Антонио
Стено
Но там нет человека… В этой келье
Он есть, и он тут весь… А! этот череп!*
Зачем он у тебя, монах?
Антонио
Мне он
О мне самом напоминает.
Стено
Да —
Под этой желтой костью, может быть,
Таилось много дум и много силы.
И, может быть, здесь страсти бушевали —
И это мертвое чело огнем
Любви горело… а теперь!..
Кто знает?
И череп мой к монаху попадет,
И он его положит подле библии
У ног креста. Его возьмет другой
И то же скажет, что я говорил
Теперь…
Антонио
Стено
Да, я забыл. Антонио,
Садись и слушай. Но, старик, когда
Во время моего рассказа здесь
Свидетель будет третий — и твои
Подымутся на голове власы,
И тайный ужас в грудь тебе заляжет, —
Не прерывай меня, будь тверд, Антонио.
Минута молчания.
Антонио
Стено
И так да будет!
С тобой идем мы в страшный тайный бой,
Ты с верой, друг, я с<о> своим познаньем
И с муками моими. Слушай, старец,
Перед тобой я душу раскрывал
Тогда, как, помнишь, — в церкви я увидел
Тебя впервые. Но я приподнял
Тебе один конец завесы; я
К тебе пришел, самим собой гонимый,
И всю ее открыть перед тобой
Хочу теперь. Моя душа холодна,
И в сердце жизни нет. Но я хочу
Дышать свободней и в чужую грудь
Излить всё мое горе и страданья.
В удел я получил при колыбели
Высокий ум. И вот когда, впервые
Смотря на небо — я себя спросил —
Кто создал этот дивный свод лазурный,
Во мне проснулся он. Тогда еще
Во мне душа была яснее неба,
И я пошел за богом с теплой верой,
С горячей, пылкой верой. И тогда
Узнал я деву — на призыв любви
Ее душа отозвалась моей. Она
Мне по душе давно была родная,
И после бога я ее любил.
Однажды я ее искал — и долго
Не находил я моей девы. Мне
Вдруг стало безыменно грустно. С той
Поры ее я не видал. И что-то
В меня чужое вкралось… Жутко стало
Мне слушать в церкви гимны богу;
Наперекор судьбы хотел я стать
И вверился уму. Вокруг меня
Всё изменялось быстро — я людей
Познал, и глубоко. Всё, что прекрасно,
Что дивно мне казалось на земле,
Мне опротивело. И стал я мрачен,
Я чувствовал, как застывала кровь
В моей груди — во времена былые
Столь пламенной и чистой — как чело
Мое браздилось от глубоких дум.
Я счастье стал терять, и больно-больно
Мечтать мне было о былом. Но я
Тогда увидел, что напрасно
Мечтать мне было о невозвратимом.
О, лучше быть раздавленным, Антонио,
Чем побежденным, и не стал я верить.
И с той поры я умер для того,
Что любят люди. Я уж не страдал,
Во мне убито было чувство горя.
Мой дух окаменел. И думал я:
«Судьба меня оставит. Я довольно
Терпел». И вот однажды я в груди
Застал давно погасшее волненье
И тайный ужас. Надо мною что-то —
Я это чувствовал — ужасно тяготило…
И это был мой демон. Ты не веришь,
Антонио, но знай же, что он здесь, —
Мне сердце говорит. И этот демон
Всё то, о чем во тьме ночей я думал,
О чем так долго, долго я мечтал,
Мне осветил, как будто мимоходом.
И предо мной расторгнул на мгновенье
Покров, лежащий на святом челе
Природы. Что же? Я увидел — бездну
Меж мной и знаньем. Ожил я — мой взор,
Мой жадный взор хотел проникнуть тайны
Души и мира… но они так быстро…
Мелькнули предо мной — и я не мог
Постигнуть их. Но я познал ничтожность
Того, что прежде думал я. О! О!
Здесь
(положил руку на чело)
хаос — а в душе страдание!
Как будто бы, смеяся надо мною,
Завесу мне на миг он приподнял,
И снова она пала между мною
И целым миром. О, это мученье
Ужасней ада. Как? Перед тобой
Лежит мета твоей несчастной жизни,*
Ты к ней… ты ее видишь — и нельзя!
Так близко быть и так далеко! Нет!
Пусть терпит раб — не Стено. Если
Меня не нужно смерти — я насильно
Отдамся ей!
Антонио
О Стено! Никогда
Смерть не приходит слишком поздно.
Стено
Нет!
Я не хочу — не должен жить. И что
Меня так тянет к жизни? Я не нужен
Ни одному творенью на земле. И мне
Не нужно ничего. Мне в тягость жизнь. И я
Хочу, желаю смерти.
Антонио
Я молчу.
Когда ты сам упал, то неужели
Ты думать мог, что я, я, слабый старец,
Тебя рукою дряхлой подыму. Иди
Один по трудному — тернистому пути
Бесцветной и холодной твоей жизни,
И если ты дойдешь…
Стено
(вскакивая)
Молчи — молчи!
Твоя рука дрожит. Не правда ли, мой старец,
Ты видишь, там стоит — он! он! всё он — с рукой
Поднятою — с безжизненно-холодной
Улыбкой на сухих устах! Меня
Зовет он — я иду.
Антонио
О Стено, Стено —
С твоим умом как низко ты упал!
Стено
Да, я упал. И эта мысль меня
Убьет. Тем лучше. Что я медлю!
Прощай! И если есть за гробом
Другое время — другой мир — тогда
Мы с тобой свидимся, Антонио!
(Ух<одит> Стено.)
Антонио
Нет.
С тобой не будет мне свиданья,
И если ты насильственно взойдешь
Туда, где судия нас ожидает,
Не искупят тебя твои страданья,
И с горестью обнимешь ты тогда
Тобой давно желанное познанье.
Явление второе
Комната Джакоппо.
В глубине кровать, покрытая занавеской. На авансцене стоят Джакоппо и Риензи.
Джакоппо
Риензи
Джакоппо
Риензи,
Вы говорите брату.
Риензи
Да, я знаю,
Вам грустно, больно; но я должен, должен,
Мой бедный друг, вас разочаровать.
Джакоппо
(схватив себя за голову)
О, этот Стено!..
И давно ли, боже,
Моя Джулиетта в очи мне глядела
С улыбкой на устах! Она кипела жизнью,
И жизнью девы… А теперь — о Риензи,
У вас была сестра?
Риензи
Джакоппо
О мой друг,
Если б вы знали, что у меня тут
(показывая наголову)
Риензи
О, молчите!
Вы слышите ль ее дыханье?
Джакоппо
(остается недвижим; шёпотом)
(С пронзительным криком бросается к кровати и раздергивает занавес.)
Джулиа
(слабо)
(Умирает.)
Джакоппо
Риензи, Риензи,
Скажите мне… скорей…
Риензи
Джакоппо
