Патриарших. Потом, озябнув, пили кофе в какой-то кондитерской. Потом шли через какой-то мост. Через какой мост? В каком вообще городе это было? Илья хихикнул — он чувствовал себя школьником, впервые попробовавшим травку и теперь воспринимавшим реальность рваными разноцветными фрагментами.
Зато он отлично помнил, какой была на ощупь ее ладонь. Маленькой и твердой. На ветру у нее мерзли пальцы, и Илья, шагая рядом, радовался, что отдал машину Ирине — ведь теперь он мог греть замерзшую Татьянину ладонь в кармане своего пальто.
И губы… Он все еще ощущал вкус ее губ. От ее поцелуя перехватывало дыханье, а сердце захлестывала сладкая истома — словно ему снова пятнадцать и нервы обнажены до предела. Чудовищным усилием воли Илья прервал затянувшиеся объятия, там, на восьмом этаже обшарпанного подъезда — мысленно он уже вошел в ее квартиру и сдирал с нее кашемировый свитер, завалив на кровать. И плевать, что это первое свидание и что в соседней комнате спит подруга Женя.
Перевел дух. Выдавил хриплое: «Спокойной ночи!», спрятав в карманы трясущиеся руки. И буквально пинками погнал себя вниз по ступеням — чтобы не сорваться и не испортить все, взлетев по лестнице и начав трезвонить в дверь.
Сердце до сих пор выдавало замысловатые синкопы.
А ведь он уже смирился с тем, что подобных чудес с ним больше не произойдет.
— Пульс-то у нас какой учащенный! — хмыкнуло существо в темноте.
— Только не говори, что ты этого тоже уже не помнишь, — повернувшись к невидимке, улыбнулся Илья.
Скупщик молчал. Илья даже не видел, какое лицо сейчас скрывается под капюшоном.
Не все ли равно?
Он счастливо засмеялся, задрав голову, набрал в легкие холодного воздуха и не выдыхал до тех пор, пока не начала кружиться голова.
— Спасибо! — сказал он Демону. — Технически это ты нас познакомил…
Скупщик снова не издал ни звука.
Докурив сигарету, Илья поднял воротник пальто и поежился.
— Так что, без обид?
— За что? — поинтересовался голос Демона у Ильи в голове.
— За утро, — пояснил тот. — В смысле… За срыв контракта с этой твоей лысой подружкой… Я уж думал, ты больше не появишься.
Демон гулко усмехнулся у него в черепной коробке.
— Это было даже забавно. Ты молодец!
— Ого-го! — рассмеялся Илья. — Я не ослышался? Ты меня похвалил? Да я реально крут! Осталось двое, помнишь? Двое! И ты вернешь мне обратно мой талант!
Тьма рядом с ним расплылась в ироничной улыбке.
— Помню, сладкий. А теперь слезай со скамьи и погнали, пока метро не закрылось. Раз уж ты у нас теперь без авто…
На станцию они вошли за десять минут до закрытия. Скупщик просочился сквозь турникеты, словно фокусник — просто приложив татуированную ладонь к желтому кругу. Илья хотел было повторить тот же трюк — но его больно треснули по ногам выдвижные створки.
Демон, тормознув у эскалатора, ехидно ухмыльнулся и развел руками. Илья чертыхнулся, пытаясь вспомнить, как себя ведут в метро, завертелся в поисках кассы, подождал, пока какой-то дурно пахнущий гражданин в безразмерной куртке, выворачивая все карманы подряд, наскребет нужную сумму мелочью, сунул в прорезь под стеклом пятитысячную купюру и вместе с билетом на одну поездку получил стопку мелких мятых купюр, положенных ему на сдачу.
— Только давай сегодня без спецэффектов… — сказал он Скупщику, ступив вслед за ним на эскалатор. Тот вопросительно глянул на него внизу вверх. — Не надо пугать пассажиров, летать по станции, откусывать кому-нибудь голову… Если кого сердечный приступ прихватит, намертво, я же косвенно буду виноват. Мне потом на том свете начнут предъявлять претензии… Сам понимаешь…
— Как скажешь! — беззаботно согласился Демон и сунул в ухо наушник.
А еще месяц назад это чудовище в капюшоне почти размозжило ему голову о кафельную стену туалета.
«На месте Левковского я бы написал об этом книгу», — подумал с иронией Илья. Но Левковский отныне способен писать исключительно про видеорегистраторы.
Если не считать того момента, когда в вагоне Демон до полусмерти напугал нетрезвого мужчину, явив тому в оконном отражении свою голую черепушку, они на удивление спокойно проехали три станции по кольцу до Павелецкой. Илья не спрашивал, куда они направляются, — впервые за несколько лет спустившись в метро, он ощущал себя иностранным туристом, разглядывающим сквозь окно позолоту, лепнину, мрамор и сырость столичной подземки. На дверях на уровне его глаз значилось полустертое: «не…слоняться». О’кей, согласился Илья и вслед за Скупщиком, неотличимым от прочих запоздалых пассажиров, вышел на Павелецкой и двинулся в переход.
Унылые звуки флейты, отражаясь от низкого покатого потолка, плыли над переходом, сопровождаемые дребезжащим хрюканьем оркестра, доносящимся из динамиков старенького бумбокса. Илья не был музыкальным эрудитом, но эту мелодию опознал сразу. Отчего уличным музыкантам кажется, что заработать побольше денег можно, надавив на жалость? «Одинокий пастух» Джеймса Ласта. Гениальный трек! После прослушивания хочется пойти и удавиться. Немудрено, что в кофре из-под флейты у ног музыканта болталась жалкая горстка мелочи.
Сам флейтист, хлипкий парнишка лет двадцати трех, такой же худой и длинный, как его флейта, вдохновенно закрыв глаза, выдувал из инструмента очередной пассаж. Одет был парень вполне прилично — рубашка, галстук, вельветовый пиджак — и со своей флейтой, модной стрижкой и пижонскими очками на фоне длинного заплеванного перехода с кольцевой на радиальную походил на какого-то залетного эльфа, отставшего от волшебного поезда.
Скупщик остановился в нескольких шагах от музыканта и печально скривился. Потом повернулся к Илье.
— Вот же кишки на телефон мотает, сволочь! Но
