- О, Ларт... Простите меня... Мне стыдно... В моих словах вы услышали упрек себе...
- Упрек? О, нет. Помните, Гретхен, в один из первых дней, когда вы еще не знали меня, вы сказали, что я - только исполнитель чьей-то чужой воли, слепой инструмент.
- Тогда я не знала вас... - эхом повторила Гретхен слова Ларта.
- А теперь?
- Зачем вы спрашиваете?
- Сейчас вы снова повторили те слова, - все так же глядя вдаль, сказал Ларт.
- Нет! - протестующе воскликнула Гретхен. И умолкла. Возразить было нечего: хотя она произнесла совсем другие слова, но смысл их был тот же самый: Ларт - только исполнитель, который сделал порученное ему и больше никому ничем не обязан.
- Вам угодно говорить о том, какой ценой удалось мне вырвать вас из вашего прошлого, - усмехнулся Ларт. - Вы правы, никогда раньше она не была столь высока. Но с вами все было по-другому... и плата соразмерна обретенному... Мои слова для вас смутны, и я знаю, вы истолкуете их превратно. Но я не хочу их разъяснять. И я отдал бы любую цену за возможность вернуться к началу и исправить многие свои ошибки, избавить вас от несчастий, выпавших вам в эти месяцы. Неужели я остался для вас лишь сопровождающим, Гретти?
Гретхен сидела, опершись на подлокотник и прикрыв глаза рукой. Ларт тихо отнял ее руку и прикоснулся к ней щекой.
- Я надеялся стать вам другом. Я всегда буду неподалеку, Гретти. Если стану нужен - только позовите. И завтра я тоже буду с вами, даже людям Круга я не позволю вас обидеть, - улыбнулся он.
- Правда? - прошептала Гретхен. - Завтра вы будете со мной?
- Непременно. Они осведомлены о том, как тяжел был путь, сколько бед выпало на вашу долю, и полны сострадания к вам. Перед лицом Семи вы менее всего нуждаетесь в защитнике. Но коль скоро вы не желаете поверить в их доброту и справедливость, я буду с вами.
Какое-то время Гретхен молчала, глядя на него, и, не имея слов, которые хотела бы сказать, только сжимала его руку. Потом прошептала только:
- Не сердитесь на меня... Я не хотела вас обидеть...
- Я знаю.
- Вы не знаете, как мне страшно остаться одной...
- Вы не останетесь одна. На протяжении нескольких месяцев с вами постоянно будет человек, который станет вам и другом, и учителем, и первым советчиком, и помощником. Эттейри, называем мы такого человека, - Учитель. И до тех пор, пока хоть в какой-то мере эта страна останется для вас незнакомой, пугающей, он будет рядом.
- Но... кто этот человек?.. Его назначат? Разве можно назначить быть другом?..
- Поэтому лучше, чтобы вы сами выбрали его. Это должен быть мужчина, и единственное условие - он не должен быть сейчас ничьим эттейри.
- Сама?! Но ведь кроме вас, Ларт, все одинаково чужды мне! Как я могу выбрать?!
- Вы можете. Следуйте не разуму, а чувству. Оно подскажет правильное решение.
- Нет. - Не глядя на Ларта, Гретхен потеряно молчала. Потом подняла глаза, медленно проговорила: - Если это возможно, выполните мою последнюю просьбу... Сделайте выбор вместо меня...
- Вы не хотите последовать моему совету?
- Нет, - снова коротко обронила Гретхен.
- Хорошо, - помедлив, сказал Ларт. - Я сделаю это.
- Только одно... пусть мой эттейри... пусть это будет старик.
Глава семнадцатая
встреча с Кругом Вершителей
Ларт провел ее через анфиладу залов. Великолепие их убранства могло бы соперничать с изысканной роскошью дворца французских королей. Но взгляд Гретхен был рассеян и скользил поверх чудных росписей и драгоценных мозаик. Все в ней дрожало в ожидании высокого представления, и сердце сжималось от тревоги: что жизнь маленькой иностранки для тех, кто вершит судьбу государства?
Ларт остановился перед высокими дверями, и створки их начали медленно расходиться сами собой. Гретхен подумала, что стоит ей заговорить, дрожащий голос немедленно выдаст ее. В эту минуту Ларт обернулся и ободряюще улыбнулся ей. Не смея раскрыть рот, она с огромной признательностью взглянула на него, и глаза сказали больше, чем хотела того Гретхен. Ларт протянул к ней руку, и стараясь ни о чем не думать, Гретхен вложила в нее свои пальцы. Она тщетно гнала мысль о том, что пред всесильным Кругом Семи он - величина слишком незначительная чтобы противостоять их воле, - так чем же Ларт может помочь ей? Сделав над собой усилие, Гретхен решительно шагнула навстречу судьбе.
Едва она ступила через порог, на нее обрушился солнечный водопад. Солнце лилось сквозь большое круглое отверстие в центре куполообразного потолка. Вероятно, там было какое-то устройство, потому солнце не просто светило - лучи врывались яростно, потоком, и Гретхен шла, облитая ими, как золотом.
Впереди на возвышении сидели люди, как показалось Гретхен - одинаковые, будто близнецы. На всех было надето что-то ослепительно белое, головы венчали сияющие диадемы.
- Подойди ближе, дитя мое, - услышала Гретхен голос. К ней обратился старец, сидевший в середине, и голос его был звучен, без всяких признаков старческой немощи. Его красивые седые волосы спускались на плечи. - Ты видишь звезду впереди. Встань в центре ее.
Гретхен прошла вперед, остановилась, где ей велели, и присела в глубоком реверансе. Почувствовала, что Ларт остался где-то позади, и ей стало одиноко до озноба. Обернуться она не смела. Некоторое время прошло в безмолвии - сидевшие на возвышении, смотрели на нее, но и Гретхен не опускала глаз. Теперь она разглядела, что среди них есть две женщины. Наконец, старец снова заговорил:
- Дитя мое, нам ведомо о тяготах твоего пути сюда. Но лишь теперь, когда видим перед собой столь юное и хрупкое создание, нам стала понятна истинная тяжесть этого испытания.
- Мой господин, меня хранил посланный вами, именно он принял главные тяготы.
- Если у тебя есть пожелания, просьбы, ты можешь сейчас сказать нам о них.
Помедлив, Гретхен проговорила:
- Я прошу награды.
- Награда воздается по заслугам. За что ты ее просишь?
- За долготерпение и мужество, за бесконечно доброе сердце я прошу вознаграждения для вашего гражданина. По вашему посланцу я составила представление о людях его страны, и поверьте мне, он был достойным представителем. С тех пор, как я вручила ему свою судьбу, меня неизменно окружала доброта и забота. Для себя мне не о чем просить.
- Твои слова радостны нам. Мы не оставим их без внимания. Так своей волей ты пришла к нам?
И снова через паузу Гретхен произнесла:
- Возможно ли говорить сейчас о свободе воли? Я здесь потому, что впервые встретила человеческое ко мне отношение, что больше нет места, где я могла бы еще на него рассчитывать.
"Кренстон!" - толкнулось в душе Гретхен, смутив ее, но слова уже были сказаны.
- Ответ твой идет от чистого сердца, в нем нет лукавства. И столь же искренне мы верим, что придет день, когда ты с гордостью и радостью ощутишь свою причастность нашей стране.
Гретхен присела в глубоком поклоне.
- Мы желаем тебе счастья, прекрасное дитя.
Всю обратную дорогу до дома Гретхен молчала, находясь под впечатлением от встречи. Она еще не полностью отдавала себе отчет в своих ощущениях, но чувствовала, что сердце ее наполнено тихой и светлой радостью. Как будто тот солнечный поток пронизал ее насквозь и омыл золотой своей энергией, вынес все, что угнетало, страшило, тревожило. Гретхен чувствовала себя обновленной и напоенной новыми силами, с которыми она готова спокойно встретить новый день новой жизни, что бы он ни принес ей. И как прекрасно было лицо старца, его негромкий сильный голос, лучистые голубые глаза... Ларт был прав - ей нечего было страшиться, вставая пред Вершителями. Гретхен вдруг подумала, что от этих людей она может со спокойным смирением принять даже порицание и наказание, потому что их решения были бы равно исполнены и справедливости, и милосердия.
Глава восемнадцатая
которая представляет читателю новое лицо
- эттейри Аристо
На следующее утро Ларт познакомил Гретхен с Аристо, который должен был стать тем, кого называют здесь непривычным ей словом "эттейри". Гретхен связывала с ним единственное - он собирался заменить Ларта. Потому она заведомо была настроена к новому знакомому не очень дружелюбно, и хотя говорила сама себе, что такое ее отношение дурно, но чувства брали верх. Гретхен оставалось уповать лишь на то, что ей удастся держать эмоции в узде и укрыть их за маской учтивости.
Аристо оказался высоким старцем с благородной осанкой. Волосы его, длинные и абсолютно белые, спускались на плечи мягкими, красивыми волнами. Голубые глаза смотрели спокойно, но порой взгляд становился острым, и тогда Гретхен думала, что он видит больше, чем она хотела бы показать.
Втроем, в легкой беседе они провели время до полудня, потом вместе обедали, а затем Ларт сказал, что пришло время ему уйти, и Гретхен попрощалась с ним спокойно и тепло.
Позже она удивлялась своему самообладанию в те минуты и тому, откуда взялись у нее силы дружески улыбаться ему, невозмутимо смотреть, как он уходит, и всем своим существом чувствовать при этом - вот и все, Ларт ушел и возвращаться ему незачем. Он возвращался в свою жизнь, которой жил задолго до того, как в нее вошла Гретхен. Вошла не на долго, и теперь ей снова нет места в его жизни. Все кончилось.
