и обнял ее за талию. Тело девушки мгновенно одеревенело. Несмотря на кромешную тьму, Йоанн почувствовал большую грудь и, чтобы проверить, прижал Мелани к себе покрепче. Однако стоило ему прикоснуться носом к ее шее и вдохнуть аромат, как девушка не выдержала и отпрянула.
— Ух, блин… полегче, недотрога! — оглушительно воскликнул он.
Голос тут же вмешался:
— Мелани, не стесняйтесь знакомиться.
Немного поодаль Мелани услышала вздохи и хихиканье: Саванна и Кармело точно нашли общий язык.
Потеряв интерес, Йоанн отошел от Мелани и направился к Ванессе.
Все оставшееся время участники шоу трогали, ласкали друг друга, тяжело дыша. Трое парней столпились вокруг двух девушек, все больше распуская чувственные руки: нужно было соблазнять, ублажать — от этого зависела их судьба. До Мелани донесся запах пота, смешанного с духами, — мощный едкий аромат желания завоевывал понемногу всю комнату. Ей хватило нескольких минут, чтобы выбыть из игры. Пару раз голос просил парней уделить ей внимание, и они подчинялись, но к девушке не прикасались.
Спустя какое-то время, показавшееся Мелани бесконечностью (после монтажа сцена длилась всего десять минут), голос приказал участникам выйти из черной комнаты и вернуться на свои половины дома.
Позже, в исповедальне, парни признались на камеру, с кем из девушек мечтают остаться наедине. Мелани никто не выбрал.
На следующий день она покинула шоу в сопровождении ассистента. Продюсеры разрешили ей оставить себе юбку и топ, а также с особым пафосом подарили палетку косметики от спонсора.
В машине Мелани расплакалась. Решив, что так будет менее неловко для них обоих, ассистент сделал радио погромче.
Девушка смотрела, как за окном мелькают деревья, поля, сёла. Ближе к Парижу показались склады и высотные здания. Когда машина влилась в движение на кольцевой, взгляд Мелани упал на гигантскую рекламу помады „Колор Риш“ от „Л’Ореаль“ на блестящем новом доме. Она уставилась на тюбик матовой помады, якобы придающей губам объем: он возвышался, напоминая то ли памятник, то ли фаллос, то ли знамя. На заднем плане лицо Летиции Касты освещалось каким-то нереальным, будто для нее одной существующим светом. Мелани хотела, чтобы на нее тоже падал такой теплый свет, чтобы у нее было такое же окутанное мягкими тенями лицо, такие же пухлые губы. Через несколько месяцев туристическое агентство закроется, она останется без работы, но в Ла-Рош-сюр-Йон не вернется. Нет. Она останется в Париже, потому что только здесь возможно все.
Она останется в Париже и в один прекрасный день проснется знаменитой.
* * *
УГОЛОВНАЯ ПОЛИЦИЯ — 2019
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РЕБЕНКА (КИММИ ДИОРЕ)
Тема: расшифровка и обработка последних сторис Мелани Кло (в замужестве — Диоре), опубликованных в „Инстаграме“.
СТОРИС 3
Опубликовано 10 ноября в 17:18
Продолжительность: 42 секунды
Мелани Кло перед камерой, видны только лицо и верхняя часть тела. В течение всего видео поверх картинки появляются гифки и анимированные эмоджи: разноцветные сердечки, Русалочка, принцесса Эльза из „Холодного сердца“ и какой-то еще диснеевский персонаж (медведь?), все размахивают плакатами с бьющимся сердцем.
Мелани: „Ку-ку, дорогие мои, мы только что вернулись из торгового центра, и, вы только представьте себе, Ким и Сэм уже убежали! Видимо, выспались в машине и набрались сил! Помчались к своим друзьям на детской площадке во дворе, едва их увидели. Кажется, они играют в прятки. Я же воспользуюсь моментом, разберу покупки и приготовлю тесто для блинов на вечер. Да! Я уже говорила утром: сегодня среда, а вы прекрасно знаете, что раз в месяц по средам у нас… блинная вечеринка! Конечно же, с „Нутеллой“! (В кадре появляется анимированная банка „Нутеллы“.) Вы же знаете Сэма! Блины без „Нутеллы“ — не блины! Я поделюсь рецептом со всеми, кто не успел записать. Так что, дорогие мои, мы помним о вас! До скорого!“
В кадре полился дождь из разноцветных сердечек.
* * *
У каждой семьи есть своя легенда. Или, по крайней мере, героическая версия событий, которая со временем обрастает деталями, подвигами, совпадениями, удивительными нюансами — откровенно говоря, выдумками. В семье Клары ее родители, бабушки, дедушки, дяди, тети, а позже и двоюродные братья и сестры любили рассказывать о забастовках, митингах, встречах. Короче, о длительной более-менее мирной борьбе, о проигранных и выигранных битвах, которые складывались в долгую сагу об отстаивании прав. Даты подгонялись под события: Режана и Филипп познакомились в июне восемьдесят пятого на площади Согласия во время праздника под громким заголовком „SOS Расизм“. Клару они зачали в вечер митингов против законопроекта Деваке об университетской реформе. Родители поженились, когда Кларе было девять, на следующий день после отклонения законопроектов Жюппе о реформе системы здравоохранения и об особых условиях пенсионных выплат.
Со временем истории обросли романтическими деталями, иногда даже в ущерб хронологии и логике. Ведь, если задуматься, даты совпадали не всегда. Например, как так получилось, что Клара родилась в тысяча девятьсот восемьдесят шестом и при этом была зачата в ноябре того же года?
Тем не менее Клара прекрасно помнила волну забастовок и протестов девяносто пятого. Ее отец был слишком поглощен наблюдением за толпой, стараясь не попасть в гущу конфликта, и не заметил, как отпустил руку дочери. Вместо того чтобы последовать за толпой, девочка отошла в сторону (или же ее оттеснили?) и стала ждать на тротуаре. Прошло несколько минут, прежде чем она поняла, что потеряла отца из виду и отстала. Из громкоговорителей оглушительно вырывались лозунги, делая ее попытки позвать на помощь бессмысленными. Так что Клара села на тротуар и принялась повторять про себя слова, выкрикиваемые митингующими, которые отчего-то ей очень нравились: „Посеешь нищету — пожнешь гнев! Посеешь нищету — пожнешь гнев!“ Некоторое время спустя перед девочкой промаршировали последние манифестанты, размахивая транспарантами и стуча в кастрюли. Ей не было страшно. Несколько добрых прохожих остановились и поинтересовались, что она тут делает, на что Клара твердо и разумно отвечала, что ждет маму, которая отошла в туалет и вот-вот вернется. На самом деле в тот день Режана отправилась маршировать вместе с коллегами из коллежа Ромена Роллана в центре процессии, оставив девочку на попечение отца. Но Клара знала, что ни под каким предлогом ни в коем случае нельзя уходить с незнакомцами.
Девочка плохо знала Париж, поэтому какое-то время стояла на месте и разглядывала фасады зданий в османском стиле. Она успела замерзнуть, когда вдруг увидела двух полицейских, которые шли ей навстречу. Однако Клара знала, что доверять
