночного города. – Все остальные, кажется, хотя бы предполагали, кем может быть этот ваш Сархан, я нет.
– Почему ваш?
– Что? – не поняла вопроса Лиза.
– Почему вы сказали «ваш Сархан»? Это не меня пригласили на прием.
– Ну, вы к нему явно ближе, чем я. Я о нем вообще только сегодня узнала. Ну то есть я раньше что-то слышала, но я далека от живописи.
– Ясно, – вздохнул журналист. – Итак, вернемся к лицам и позам?
– Хорошо.
Лизе снилось, будто кто-то сверлит деревянную гладильную доску, обтянутую толстой тканью. А сама она прижимается к ней ухом.
Через несколько секунд она поняла, что это не сон. Телефон вибрировал под подушкой, соприкасаясь с изголовьем кровати. Не открывая глаз, Лиза нащупала трубку и сбросила звонок.
Снова провалилась в тот же
