— За границей я не был.
Александр Ушаков (Запорожье). Поддерживаете ли вы связь с прежним местом работы и товарищами по работе?
— Я работал в Донецкой области, сейчас живу в Ворошиловграде. Расстояние небольшое, но для общения составляет определенную сложность… Первый год обменивались письмами. Я был в курсе всех событий, происходящих на шахте. Постепенно круг интересов сужался, друзья переходили на другие места работы, уходили в армию, женились, письма редели, адреса забывались, и в настоящее время связь оборвалась.
— А у вас нет желания вот теперь, когда вы уже, если можно так сказать, в новом качестве, съездить на шахту?
— Нет.
Иван Безуглый (Симферополь). Над чем вы сейчас работаете?
— Планов очень много, и для их реализации нужно время и спокойная рабочая обстановка. Время, как шагреневая кожа, его для работы остается все меньше и меньше. И если говорить честно, то больше всего сейчас хочется, чтобы обо мне забыли, не беспокоили, не отрывали от письменного стола и дали вволю поработать. Но увы! От писем, например, не скроешься… Совершенно не умею рассказывать о том, над чем работаю, тем более что сам еще не знаю, во что все выльется. То ли в роман, то ли в повесть, а может, в рассказ. Персонаж-то сегодня пошел какой?.. Строптивый. Ему говоришь то, а он свое гнет, ему это, а он: не хочу! Бьешься, чтобы чистенький, хорошенький, симпатичный вышел, а он назло — бах! И по-своему! И левака дает, и другие фортели выбрасывает. Представишь эдак его на своем внутреннем экране и спрашиваешь: ну зачем тебе это? А он: хочу так! Ты меня перевоспитай. Сейчас это модно! Поди сладь с ним, с современным героем!
Стараюсь написать повесть о селе, о трудных послевоенных годах, о сложных судьбах, о верности, о любви, об эстафете людских поколений. Да, об эстафете. Ведь когда сыну становится трудно, он приходит к отцу. Неважно как, лично ли или представит его в памяти. Приходит потому, что отец сильнее, опытнее, у него большая жизнь за спиной, он преодолел больше невзгод. Человек идет к своей изначальности, к земле своей, где рос, и у нее берет те силы, которых недостает ему. Исподволь является сила. Здесь жили мои деды и прадеды, эту землю они лелеяли и защищали, поливали кровью и потом и нам завещали стоять на ней гордыми и сильными. Без Родины человек ничто, без нее он слаб. Человек может недопонимать историю своих дедов, но знать ее он обязан. Сын всегда обязан знать все о своем отце, только тогда не прервется эстафета человеческого добра и мужества. В этом смысле мое поколение — счастливое поколение. Жизнь наших дедов и отцов — яркий пример беззаветного служения земле, народу, Родине. Мы даже в минуты отчаяния не имеем права на слабость и малодушие, если мы хотим быть достойными продолжателями их дел. Вот об этом мне хочется сказать в своей новой работе. Судить о том, что из этого выйдет, еще рановато, да и не мне.
(Человек с неприятным лицом еле заметно улыбнулся и опустил голову. Трубка не дымилась и лежала на столе рядом с шариковой ручкой. У меня взмокла рубашка и липла к спине, лоб и шея были мокрыми, а журналисты, кажется, только входили во вкус.)
Сергей Греков (Ростов-на-Дону). Занимались ли вы литературным трудом до написания повести?
— Как и большинство юношей в свои шестнадцать — восемнадцать лет, писал стихи. Правда, мой Пегас дальние школьной стенгазеты меня не умчал. Первая публикация состоялась. Это было где-то году в пятьдесят втором, в дебринской районной газете, которая тогда называлась "Ленинский путь". Статья состояла из пяти строчек и сообщала об интересно прошедших спортивных соревнованиях. Не знаю, читал ли ее кто, но я ходил по школе Львом Толстым. В армии опубликовал несколько коротких заметок в окружной газете "Советский воин". Серьезно начал писать после несчастного случая.
Аркадий Ищук (г. Жданов). Какая у вас литературная подготовка?
— Ректор Литературного института имени Горького в Москве Серегин по моей убедительной просьбе выслал мне программы института по всем отделениям: прозы, поэзии, критики, драматургии. Все они были более чем добросовестно проштудированы, в течение шестидесятого — шестьдесят пятого годов. Я привлек все первоисточники, написал все контрольные, правда, проверять их было некому. И вообще в те годы у меня завязалась очень интересная переписка с замечательным человеком, исключительным педагогом Иваном Николаевичем Серегиным — ректором Литературного института, и его письма оказали на меня большее влияние. Если бы я знал, что этот вопрос возникнет, я бы обязательно захватил с собой хотя бы одно его письмо.
Вам, читатель, я предлагаю эти письма.
"Москва, Тверской бульвар, 25. Литературный институт имени Горького. 1 сентября 1962 года.
Уважаемый товарищ Титов!
С большим интересом прочитал ваше письмо, хотя и с большим опозданием из-за моей занятости в августе месяце приемными экзаменами и конкурсом. Желающих поступить в институт тысячи, а вакантных мест лишь несколько десятков, и у каждого поступающего своя судьба, отмахнуться нельзя. Просьбу вашу о высылке вам программ мы удовлетворим, но хочется вас предупредить, что вы набрали себе трудный и сложный путь жизни, который может и не привести нас к желаемому результату. Вас, вероятно, вдохновляет подвиг Николая Островского. Но знайте, что, несмотря на огромный талант, которого он в себе и сам не подозревал, Островский испытал много горечи в своей судьбе, даже после опубликования романа "Как закалялась сталь". Литературная работа постоянного заработка не дает, а читатели не щадят литератора, не хотят знать, как, в каких условиях работает автор, и всегда замечают почему-то больше недостатки, чем достоинства работы. Даже если недостатки совсем незначительны. Критики и самые придирчивые читатели способны отбить желание писать. При этом приговаривают, что критику надо любить. Но писатель нуждается не только в критике, но и в поощрении. Вы напечатали несколько рецензий… Вас еще не заметили, но уверен, у вас уже есть свои недоброжелатели. А что будет, когда вас заметят и у вас появятся завистники? Вот на все это надо много душевных сил. Хватит ли у вас их? Кроме того, я не знаю, хватит ли; у вас таланта, литературных способностей. Может и так случиться, что объективных данных, которых только трудом и волей не заменишь, у вас нет. Герой Чехова в рассказе "Добрые люди" систематически печатал статьи-рецензии, но был бесталанен и, хотя считал себя писателем, вынужден был зарабатывать себе на хлеб в управлении железной дороги. Если таланта нет, не поможет никакая литературная учеба. Институт, как правило, работает только с людьми, которые прошли творческий конкурс, в талантливости которых можно быть уверенным (и то не всегда эта. уверенность реализуется), так как иначе можно развратить, вдохнуть ложные надежды, и вызвать необоснованное самомнение. Стоит некоторым товарищам, прислать письмо на бланке института, как они сразу начинают воображать себя писателями, потрясают этой бумажкой и требуют каких-то привилегий для себя. Это отвратительно. И говорите об этом вам, может быть, жестоко. Но я считал своим долгом все это прямо вам сказать, чтобы вы узнали о некоторых подводных камнях, которые подстерегают вашу ладью на том пути, который вы хотите себе избрать.
О посылке вам необходимых учебных материалов я уже распорядился. К вам будет прикреплен критик В. К. Панков; который будет давать вам творческие советы. Но вы должны нам. прислать свои опубликованные и. неопубликованные работы, чтобы, мы могли определить ваши творческие способности. И если найдем, что вы взялись не за свое дело, так уж извините нас, прямо об этом вам сообщим и работать с вами не будем. Если в ваших работах "творческая" способность будет обнаружена, то всяческая помощь вам будет оказана… Вот и все. Мне лично помочь вам хочется, но суровые слова правды я не мог не высказать вам.
С уважением ректор Литературного института И. Серегин"
Я затрудняюсь сказать о том, как бы сложилась теперь моя судьба, не будь этого письма. Я обращался к этим строкам постоянно. Они поддерживали меня в трудные месяцы мытарств по издательствам, я обращаюсь к ним сейчас и каждый раз дивлюсь прозорливости этого человека. Как вы правы во всем, дорогой Иван Николаевич!
И еще письмо; датированное 25 декабре 1962 года:
"Дорогой товарищ Титов!
Очень рад ответить вам, что нам здесь показалось, что у вас есть искра таланта, и мы готовы вас всячески поддержать. Очень приятно было узнать, что статья в журнале "В мире книг" написана вами. Не зная студенческого коллектива и тем более коллектива такого, специфического вуза который пыталась показать молодая писательница, вы правильно почувствовали какую-то фальшь в ситуациях повести. И это чутье — великое дело. Присылайте нам ваши новые работы, будем их разбирать. Сейчас окончательно еще трудно решить, насколько велики ваши способности. Напишите еще несколько работ. Но я предсказываю вам, что из вашей работы выйдет толк. Посылаю вам рецензию критика В. Панкова и возвращаю вашу рукопись.
