мне длинные аудиосообщения с поздравлениями, так что от них мне вполне хватило объятий. Пожалуй, это единственное, что мне приносит удовольствие в день рождения, – слушать пожелания. И чем точнее они, чем лучше тебя знает человек, тем приятнее.
В фойе меня догоняет Артур, и за короткий момент объятий ему удается положить мне в карман пуховика небольшую открытку с нарисованным на обложке тортом.
– Это шаблон. Черновик. Ну, ты поняла.
Этот день совсем не предвещает беды, пока после обычного обеда в кабинете физики не появляется Анастасия Дмитриевна с крафтовым подарочным пакетом в руках.
Damn it! Don’t be a present, don’t be a present… («Черт! Не будь подарком, не будь подарком…») – молюсь я про себя в вольной форме и вспоминаю, что сразу после зимних каникул родители скинулись на подарки одноклассникам.
Bloody attention! I should have written a disclaimer saying I don’t want to get any presents! («Чертово внимание! Мне надо было написать отказ от любых подарков!»)
К моему великому удовольствию, все проходит весьма быстро и ненавязчиво. Мне преподносят замечательную пижаму с гербом Академии, которую всем ребятам дарили в прошлом году, кружку с моим именем и все тем же гербом Академии, а также коллаж из общих фотографий в массивной деревянной рамке. Конечно, не обходится без песни Happy Birthday, которую поют все, даже Марта, и даже с улыбкой.
Открытку Артура я читаю уже в машине. Он не из тех, кто пишет развернутые поздравления на десять страниц, предаваясь воспоминаниям с немыслимыми метафорами. Именно поэтому после подписи «Артур. 2020» в качестве постскриптума он цитирует Чехова: «Краткость – сестра таланта».
«Спасибо, что появилась на свет в этот день восемнадцать лет назад. Спасибо, что после стольких скитаний ты обрела здесь свой дом. С Днем Рождения!»
А еще он нарисовал маленькое сердечко. От этого мое сердечко чуть не устроило незапланированный побег из грудной клетки.
Вечером меня ждет приятный сюрприз: родители пораньше ушли с работы и приготовили сказочный ужин – запеченный лосось с овощами и салат с сыром фета. А после ужина меня ждет не очень приятный сюрприз – торт со свечками в виде цифр 1 и 8.
– Давай, доча, загадывай желание! – папа делает то, что я так сильно не люблю: записывает происходящее на камеру.
Now it’s not just the number eight! It’s a symbol of infinity. See, Vi? We are gonna live forever! Sounds good to me! («Теперь это не просто цифра 8! Это знак бесконечности. Видишь, Ви? Мы будем жить вечно! Звучит здорово!») – стучит у меня в голове диалог из детства ударами барабанных палочек по тарелкам.
Сильно зажмуриваюсь, чтобы потопить в себе слезы, и мгновенно задуваю свечи.
Я не должна была задувать их одна. Мы должны были задуть их вместе.
«Пусть все меня простят» – в который раз нарушая данное себе обещание, я загадываю желание.
– Расти большой, не будь лапшой! – повторяет свое ежегодное пожелание Саша, с удовольствием поедая классический чизкейк. Отламываю десертной вилкой только кусочек от треугольничка и убираю тарелку в холодильник.
«Спасибо вам большое! Я доем на завтрак, а то так объелась. Пойду делать уроки.» Крепко обнимаю каждого члена семьи и бегу наверх.
«Черт, даже не помогла убрать посуду», – думаю я и начинаю задыхаться от подступающей истерики. Закрыв рот ладонью, я плачу так сильно, что у меня сразу же начинает болеть голова, а ступни сводят судороги. Все неправильно, все не так, как должно было быть! По моей вине имя моей сестры стало табу, ее словно бы стерли из истории человечества. На дрожащих ногах я ковыляю к кровати и почти моментально проваливаюсь в сон, мечтая о том, чтобы мне ничего не приснилось. И случается чудо – я закрываю глаза и будто бы тотчас их открываю, но уже в полседьмого утра.
После контрастного душа я завариваю себе пол-литра ромашкового чая. Эффект плацебо ведь тоже считается эффектом? Учеба помогает оставить вчерашний день в прошлом, и все, о чем я могу думать, это предстоящий урок игры на установке. Но, к сожалению, в этот день моя подруга Анджела удивляет не только всех вокруг, но и саму себя: она объявляет внеурочное собрание по поводу постановки. Тихая комната уже в который раз не оправдывает свое название, пятнадцать друзей Канта и my humble self [62] рассыпались по самым странным уголкам кабинета.
– Анджел, сегодня пятница, вечер, давай решать, – негодует Мирон.
– Да-да, конечно. На повестке дня – весенняя постановка. И здесь у меня для вас есть радостная новость!
– Помню я, чем в последний раз обернулась твоя «радостная новость»…
– Ой, Маш, иди ты… в баню! Нам правда повезло! Пьесу юного Шекспира из девятого будут ставить восьмые, девятые и десятые классы. А нам дали добро на постановку иронических сценок того же автора, дабы не нагружать бедняжек выпускников.
– У нас что-то разное понимание радостных новостей…
– Ага, радостная новость – это добро на неучастие в постановке вообще!
– Блин, пацаны, вы че такие нытики-то?
Словесная перепалка уставших одноклассников так сильно поднимает мне настроение, что мне даже расхотелось уезжать домой.
– Вечером я скину сценарий, напишите сразу, кто кого бы хотел играть, мы поделим роли.
– А там есть роль дерева? – неожиданно для всех спрашивает Марта.
– Дерева? Нет, там есть роли антропоморфных животных.
– Жаль, тогда Ви не сможет принять участие в постановке, – ухмыляется рыжая, не смотря на меня, но оглядывая каждого из ребят в поисках одобрения своей заковыристой шутки. Но, к моей большой радости, ни один из ребят не оценивает ее ремарку, а Бэк даже отвечает:
– Не шути больше, Март, это не твое.
Под таким же столом, за которым сидели мы с Голдом пять месяцев назад, он находит мою вспотевшую ладонь и берет ее в свою. Я даже не знаю, кому из нас нужно это больше: мне, чтобы унять обиду, или ему, чтобы унять растущую агрессию. Мне кажется, что я мельком вижу Лили – ее любопытные глаза выглядывают из-за книжного шкафа. И вот уже показывается рука, сжатая в кулак, – она тоже готова за меня заступиться.
– Если Марта закончила выкидывать мусор из своего чудесного рта, то я, пожалуй, закончу, – парирует моя подруга. – Жду ваши отзывы и комментарии в конфе. И помните: нам придумывать костюмы и декорации. Всем спасибо!
Со всех сторон слышатся недовольные возгласы, а я ловлю себя на мысли, что придумывание костюмов и декораций поможет мне забыть о насущных проблемах.
– Вот же тварь! – говорит Анджела в присутствии оставшихся в комнате Леси и Артура.
– Ви, ты не расстраивайся, у нее просто обострение тупости. С Мартой такое случается.
– Не оправдывай эту стерву, Леся! Она специально задала провокационный вопрос, будто ждала удобного случая.
Анджела со злостью закидывает планшет и пенал в рюкзак, а я быстро набираю в заметке: «Спасибо вам, мои рыцари». Это немного разряжает обстановку, мы еще раз обсуждаем то, что завтра в двенадцать я буду всех ждать, но…
Но только я и Марта знаем, почему она опустилась до таких нападок в мою сторону. Все из-за того случая во время урока по стрельбе. Не в то время, не в том месте, Ви… Девочки отправляются за верхней одеждой, и я, пользуясь случаем, спрашиваю Артура, все ли в порядке.
– Какая муха ее укусила?
«Что это значит? Ее кто-то укусил?!» – спрашиваю я в полном смятении, на что Артур начинает заливисто смеяться.
– Нет, нет, это выражение такое. По-английски будет вроде what’s got into her.
Это меня очень веселит, но еще больше я радуюсь тому, что мне удается развеселить Артура. Он приобнимает меня, и так, прижавшись друг к другу, мы идем по пустынному коридору, и меня греет не только тепло его тела, но и осознание того, что меня теперь никто не даст в обиду. Но надолго ли?
Дома меня ждут все продукты, которые я попросила купить родителей для готовки: овощи, фрукты, конечно же, рыба, и даже сидр. Я вопрошающе
