Но у них ничего не получается – и не получится, потому что они бегут от самих себя, как от проклятия. Это одновременно сложная и очень глупая ситуация. С того момента, как я ее вспомнила, она не только мне снится, кажется… у меня галлюцинации. Я вижу ее. Но я не сумасшедшая, ты же знаешь.
Спасибо тебе. Спасибо, Артур. За все».
Я прихожу в себя от звука блокировки телефона. Он закончил читать, а я все так же пялюсь на свои колени.
– Ви… – начинает он, и я тут же жалею, что все ему рассказала. Зачем, ну зачем я это сделала?! Он убирает шкатулку с моих колен, обнимает меня так, что моя голова ложится ему на плечо, начинает гладить меня по затылку, словно я вот-вот начну лить слезы. – Я и представить не мог, что ты переживаешь все это… одна, – шепчет Артур. Ему меня жалко. А я так этого не хотела. – Прости. Прости меня. Все будет хорошо. Все будет хорошо.
И эти слова, словно тумблер, заставляют меня стать самой несчастной на планете Земля. Когда мне казалось, что я пролила все слезы на ближайшие несколько лет, во мне находится еще пара литров. Я начинаю по-настоящему реветь, и Артур машинально держит меня крепче, будто от собственного горя я могу рассыпаться на части.
– Все будет хорошо, – повторяет Артур и целует меня в макушку. И мне хотелось бы ему верить, но что-то пока не получается.
Время уже перестало быть a reliable source a long time ago [65], поэтому, превратив свое лицо в отбивную, я наконец успокаиваюсь.
– Вот так. Вот так. Посмотри на меня. Посмотри. – Я вытираю лицо рукавами толстовки и замечаю на оранжевом фоне багровое пятно. – Нам нужна перекись водорода. Ты скрыла от меня и то, что ты вампир? – Не могу не улыбнуться от его глупой шутки, но его лицо выражает смертельную серьезность. – Я ношу в кармане твой подарок уже с четверга. Держи.
Беру из его рук сложенный вдвое конверт с каким-то ваучером внутри.
– Отец! Сам в шоке! Отец мне подарил на Новый год июльские курсы десертов в одной из престижных парижских школ. Слава богу, я успел до дедлайна записать видео со своим рецептом и выиграть еще одно место. Уверен, что победил только благодаря Кае, перед ней никто не может устоять. Там внутри от нее открытка, мы вместе подписывали.
Этот ребенок сделал для меня так много, намного больше, чем я для нее! Белый картон в разложенном виде выглядит как сердечко, испещренное различными наклейками. Я не заслуживаю ничего из этого: ни этой безропотной детской любви, ни настоящих подвигов со стороны окружающих. Ради меня Артур принял участие в конкурсе, сделал все возможное, чтобы выиграть. А я сижу и реву у него на плече, жалея себя.
You are disgusting, Vi. [66]
– Только не плачь! Даже от радости! Пожалуйста, – спокойно проговаривает Артур, а потом резко начинает хохотать. – Я просто подумал, что будет, если сейчас вернутся твои родители и зайдут в комнату.
Я выпучиваю глаза и, наспех собрав фотографии, запихиваю их в шкатулку.
– Пойдем. Ты когда-нибудь расскажешь мне о ней? – спрашивает он уже в коридоре.
«Да. Спасибо тебе за подарок. Я о таком даже мечтать не могла».
– Да я вообще это в основном для себя сделал. Подумал, что одному придется ехать в Париж, а я даже французского не знаю. Готовить всякое, трудиться, веселиться… Так что вот такой вот я эгоист! – Артур сам не может скрыть улыбки, а по мне, так лучше бы он всегда улыбался. Никому улыбка не идет так сильно, как ему. – Знаешь такую фразу: «Спасибо в карман не положишь, на хлеб не намажешь»?
«Саша часто говорит первую часть».
– Так что с тебя небольшая плата.
Думаю о том, что нужно пойти в спальню и достать оставшиеся накопления с карманных денег, но вижу, как Артур указательным пальцем правой руки касается своей щеки. Ах, вот оно что!
Быстрее гепарда подхожу поближе к нему и чмокаю его в щеку. Он держит руки за спиной и улыбается точно так же, как малышка Кая.
– Теперь мы квиты. Пойдем чай пить.
Артур больше не задает мне вопросов про Лили, не упоминает мою истерику, будто бы ничего этого не было. Он помогает мне остановить кровь из носа ватной палочкой с перекисью водорода, потом мы пьем чай, а совсем скоро возвращаются с работы родители.
Вечером я иду спать совсем рано, сославшись на усталость. Настоящий оксюморон: я устала от впечатлений и эмоций, но, наконец, могу спокойно выдохнуть, ведь мой секрет больше не секрет.
Или это еще один секрет между мной и Артуром? Я хочу сказать себе, что горжусь собой, но боюсь сглазить. Ведь все пока что идет как нельзя лучше.
Вновь зажигаю свечу с запахом лаванды и проваливаюсь в сон. Впервые за долгое время я засыпаю с чувством морального удовлетворения.
I deserved it. Whatever it means. [67]
Глава 18
Ничего не предвещает беды
Мама не оказывается на седьмом небе от счастья, увидев подарок Артура. Хорошо, что папа обещает уговорить ее, ведь «такие возможности нельзя упускать». И мне очень хочется верить в отцовский дар убеждения.
В воскресенье я с ужасом осознаю, что в пятницу день рождения у Артура. Последние месяцы я выбирала подарки чаще, чем за всю свою сознательную жизнь. Но я даже близко не смогу подобраться к крутости его подарка.
В понедельник мы делим роли на трех сценках, и ребята возлагают на меня особую задачу – придумать незатейливые, но оригинальные костюмы. Не к тому вы человеку обратились, ой, не к тому. Я же не Мари! Но у Мари другие дела – она играет роли стюардессы и ассистентки стоматолога. В такие моменты меня осеняет, что все в наших жизнях взаимосвязано, ведь если бы я не стала ломать голову над костюмами, то меня бы не посетила умопомрачительная идея – подарить Артуру настоящий поварской китель и заказать на нем вышивку на нем имени и фамилии латиницей. Какое же счастье жить в двадцать первом веке, когда в интернет-магазинах можно купить без преувеличения… все! Забрать заказ я прошу Сашу, и, к сожалению, он будет готов только в субботу.
Как хорошо, что в России не отмечают День святого Валентина так, как это делают в Англии или Штатах. Это самый бесполезный праздник, ведь сказать своей второй половинке слова любви можно в любой другой день, но мои родители так не считают. Они из тех, кто признается друг другу в любви за бокалом вина только раз в год.
Утром я нахожу под дверью комнаты коробку шоколадных конфет ручной работы с маленькой этикеткой «моей ВИлентинке!». Папа делает так каждый год. Вот уже семь лет.
Марта и Давид в этот день ведут себя хуже обычного, вульгарно и вызывающе. Может ли у этой девчонки быть диссоциативное расстройство личности? Или она уже порвала с Принцессой?
Я дарю Артуру самодельную открытку, которую сделала из бумаги для скрапбукинга с помощью клеевого пистолета, печаток и некоего подобия оригами. Он рассматривает ее целый урок истории и шлет мне радостные смайлики. В пятницу вечером он по традиции будет отмечать день рождения с Бэком и Давидом, а меня зовет в гости в воскресенье, так как его родители тоже хотели бы меня увидеть.
За обедом он шутит, что безмерно рад быть Артуром, а не Валентином, ведь отец предлагал назвать сына так.
– Я уверен, что все будет хорошо. Папа уже давно ведет себя прилежно. Правда-правда.
В машине я нащупываю в кармане куртки малюсенькую валентинку с зайчиком. Я не знаю, где он такую достал, но там написано: Be my valentine! [68] Родители дома устраивают романтический вечер при свечах, Саша уезжает в ресторан, где заранее забронировал столик для Насти. Перед выходом он не забывает бросить мне киношное: «Время на исходе». Я уже готова на него обидеться, вывалить мусорное ведро ему на кровать, но вовремя прихожу в себя – я могу
