А потом можешь сразу ехать на свою эпиляцию.
– Но у меня же дети! Как я оставлю их одних? Да ещё и в такое позднее время! – воскликнула я.
– А где же твой муж? – мигом спросила Воронова, не скрывая своей язвительности.
– Он сегодня задержится на работе, – честно призналась я.
– Ну, это твои проблемы! – бездушно ответила Воронова. – И в твоих интересах как можно быстрее приехать на работу и тогда твоим детям, может, и не придётся ночевать одним, – закончила свою речь Воронова.
Я поняла, что идти в штыковую атаку сейчас уже опасно. Если я проигнорирую требования начальницы, то она в самое ближайшее время отомстит мне так, что мало не покажется. А ведь мне осталось совсем немного, чтобы рассчитаться с банком за долги приятеля мужа! Буквально пару месяцев, и я уже смогу свободно распоряжаться собой и смогу начать поиски другой работы. Пусть даже на меньшие деньги, но зато там мои нервы будут в порядке, и я смогу каждый вечер проводить со своей семьёй! И причём желательно до наступления этого счастливого момента оставаться в полном здравии и в ясном уме, а не в уютной и гостеприимной палате в Кащенко или в свеженькой могиле. Нужно собраться, сжав в кулак все свои эмоции, и продержаться это время. Осталось уже немного. Я справлюсь. Должна справиться.
В связи с этим пришлось спешно заканчивать нашу с сыном прогулку и, вернувшись домой, расстроить дочь неприятными новостями, после чего я, скрипя сердце и проклиная свою начальницу, поехала на работу. Когда я вышла из метро и шла по направлению к зданию Корпорации, то навстречу мне попадались коллеги и другие сотрудники, которые, заметив меня, делали удивлённые глаза.
– Катя, ты часом не перепутала направление? Рабочий день уже закончился, а ты идёшь на работу! – говорили мне, и со слезами на глазах я отвечала:
– Да я вообще в отпуске! Но Вороновой, видите ли, приспичило вызвать меня на работу прямо сейчас! Мол, без меня Корпорация ни дня не может продержаться!
– Но у вас же целый юридический отдел! – снова говорили мне. – Неужели они не могут обойтись без тебя даже короткое время?
– Видимо, не могут, – ещё больше заливаясь слезами, отвечала я.
А придя в здание Корпорации, я застала Воронову в своём кабинете. На её лице было такое гневное выражение, что разговаривать с этой женщиной было выше моих сил. Поэтому без лишних слов я забрала у начальницы стопку документов, которые она со всей своей щедростью отписала мне, и пошла в свой кабинет, включила рабочий компьютер и до часу ночи просидела за работой.
Глава 55
о том, как чувствует себя тот, кого пытаются вовлечь в незаконную деятельность
Практически весь свой отпуск я провела на работе. Мои планы о том, чтобы навести порядок в доме, а также немного подлечиться и улучшить свою внешность, так и не осуществились. Усталая и злая, я вновь вышла на работу, проклиная всё на свете.
Я даже боялась смотреть на себя в зеркало. Я ещё сильнее похудела. Но это была не здоровая худоба, а худоба истощённого человека, измученного морально и физически. На моём лице появились заметные морщины, а волосы стали тусклыми и безжизненными. За три с лишним года, которые я отработала в Корпорации «Делай то, что не делают другие!» после выхода из декретного отпуска, мне показалось, что я постарела лет на десять. Я превратилась в робота, который не способен чувствовать, не способен желать, не способен мечтать. Я могла выполнять лишь механическую работу, которую мне поручали, и возможно, выполняла её не лучшим образом, но меня это уже не волновало, так как все мои чувства, включая и чувство ответственности за порученное дело, притупились. Мне было всё равно. Я считала дни до того момента, когда долг банку будет выплачен и я смогу уйти с этой работы и забыть о существовании Корпорации «Делай то, что не делают другие!» навсегда. Но пока этого не случилось, Воронова вновь вызвала меня к себе, чтобы дать очередное срочное поручение.
– Вот! – вручила она мне толстую стопку бумаг. – Здесь материалы по сделке, которую нужно срочно согласовать. Чтобы через час доложила об исполнении! – грозным голосом добавила Воронова, утыкаясь в «Косынку» на своём компьютере. А я поплелась в свой кабинет, чтобы вновь ломать глаза и голову над новой порцией безумных идей, которые с нашей помощью пыталось реализовать одно из наших подчинённых подразделений.
Присев на своё место, я начала просматривать представленные документы, и у меня глаза на лоб полезли. Обычно представляемые нам на рассмотрение проекты были наполнены бесконечным перечислением различных предложений, реальных и не очень, но в любом случае осуществимых. И моей целью было слегка опустить буйную фантазию сотрудников подчинённых подразделений на землю, объяснив им с правовой точки зрения то, что разрешено законом, а что делать не следует. Но в лежащем передо мной пакете документов ничего этого не было. Это были пустые бланки с прочерками.
Например, в представленном договоре в главе «Предмет договора» было лишь несколько слов: «Предметом данного договора является» и всё. Далее шёл прочерк. То же самое и с обязанностями сторон и порядком расчётов. И везде содержались ссылки на приложения к договору, которые тоже представляли собой пустые бланки, на которых было лишь написано «Приложение 1», «Приложение 2» и так далее. Так что мне было согласовывать? Пустые листы?
Решив, что произошла какая-то ошибка, я направилась обратно к Вороновой.
– Наталья Николаевна, должно быть, произошла ошибка, и нам на согласование направили пустые бланки. Здесь нечего согласовывать, так как текст отсутствует. Посмотрите сами!
И я стала показывать Вороновой пустые листы.
– И что тебя здесь смущает? – презрительным тоном поинтересовалась Воронова, поглядывая на меня поверх очков.
– Как что? Как я могу ставить свою подпись на пустых листах?
– Так! Возьмёшь и поставишь! – без малейшей доли удивления, заявила начальница. – И не только подпись, но и укажешь свою фамилию и дату, чтобы не было сомнений в том, кто это согласовал.
– Вы шутите? – опешила я. – Ведь на пустых бланках можно написать что угодно! Можно написать, что я согласна взять кредит на миллион долларов, а можно написать, что я делаю заказ на убийство человека или на организацию террористической группировки! Да мало ли что можно написать! Они организуют какое-нибудь незаконное предприятие, а когда придёт проверка и начнут разбираться и искать виноватых, все тут же прикроются этими самыми листочками, которые Вы сейчас заставляете меня подписать! Вы же понимаете, что требуете от меня нарушить закон? А у меня, между прочим, дети! Каково им будет, когда их мать посадят?
– Думаешь, моим детям будет лучше, если их мать посадят? – тут же ответила Воронова.
– Так значит, Вы
