class="p1">— Судьба обратилась против нас! — вскричала мать. — Что может быть хуже этого!
Но Младший Дядюшка рассмеялся, а потом заплакал и наконец рассказал о том, что было еще хуже его первой вести.
Постепенно загорелись дома, прилегавшие к нашей лавке. В тех, что восточнее, продавали ученые книги, а лавка, что стояла западнее, по самые балки была заполнена работами известнейших художников. И вот посреди ставшей ярко-оранжевой ночи владельцы этих лавок выбрасывали свой товар прямо на покрытую пеплом улицу. Прибыли пожарные, к ним присоединились жители района, и на огонь было вылито столько ведер воды, что показалось, будто прошел дождь. А потом дождь действительно пошел, он обрушился мощной пеленой, уничтожая то немногое, что удалось вынести из огня, но спасая всех остальных от угрозы пожара.
К тому времени как Младший Дядюшка закончил рассказ, мать, тетушки и Гао Лин уже перестали рыдать. Они выглядели так, словно их тела внезапно лишились костей. Наверное, они чувствовали то же самое, что и я, когда поняла, что Драгоценной Тетушки больше нет в живых.
Первой пришла в себя мать.
— Заберите из погреба все серебряные слитки, — распорядилась она. — И все украшения, которые у вас есть.
— Зачем? — тут же спросила Гао Лин.
— Не глупи. Владельцы соседних лавок будут требовать, чтобы наша семья оплатила их потери. — Мать толкнула ее. — Вставай. Поторапливайся. — Она стянула браслет с запястья Гао Лин. — Зашей украшения в рукава своей самой старой и рваной куртки. Вырежьте сердцевину у самых твердых диких яблок и положите туда слитки, потом сложите их на телеги и насыпьте сверху гнилых, порченых яблок. Стряпуха, поищи у жильцов, нет ли у них телег, которые они согласились бы продать, и не торгуйся. Каждая из вас должна собрать узелок с пожитками, да не берите мелочей!
Я была поражена тем, как быстро работает мысль матери, как будто ей не впервой было спасаться от беды бегством.
На следующий день домой вернулись отец, Старший Дядя и их сыновья. Они уже выглядели как нищие, с немытыми лицами и в одежде, вымазанной в саже. Старшая и Младшая Тетушки подбежали к ним с вопросами:
— Мы лишимся дома?
— Мы будем голодать?
— Неужели нам действительно придется бежать?
Маленькие дети стали плакать, а отец был словно глухонемой. Он сидел в своем любимом кресле и поглаживал подлокотник, будто это была лучшая вещь, которой он обладал и которую боялся потерять. В тот вечер ужина не было и никто не выходил во двор, чтобы подышать вечерним воздухом. Мы с Гао Лин провели ночь вместе, в слезах и разговорах, клянясь друг другу умереть вместе, как сестры. Чтобы скрепить клятвы, мы обменялись заколками для волос. Может, она и думала, что виной всем нашим бедам была Драгоценная Тетушка, но ни словом об этом не обмолвилась, в отличие от остальных. Напротив, она утешала меня, говоря, что мне надо радоваться, что тетушка уже мертва и что ей не придется принимать медленную мучительную смерть от голода и позора, которая ожидала всех нас. Я соглашалась, но в то же время жалела, что ее нет со мной. Она была на Краю Мира. Или действительно скиталась по земле мстительным духом, сводя со всеми счеты?
На следующий день к нашим воротам пришел человек, вручивший отцу письмо с печатями. Хозяева пострадавших от огня лавок подали жалобу на нашу семью, требуя возмещения ущерба. Отцу было сказано, что, как только эти люди подсчитают все убытки и подадут в суд общую сумму, нам объявят, как именно мы должны все возместить. А пока мы обязаны передать документы на наш дом и землю. Этот человек предупредил, что повесил объявление о том, что происходит, чтобы люди немедленно уведомили власти, если мы попытаемся сбежать.
После того как он ушел, мы замерли в ожидании решения отца, что нам делать дальше. Но он просто опустился в свое любимое кресло. Тогда заговорила мать:
— Все, нам пришел конец. Судьбу не изменить. Сегодня мы пойдем на рынок, а завтра будем пировать.
Она дала каждому из нас столько карманных денег, сколько мы никогда не получали, и сказала, что мы должны купить фруктов и сладостей, деликатесов и жирного мяса — всего, в чем мы так долго себе отказывали и чего нам давно хотелось. Был канун Фестиваля Луны, поэтому мы не станем выделяться из толпы остальных людей, закупающих продукты для праздничного ужина.
Перед праздником рынок выглядел оживленнее, чем обычно: здесь были торговцы светильниками и игрушками, ярмарка от храма, жонглеры и акробаты. Жуликов и воров тоже было больше обычного. Проталкиваясь сквозь толпу, мы с Гао Лин держались за руки. Мы видели плачущих потерявшихся детей и страшноватых мужчин, которые открыто нас разглядывали. Драгоценная Тетушка все время предупреждала меня о бандитах из больших городов, которые воровали глупых деревенских девочек и продавали их в рабство. Мы остановились у прилавка, где торговали лунными пряниками, которые оказались засохшими. Мы повернули к свинине, но она была серой. Мы заглянули в чаши с тофу, но его ломтики выглядели бесформенными и смердели. У нас были деньги и разрешение купить все, что мы хотим, но нам ничего не нравилось и все казалось каким-то испорченным. Мы бродили в плотной толпе, крепко прижавшись друг к другу плечами, и неожиданно оказались на улице Нищих — месте, где никогда до этого не бывали. Перед нашими глазами предстали печальные картины, одна хуже другой: мальчик с бритой головой и лишенным конечностей телом качался на спине, как черепаха на панцире, мальчик без костей, ноги которого были завернуты вокруг его шеи, карлик с длинными иглами, воткнутыми в щеки, живот и бедра… Все они повторяли:
— Пожалуйста, маленькая мисс, молю тебя, старший брат, сжалься над нами! Дай нам денег, и в следующей жизни не будешь мучиться так, как мы!
Кто-то из проходивших мимо мальчишек смеялся, кто-то отворачивался или прятал глаза, а пара престарелых женщин, кому пора было подумать об ином мире, тянулась за своими монетами.
Гао Лин вцепилась мне в руку и прошептала:
— Вот такая судьба нас теперь ожидает?
Уже повернувшись, чтобы уйти, мы натолкнулись на нищенку. Это была девочка не старше нас, одетая в лохмотья, перевязанные рваными лентами так, словно на ней был какой-то древний костюм воина. На месте глаз у нее виднелись две глубокие складки. Она тут же начала причитать:
— Мои глаза видели слишком много, поэтому я их вырвала. Теперь, ослепнув, я стала зреть невидимое. — Она потрясла перед собой пустой миской: — С вами желает поговорить призрак.
