встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до свободного места, на котором пишу: ЗДЕСЬ БЫЛ МАТЕО, И ЛИДИЯ, КАК ВСЕГДА, БЫЛА РЯДОМ С НИМ.
Я обнимаю Лидию.
– Пообещай, что будешь в порядке.
– Это было бы колоссальным преувеличением.
– Прошу, соври, – говорю я. – Ну же, скажи, что будешь продолжать двигаться вперед. Пенни нуждается в тебе на все сто процентов, и мне важно знать, что тебе хватит сил позаботиться о будущем мировом лидере.
– Черт, я не могу…
– Что-то случилось, – говорю я. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Эйми стоит между компанией Руфуса и плутонцев и тремя парнями, которые что-то выкрикивают ей через плечо. Лидия хватает меня за руку, как бы пытаясь оттащить назад, чтобы спасти мне жизнь, пока я не вмешался в происходящее. Она боится, что я умру у нее на глазах, и я тоже этого боюсь. Парень пониже с разбитым лицом вынимает пистолет. Но кто готов вот так, в открытую, пристрелить Руфуса?
Тот, на кого он напал.
Все замечают пистолет, и в клубе начинается хаос. Я бегу к Руфусу, посетители врезаются в меня на пути к двери. Меня сбивают с ног, кто-то наступает на меня – вот так я и погибну, за минуту до того, как Руфуса застрелят из пистолета, а может быть, даже в ту же самую минуту. Лидия кричит, чтобы все остановились и отошли, а потом помогает мне подняться. Выстрелов пока не слышно, но все теснятся подальше от образовавшегося кружка. Сквозь эту давку невозможно пробраться, я не смогу приблизиться к Руфусу, не смогу прикоснуться к нему, пока он все еще жив.
Руфус
17:59
Сначала я решаю, что это Эйми привела их в клуб, и чуть было не срываюсь на нее, но Эйми встает между мной и пистолетом. Я знаю, что сегодня она не умрет, но это вовсе не значит, что она пуленепробиваема. Не знаю, откуда Пек и его вооруженные головорезы пронюхали, что я здесь, но теперь мне конец.
Нельзя сейчас глупить. Нельзя строить из себя героя.
Я не готов смириться с таким поворотом событий. Может быть, направь он на меня дуло до того, как я встретил Матео и ко мне вернулись плутонцы, – мне было бы пофиг, нажимайте на курок. Но моя жизнь стала мне дороже.
– Теперь-то помалкиваешь, а? – говорит Пек. Его рука дрожит.
– Не делай этого. Пожалуйста. – Эйми качает головой. – Твоя жизнь тоже сразу закончится.
– Просишь за него, да? А на меня тебе просто плевать.
– Если ты это сделаешь, мне вечно будет на тебя плевать.
Надеюсь, она говорит это не просто чтобы его успокоить. Ведь если эти двое на самом деле останутся вместе, я буду вечно преследовать их с того света. На секунду мне хочется рискнуть и спрятаться за спиной Малкольма, а потом броситься на Пека, но вряд ли у меня выйдет что-то дельное.
Матео.
Он подходит к Пеку сзади, и я мотаю головой. Пек замечает это движение, оборачивается, и вот я уже несусь на него, потому что теперь под угрозой жизнь Матео. Он бьет Пека по лицу (даже не верится), и, хотя удар этот не сбивает Пека с ног – нет, ничего такого, – у нас появляется шанс. Друган Пека размахивается, чтобы ударом снести голову Матео с плеч, но в последнюю секунду отступает, будто бы узнав его. Не знаю, что происходит, но в конце концов Матео отходит назад. Пек готов наброситься на него, и я уже выступаю вперед, чтобы его защитить, но меня опережает Малкольм. Он, как паровоз, врезается в Пека и его приятеля – и впечатывает их обоих в стену. Пистолет падает на пол.
И не выстреливает. Все остаются целы.
Второй кореш Пека пытается поднять пистолет, но получает от меня по физиономии, и Тэго обрушивается на него сверху. Я хватаю пистолет первым. Можно прикончить Пека прямо сейчас, чтобы он больше и близко не подходил к Эйми. Когда Малкольм отходит на безопасное расстояние, я направляю на Пека пистолет. Матео смотрит на меня точно так же, как смотрел, когда пытался от меня убежать, а я его догнал. Как будто я опасен.
Я отстреливаю сразу весь барабан.
Пули оказываются в стене клуба.
Я хватаю Матео за руку, и мы убегаем, потому что Пек с товарищами пришли сюда меня убить, а мы как раз те самые ребята, которые сегодня скорее всего обнаружат нож у себя в шее или пулю в голове.
Сегодня мне дико не везет с прощаниями.
Далма Янг
18:20
Далме Янг не позвонили из Отдела Смерти, потому что сегодня она не умрет, но если бы позвонили, то она провела бы день со своей сводной сестрой, а может быть, даже с Последним другом. В конце концов, это ведь она создала приложение.
– Слушай, ты не хочешь на меня работать, честное слово, – говорит Далма, переходя улицу под руку со сводной сестрой. – Я сама не хочу на себя работать. На этой работе теперь приходится столько работать…
– Но стажировка – это как-то тупо, – говорит Далия. – Если и впахивать в айти, то лучше уж получать в три раза больше, чем я получаю сейчас. – Далия – самая нетерпеливая девушка двадцати одного года от роду во всем Нью-Йорке. Она против любых промедлений и всегда готова перейти от одной фазы жизни к другой. Едва начав встречаться со своей прежней девушкой, она в течение недели подняла вопрос об узаконивании отношений. А теперь хочет поменять стажировку в айти-компании на полноценную работу в «Последнем друге». – Ладно, пофиг. Как прошли твои встречи? Познакомилась с Марком Цукербергом?
– Встречи прошли очень неплохо, – говорит Далма. – Твиттер пустит рекламу уже в следующем месяце. А фейсбуку понадобится чуть больше времени.
Далма сегодня встречалась с разработчиками из твиттера и фейсбука. Утром она запустила новую функцию приложения под названием «Последнее послание», которое позволяет пользователям подготовить свой последний твит или статус, чтобы оставленные ими в сети следы были более осмысленными, чем, скажем, размышления о популярном фильме или какое-нибудь вирусное видео про чужую собаку.
– Как думаешь, каким будет твое Последнее
