Бабушка. Я самая. Одна тысяча восемьсот семьдесят второго года рождения.
Вася. А концентраты кто посылал?
Бабушка. Я.
Вася (роняет покупки и садится на ступеньки). Вот это называется не угадал, так уж не угадал!.. И никаких квадратов. Я извиняюсь, а девушка, с которой я только что тут разговаривал, – это кто же такая будет?
Бабушка. Это моя внучка Даша.
Вася. Тоже Ложкина?
Бабушка. Тоже Ложкина. Но, к сожалению, ее сердце уже занято.
Вася. Занято? Так. А других Ложкиных, девушек, нет?
Бабушка. К сожалению, нет. Все.
Вася. Не повезло мне на Ложкиных. А я так располагал… Ну, в таком случае очень извиняюсь, что наделал вам столько беспокойства. Большое спасибо за вашу любовь, за письма, за концентраты… В особенности мне понравился рисовый пудинг… Это – вещь! И с тем разрешите. (Кладет к ногам бабушки цветы и покупки и козыряет.)
Бабушка. Куда же вы? Об этом не может быть и речи! Останьтесь!
Вася. Что же мне здесь оставаться, Ксения Петровна, когда все мои надежды разбиты?
Бабушка. А по-моему, у вас осталась еще одна надежда.
Вася. Какая?
Бабушка. А вы пошевелите мозгами.
Вася. Нет, Ксения Петровна, не утешайте меня. Я лучше пойду.
Бабушка. И гуся моего не попробуете?
Вася (оживленно). А что, разве есть гусь? (Нюхает воздух.) Да, действительно, вроде гусем пахнет.
Бабушка. Специально для вас.
Вася. Да что вы! С яблоками?
Бабушка. С яблоками.
Вася. А ну, где он? Покажите мне его! (Бросается в дверь, бабушка за ним.)
XVIII
Входят Зоя и Федя.
Зоя (хохочет). Ксенечка… Ой, не могу… Ксенечка!
Федя. Ну, посмотрим, посмотрим, как он со своей Ксенечкой целуется! Не всякому адресу верь. По квадратам гораздо вернее выходит. Не так ли, Валюша? (Обнимает ее, садится на скамеечку.) Вот будем смеяться над Васькой!
Зоя. Послушай, ты меня уже три раза Валюшей назвал. В чем дело?
Федя. А что?
XIX
Даша выходит на крылечко. Смотрит вдоль улицы, – видимо, ждет. Видит Зою и Федю.
Даша. Зоя, вы в госпиталь к Андрею ходили?
Зоя. Да. Только его уж там нету. Выписался. Не знаешь, где он?
Даша. Не знаю. Не могу понять.
Зоя. Познакомьтесь. Даша, моя подруга.
Федя. Гвардии ефрейтор Солнцев.
Зоя. Мой Федя. Нравится?
Даша. Очень. От всей души поздравляю. Будь счастлива, желаю тебе всего самого лучшего.
Целуются.
Что же вы? Ступайте в дом. Вас ждут. Товарищ Солнцев! Зоя!
Федя. Почему – Зоя?
Даша. А как же?
Федя. Валя.
Зоя. Опять Валя! Какая я тебе Валя? Кто это Валя? Говори сейчас же!
Федя. Ты.
Зоя. Здравствуйте! Девятнадцать лет Зоя.
Федя. Как же Зоя, когда Валя? И в письме написано «Валя». И синий платочек.
Зоя. Какое письмо? Какой синий платочек?
Федя (вынимает синий платочек). Вот.
Зоя. Первый раз вижу.
Федя. А я его третий месяц на груди ношу. Перед всем экипажем клятву давал.
Зоя. Что? На груди носишь? Вот как? Ага. Хорошо. Теперь мне вполне ясно, какой вы человек. Понимаешь, Даша? Разбил весь город на квадраты, и я, как дура, попалась. А сам давал клятву какой-то Вальке. И платочек ее на груди таскает.
Федя. Валечка… то есть Зоечка…
Зоя. Не прикасайтесь ко мне! Довольно!
Федя. Зоечка… Выслушай!
Зоя. Не желаю слушать.
Федя. Одно только слово!
Зоя. Ни полслова! Клятву давал?
Федя. Давал.
Зоя. Конечно. Не надо было давать. А теперь хватит. Ступайте к своей Валентине. Завлекайте ее в квадраты. Между нами все кончено. А я вас так любила… Так мечтала…
XX
Те же, без Зои. Вася, появившись на крылечке.
Вася. Ну, как у тебя на квадрате? В порядке?
Федя. Иди ты к черту!
Даша. Пожалуйте в дом.
Федя. Да я, знаете ли…
Вася. Иди, Федя, иди. Не сомневайся. Лучшее средство от разбитой любви – жареный гусь. По себе знаю.
Даша и Федя уходят в дом. Вася идет последним, задерживается на крыльце.
XXI
Входит Надя.
Надя. Вася!
Вася. А, ты уже здесь? Давно не видались. И чего ты за мной, Надюша, ходишь? Что тебе от меня надо?
Надя. Товарищ Девяткин, вы отлично знаете, что я отвечаю за ваше здоровье. У вас раненая нога, а вы чересчур много ходите.
Вася. Она у меня давно прошла. (Дрыгает левой ногой.) Глядите!
Надя. Левая прошла. А правая?
Вася. Которую под Петушками второй раз поцарапало?
Надя. Ну да.
Вася. Заживает.
Надя. Вот видите. А вы, вместо того чтобы отдыхать, по всему городу шляетесь.
Вася. Я не шляюсь. Я к невесте в гости ходил. Со своей Ксенечкой знакомиться.
Надя. Ну и что же, познакомился?
Вася. Познакомился. Только оказалось, что моей Ксенечке семьдесят лет. Так что ничего не получилось. Помирились на гусе.
Надя. Правда?
Вася. Ей-богу. Знаменитый гусь. Пуда на два. Пойдем. Там еще немного осталось.
Надя. Как же я пойду? Меня никто не приглашал.
Вася. Я тебя приглашаю. Как бывший Ксенечкин жених. Она будет очень рада. Гостей любит – страсть. Особенно которые с фронта… Пойдем, Надежда. Стоп! (Про себя.) Надежда? А, пожалуй, бабушка кое-что и понимает. Пойдем, Надежда. Будешь за моим здоровьем следить. Чтоб я чего-нибудь лишнего не съел. Пожалуйте ручку. Такая, видно, наша судьба.
Надя. Точно.
Уходят в дом.
XXII
Из бокового крыльца в садик выходит Валя, держа в руках кипящий самовар. За Валей идет бабушка с посудой и скатертью.
Бабушка. Не обожгись. Осторожно! Краном от себя поверни, краном от себя. Ставь пока прямо на землю. Вот так. (Говорит, обращаясь к дому.) Сюда пожалуйте, гости дорогие. В садик. Под сирень. (Накрывает на стол.)
XXIII
Выходят Вася, Федя, Надя, несут стулья.
Бабушка. Располагайтесь. Кто на стул, кто на лавочку. Кому как удобнее.
Все располагаются.
Надя. Замечательно здесь!
Вася. Не хуже, чем у нас в блиндаже.
Федя. Только Андрюши Купавина не хватает.
По улице мимо садика медленно идет Андрей. Он с новым протезом. Одет в полувоенное, без знаков различия. Видно, что уволен по чистой. В руке дорожный мешок.
Бабушка. Легок на помине. Вот он, пропащая душа! Андрюшечка, голубчик, где же это ты пропадаешь? Иди скорей к нам. Гляди, каких я тебе гостей приготовила. Узнаешь?
Андрей. Батюшки! Федя, Вася, Надя! Весь экипаж! (Идет в садик.)
Федя, Вася, Надя (перебивая друг друга). Андрюша! Здорово, друг Купавин! А мы с ног сбились, тебя разыскивая.
Объятия, поцелуи, приветствия.
Андрей. Ребята! Друзья! Как вы сюда попали?
Вася. Гвардейское знамя шестьдесят пятому заводу вручали.
Федя. А ты?
Андрей. Как видишь. Только вчера из госпиталя выписался.
Федя (поспешно). Да, да…
Андрей. По чистой. Куда же воевать? Петушки взяли?
Вася. Ого! Еще с каким треском! Да ты же их и брал, чудак человек! Наш танк первым ворвался под твоим командованием. Аль не помнишь?
Андрей. Смутно. Меня уж к тому времени крепко поцарапало. Из последних сил воевал. Ничего не помню. А вы как? Долго здесь пробудете?
Федя. Нынче возвращаемся на фронт.
Андрей. Стало быть, это наша последняя товарищеская встреча. Когда-то теперь увидимся? А правда, ребята, хорошее было времечко? Веселое, боевое, горячее! Помните наш блиндаж под Петушками?
Федя. А помнишь, как нам подарки привезли?
Вася. Через эти подарки мы здесь, в Щеглах, в этом чудном доме, только что гуся пуда на два съели. А сейчас чай будем пить. Через эти подарки сегодня чуть было с Ксенией Петровной не расписался. Верно, бабушка?
Бабушка. Озорник вы, Вася. Зачем меня срамить? Может, я к вам и вправду неравнодушна.
Федя. А помнишь, Андрей, твою фотографическую карточку? Где она сейчас, интересно?
Бабушка. Карточка его поди сейчас лежит у себя в комнате и ревет, что ее Андрюшечка пропал.
Федя. Ах, вот оно что! Ловко! То-то мне показалось – лицо знакомое. Это ваша Даша, что ли?
