Федя. Ах, вот оно что! Ловко! То-то мне показалось – лицо знакомое. Это ваша Даша, что ли?
Бабушка. Она, милый, она. (Кричит.) Даша! Поди сюда! Даша!
Андрей. Не надо, бабушка. (Стараясь замять разговор.) А помнишь, как ты влюбился в синий платочек?
Бабушка. В какой это синий платочек?
Андрей. Ему в посылке попался синий платочек. Роза гладью вышита. А в письме адреса нету. Одна только подпись: «Валя». Так он, понимаете, влюбился в этот синий платочек и в эту Валю – сил нету. Поклялся весь Советский Союз сквозь сито просеять, а Валю свою найти.
Бабушка (Вале). Ты чего там хрюкаешь?
Валя. Подавился.
Вася. Он даже все Щеглы на квадраты разбил.
Бабушка. Это зачем же?
Вася. Чтоб искать было легче.
Бабушка. Ну и что ж, нашел?
Федя (угрюмо). Нашел.
Вася. Только не Валю, а Зою. А клятву, понимаете, давал на Валю. Такая штука. И все рухнуло. Теперь вам ясно, почему наш Федечка сидит такой грустный? Отсюда мораль: не ищи себе подругу жизни по квадратам.
Федя. А тем более по концентратам.
Бабушка. Платочек этот случайно не при вас?
Федя (мрачно). При мне.
Бабушка. Можно взглянуть?
Федя. Пожалуйста. Будь он трижды проклят!
Бабушка (беря платочек). Ах, какая замечательная работа!
Федя. Не нахожу ничего замечательного.
Бабушка. Помилуйте! Да ведь это истинное произведение искусства. Это очень трудно так вышить!
Федя. Чего тут трудного? Навалять красных ниток – и готово.
Валя. Да! Не трудно! А вы пробовали?
Федя. Не пробовал и пробовать не хочу.
Валя. Раз не пробовали, тогда и не говорите.
Федя. А ты пробовал? Небось дать тебе в руки иголку, так ты себе живо глаза выколешь.
Валя. А вот и неправдочка.
Федя. Что ж ты, вышивать умоешь, что ли?
Валя. Что я, девочка?
Федя. Так в чем же дело?
Валя. Обидно слушать. Человек старался, вышивал. Видите, как красиво получилось. Лучше, чем у дедушки. А вы ему даже спасибо не скажете. (Отходит в глубину садика и садится в гамак.)
Федя. Я бы с удовольствием сказал. Да в том-то и беда, что неизвестно кому. Валя! Мало Валь на свете! А между прочим, из-за этой Вали я, может быть, мимо своего счастья прошел. Эх, чего бы я не дал тому, кто найдет мне эту Валю. Все отдам!
Пауза.
Валя. А трофейный автомат дадите?
Федя. Хоть два.
Валя. И компас?
Федя. И компас.
Валя. Честное пионерское?
Федя. Честное пионерское.
Валя. Смеяться не будете?
Федя. Не буду, не буду! Только не тяни ты мою душу.
Валя. И мальчикам не скажете?
Федя. И мальчикам не скажу. Ну?
Валя. И может быть, у вас есть лишняя фляжка? А то, знаете, без фляжки – как без рук.
Федя. И фляжку получишь. Только скорей говори – кто.
Валя. Я.
Федя. Там же написано: «Валя».
Валя. А я и есть Валя.
Бабушка. Верно, все верно. Истинная правда.
Федя. Да ну! Так в чем же дело? (Бросается к Вале.) Милый ты мой, дорогой, золотой, немазаный! Ты же у нас настоящий художник.
Валя. Только, ради бога, не целуйте. А то ребята узнают – засмеют.
XXIV
Входит Зоя. Она одета нарядно и держит себя подчеркнуто гордо.
Зоя. Извините, что я прервала ваше веселье. Федор Николаевич, дело в том, что я сейчас иду с одним знакомым в кинематограф и, вероятно, уже с вами не увижусь. Поэтому я зашла проститься. Прощайте. Будьте счастливы. (Вспыхивает.) Все-таки это очень нехорошо с вашей стороны. (Плачет.)
Федя (с ходу обнимает). Валечка… то есть, тьфу, Зоечка! Жизнь моя! Любовь моя! (Целует ее.)
Зоя. Довольно! Я прошу вас. Можете целоваться со своей Валей.
Федя. А я уже только что поцеловался. Только это не моя Валя, а мой Валя. Валька, живей! Кто вышивал платок?
Валя. Я.
Федя. Кто писал письмо?
Валя. Я, товарищ гвардии сержант.
Зоя. Правда?
Федя. Факт.
Валя. Честное пионерское.
Зоя (снимает шляпку). Я не иду в кинематограф.
Федя. А знакомый?
Зоя. Пусть он катится.
Федя. Пусть.
Зоя. Тем более что его и не было.
Федя. Этот синий платочек я буду хранить всю жизнь.
Зоя. Нет, я буду хранить.
Федя. Хорошо. Не будем ссориться. Мы его положим в наш общий семейный комод.
Андрей. Ну, товарищи, мне пора. До вокзала довольно далеко. А я еще не научился… ходить быстро. Так что… как бы не опоздать на поезд.
Федя. Куда же ты едешь?
Андрей. На Урал. Там у меня на заводе отец мастер. Буду работать. Не сидеть же без дела! Руки есть – и ладно. Повоюем и на другом фронте. Ну, Ксения Петровна, спасибо вам за любовь, за ласку… Век не забуду вашего милого домика, вашего садика, вашей Волги. (Низко кланяется и целуется с бабушкой.) До свиданья, Валя. Хороший ты паренек… Дай лапу. Только когда в следующий раз будешь посылать на фронт платочек, то непременно пиши полностью: «Валентин Ложкин». А то опять какой-нибудь отчаянный гвардии сержант голову потеряет. Вроде нашего дорогого Федечки.
Пауза.
Дарьи Андреевны нет?
Бабушка. Да что это ты, Андрюшечка? Неужели всерьез уезжаешь? Так-то вдруг? Погоди, я сейчас Дашу кликну. Даша!
Андрей. Не надо, бабушка. Это и лучше, что ее нет. Передайте Дарье Андреевне мой глубокий поклон. Скажите, что никого на свете не любил я так крепко, как ее. И сейчас люблю. И всегда буду любить.
Бабушка. Господи, да что же это делается! Ведь и она тебя, чай, любит.
Андрей. Нынче, может быть, любит. А завтра – кто его знает. Вдруг ей завтра кто-нибудь другой полюбится. Красивый, здоровый. Ведь я ее хорошо знаю, Дашу: она ни за что от меня не уйдет. Из самолюбия не бросит. Из гордости. Может быть, страдать будет, мучиться, а не уйдет. Нет, это лучше сейчас кончить. Пока не поздно. Да и я… Какой из меня муж? Прощайте, Ксения Петровна. (Кланяется.) До свиданья, Надя, авось увидимся.
Целуются.
До свиданья, Зоечка, будьте счастливы.
Зоя бросается ему на шею, целует.
Вася. Эй, эй, полегче!
Андрей. До свиданья, Вася.
Целуются.
До свиданья, Надюша. Желаю тебе… Не очень своего Васю обижай.
Целуются.
Я адрес свой пришлю. Прощайте. (Надевает на плечи мешок. Уходит.)
Пауза.
XXV
На крыльце стоит Даша.
Даша (совсем обыкновенным голосом). Андрей, погоди. Я сейчас. (Легко и быстро сбегает с крыльца. У нее в руке чемодан и пальто.)
Андрей. Дарья Андреевна…
Даша. Перестань, Андрюша. Не надо мне ничего говорить. Я все понимаю. Тошно слушать. Какая я тебе Дарья Андреевна? Это еще что за новости? Подержи пальто. (Дает ему пальто, подходит к бабушке и обнимает ее.) До свиданья, бабушка.
Бабушка. Да что же это делается, товарищи?! Ты куда?
Даша. Я не знаю. Андрюша, куда мы едем? По-моему, на Урал.
Бабушка. Ты это серьезно?
Даша. Ну конечно.
Бабушка. Сейчас? Да ты что? Никого не предупредивши… Не пущу.
Даша. Я совершеннолетняя. У меня паспорт есть.
Бабушка. Дарьюшка! Да что же ты? (Всхлипывает.)
Даша. Стыдно, бабушка! Перестаньте! Ведь не на тот свет уезжаем. Подумаешь, Урал! Четыре часа лёту. До свиданья, Валька. Там у меня на этажерке коробочка с иголками, нитками, лоскутами. Можешь себе взять. До свиданья, Зойка. Скажешь в госпитале. До свиданья, товарищи, счастливо воевать. Пошли, Андрюша, а то и действительно опоздаем.
Андрей. Ты… вправду?
Даша (с досадой). А как ты думаешь?
Бабушка. Что ж ты там, на Урале, делать-то будешь?
Даша. Слава богу, руки есть. Что Андрюша, то и я. Место найдется.
Андрей. Даша, подумай. С кем жизнь связываешь? Ведь потом не воротишь.
Даша. Молчи! «С кем жизнь связываешь?» Будто не знаешь! С тобой. Понятно тебе? С тобой. Знаешь ли, кто ты для меня! Ты для меня… (Оглянулась, смущаясь.) При посторонних говорить стесняюсь. (Приблизившись к нему, почти шепотом, жарким и страстным.) Ты для меня – самый близкий, самый родной, самый дорогой человек на свете. Самый благородный, самый храбрый. Ты жизни своей для родины не жалел. И я не только люблю тебя, я горжусь тобой. Понимаешь ты это – горжусь. (Совсем просто, тихо и смущенно.) Главное – ты-то меня не разлюби, Андрюша.
