над поясом – и это слегка отвлекало.
К тому же я встречался с Лэндоном, поэтому заглядываться на других парней было неправильно. Верно?
– Твой парень придет на игру?
У меня покраснели щеки.
– Лэндон? Нет, он репетирует со своей группой. Но родители придут. И сестра.
– Старшая или младшая?
– Младшая. Ей девять.
– Понятно. – Гейб сел рядом и тоже начал шнуровать бутсы. Я встал, потянулся и на секунду отвернулся, чтобы проверить, хорошо ли сели компрессионные шорты.
Раздражение и натертости – это вам не шутки.
– Готов?
– Готов.
Устройство для приготовления горячего напитка из зерен
Пройти отбор в школьную команду по соккеру меня надоумил наш старый учитель по физкультуре – тренер Фортес. Но летом его жена получила работу в Восточном Вашингтоне, и он уехал вслед за ней.
Ему на замену наняли тренера Бентли, также преподававшую историю и гражданство. У нее была кожа теплого темного оттенка, бритая голова и лицо, на котором выражение сияющей похвалы за секунду сменялось ядерной яростью, особенно если ей казалось, что ты не выкладываешься на поле на все сто процентов.
На прошлом месте работы в Орегоне команды под руководством тренера Бентли участвовали в чемпионате штата, и теперь она поставила перед собой задачу сделать из сборной «Чейпел-Хилл» команду, которую все будут бояться. Тренер Бентли обладала целеустремленностью клингонского воина и аналитическими способностями вулканского ученого.
Пока мы с Чипом перебрасывались мячом, чтобы разогреться, она непрерывно покрикивала:
– Шевелите ногами! Быстрее!
Я кивнул и ускорился.
Не поймите меня неправильно, мне нравилась тренер Бентли.
Правда, нравилась.
Но иногда она могла бы вести себя чуть помягче.
На противоположной стороне поля разминалась команда старшей школы «Крествуд», наш противник на уровне округа. Форма у них белая с желто-зеленой окантовкой.
Хотя я так и не проникся духом соперничества – наверное, повлияло общение со школьной командой по американскому футболу, – талисманом «Крествуда» был спартанец, а значит, я был генетически предрасположен испытывать к ним неприязнь.
Персы (пусть даже Частичные) и спартанцы (даже поддельные) являются естественными врагами. Об этом писали целые эпосы. И снимали расистские фильмы.
Тренер Бентли дунула в свисток.
– Ну-ка, Громилы, встали в Круг!
Она всегда собирает нас в Круг перед матчами и тренировками. Мы встаем за воротами, скрещиваем руки, потом берем друг друга за ладони и по очереди рассказываем о том, что хорошего сделали для нас товарищи по команде.
Тренер Бентли принесла этот обычай из старой школы. Сказала, что это способствует единству команды и помогает бороться с культом токсичной маскулинности в спорте.
В этот раз я оказался между Чипом и Гейбом, напротив тренера Бентли, которая взяла слово первой:
– В начале сезона вы не знали меня, а я не знала вас. Но вы приняли меня со всей душой, и сегодня мы выиграем свой первый матч. Я вами горжусь.
Дальше мы пошли против часовой стрелки: ребята делились историями о том, как другие игроки выручали их, одалживали конспекты, давали советы по работе ног и даже выступали в роли «второго пилота», помогая цеплять девчонок.
Наконец очередь дошла до Чипа:
– Рики одолжил мне зарядку, когда он почти разрядился. Спасибо, Рики.
Рики, наш защитник на левом фланге, кивнул.
Я понял, что пора и мне что-то сказать.
– Сегодня на дополнительной физподготовке один парень из команды по американскому футболу наехал на меня.
Я не мог назвать имя Трента, потому что по правилам Круга мы не должны были плохо говорить о других. Ну или хотя бы не упоминать имен.
И тем не менее тренер Бентли уже открыла рот, чтобы указать на мою ошибку, так что я поспешил закончить:
– Но Гейб и Джейден вступились за меня. Это было реально круто. И очень много для меня значит. Так что спасибо, ребят.
Чип переступил с ноги на ногу, и рука, которую я держал в своей, чуть дернулась.
Кажется, он понял, что я говорю о Тренте.
Так ведь?
А Гейб дурашливо пихнул меня плечом и сказал:
– Кстати, Дарий остался и помог мне убрать «блины» в тренажерном зале, хотя опаздывал на урок. За что ему большое спасибо.
Я кивнул и опустил глаза.
Я не привык получать комплименты от ребят в школе.
В груди как будто разгорался плазменный реактор.
К глазам подступили слезы, но я сдержался и не заплакал. Не хотел начинать первую игру, шмыгая носом.
Когда мы закончили, тренер Бентли досчитала до трех, и мы хором крикнули:
– Вперед, Громилы!
Мы вели со счетом 1:0 благодаря мастерству нашего вратаря Кристиана и отличному голу, который забил в первой половине матча Гейб. Но даже на последних минутах второго тайма ребята из «Крествуда» не сдавались, убедительно доказывая, что их не просто так называли Спартанцами.
Я играл за свободного защитника – по мнению тренера Бентли, эта позиция была просто создана для меня, что бы это ни значило, – а Спартанцы методично атаковали нашу защиту, пытаясь добраться до ворот.
Пот заливал глаза. Черные шорты покрылись зелеными пятнами в результате рискованного (но успешного) подката против нападающего «Крествуда». Сухраб научил меня этому приему, когда мы играли в Йезде.
Через несколько минут тот же нападающий переиграл Джейдена, обманным маневром ушел от Чипа, но я следовал за ним как привязанный. Когда он нырнул влево и устремился к нашим воротам, я нырнул вместе с ним…
…чтобы получить удар по лодыжке, но все-таки выбить мяч в офсайд.
Я застонал от боли. Хотя основной удар принял на себя щиток, я точно знал, что останется синяк.
– Эй. – Ко мне подбежал Чип. – Все в порядке?
Я перевернулся на спину.
– Кажется, да.
Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться.
– Точно?
Я потоптался на месте. Боль начала стихать.
– Да.
Чип ткнул меня кулаком.
– Круто сыграл.
– Спасибо.
Мы выиграли со счетом 1:0.
За все месяцы наших тренировок я не видел, чтобы тренер Бентли так улыбалась.
После того как мы обменялись рукопожатиями с «Крествудскими Спартанцами», я побежал к трибунам: мама с папой уже спустились к кромке поля, а за ними хвостиком Лале.
Я был омерзительно потным, но мама все равно притянула меня к себе и обняла, хотя поцеловать не решилась.
А вот папа рассмеялся и поцеловал прямо в спутанные волосы.
– Отличная игра, сын. Зеленый тебе идет.
– Спасибо. – Я посмотрел на заляпанные травяным соком шорты и руки, потом поднял глаза на папу. – Может, мне стоит заняться танцами, как рабу-орионцу [3].
– Боюсь, для этого придется поработать над движениями.
– Эй!
– Нет, правда, Дарий. Ты здорово смотрелся на поле. Как будто тебе действительно нравится. – Папа взъерошил мне волосы и задержал руку на плече. – Я очень тобой горжусь.
Я почувствовал, как в
