сонливости и усталости горькие слезы не полились по щекам. Не было сил плакать, не было сил вставать, держать себя в руках, бороться. Все, на что она была способна – это продолжать страдать. Она проснулась. Она покинула прелестный сон. И это было ужаснейшей болью. Разочарование, обида. Скорбь. Скорбь по далеким временам, когда она не ненавидела себя за то, что живет.
Прошло пол часа и она уже стояла у своего подъезда в ожидании Риты. Сонливые прохожие шли на работу или учебу. Вот брошенный одинокий старик выгуливает собаку. Вот мать орет на маленькую дочь за «не тот тон». Эта картина напоминала Яне свое детство. Ее мать тоже всегда кричала на нее из-за мелочей, ругала, наказывала. Бывало, что даже била по лицу пощечиной за слова, что пришлись ей не по нраву. Или же посреди улицы, за непослушание, просто начинала игнорировать ее присутствие, добавляя «Девочка, ты кто вообще? Я тебя не знаю. Зачем ты за мной идешь? Я домой иду, а ты иди куда тебе надо. Это же не твой дом. Уходи давай отсюда…» Она как сейчас помнила это все. Ее воспоминания прервало «привет» от подруги, которая уже пришла к из традиционному месту встречи.
«Куда собрались?! Так, домашнее задание на доске, буду проверять. Кто не сделает -два поставлю! И отсутствующим передайте» – сказала учительница уже собиравшемуся на перемену классу. Подруги чаще всего оставались в классе. Пожалуй, самое спокойное место в школе во время перерывов. В столовой устраивались сборища громких старшеклассников вперемешку с толпящимися пятиклашками. По немногочисленным лавочкам в плохо освещенных коридорах уже наверняка расселись ученики. А туалеты превращались в кальянные, пропитанные паром, а порой и дымом сигарет. Пытаясь быстро списать домашнее задание перед следующим уроком, девушки переговаривались. Они снова решили рассказать свои сны.
–Ну, как-то так.. Как всегда опять пытаюсь что-то найти, но даже не помню что именно. – Так ты сама говорила, что сны – отражение подсознания. Тут, скорее всего, все логично. Ты теряешься, запуталась. Хочешь до чего-то добраться, но не можешь. Сама подумай, что ты можешь искать. Предназначение, профессию? Или кого-то еще? – ответила Яна Рите с многозначительной ухмылкой. – Ой, да ну его. Нахер надо?… К тому же, сама знаешь, какие у меня проблемы с этим… – Да знаю, знаю. Но ты же достаточно взрослая, чтобы понимать, что твоя мама тебе не пример. Да, ей не повезло, схватилась за последний вариант, а сейчас мучается с этим ненормальным маразматиком. «НАстАящая ЛюбОвь существуууЕЕт» – не твоя ли фраза, а? – сказала Яна искажая голос – Так а какого хера ты мне втираешь, что я обязательно кого-то встречу, что меня ждет счастливое будущее, а сама не веришь в свое?! Сто раз говорила, что синдром спасателя тебя до добра не доведет… – А ты стрелки не переводи, Моргенштерн фем версия. Сказала же, у меня все хорошо! – воскликнула Рита. – Это кто еще Моргенштерн?! Бабушка вообще-то сказала, что у меня не квадратное ебало, а самое красивое лицо! – сказала та на подкол по поводу ее квадратной формы лица – Да и к тому же, если вполуоборот смотреть, но очень так неплохо. – Ну тут да, не спорю. Ладно давай быстрее дописывать, а то Эта скоро придет. Учительница по физике действительно пришла через минуту как Рита подметила это. Новый урок начался.
Смеркалось. Девочки вдвоем шли по темному коридору, слабо освещенными лампами под потолком, половину из которых уже выключили. Конец рабочего дня, большинство учителей уже разошлось по домам, что уж и говорить про учеников. Их класс вновь остался на дополнительных. Фонари за окном, выстраившись в ряд параллельно дорожкам, горели теплыми лучами, что падали на жухлый ковер из промерзшей почвы и давно опавших листьев. Наконец-то они вышли из душного здания. Долгожданный, как им казалось, простор и свежесть были и в прямом, и в переносном смысле как глоток воздуха. Отголоски детских криков с площадки. Звук дороги издалека. Так много шумов вокруг, но все равно так тихо и умиротворенно в родном районе. Увидев задумчивое и печальное выражение лица Яны, Рита решила начать диалог, который бы положил конец внезапной паузе. –Смотри какое красивое темное небо. Темно-синее, мрачное, но все равно красивое, да? – Ага, действительно прекрасное, как всегда… – Эй, сейчас то чего, это же даже не цвет его глаз, чего ты так вдруг погрустнела? – Цвет не его. Но они у него столь же глубокие и завораживающие. Прямо как и небо. Нет ни звезд, ни облаков, ни луны, лишь темное полотно. Однако как же оно затягивает своей насыщенностью и загадочностью. Словно космос. Словно вся Вселенная. В его глазах кроется целый мир. Для меня весь мир и все галактики ничего не стоят, в отличии от голубых глаз, что отблескивают слегка зеленым цветом при свете. Я мечтаю о том, чтобы снова посмотреть на этот мир, развернувшийся передо мной… – О нет… Только не говори, что опять… – Да. Я опять видела его. Он стоял напротив меня, в полуметре от силы. На две секунды. Может даже меньше. На две секунды я подумала, что он рядом. Что мы.. ну.. можем быть вместе. То, что все не напрасно. Господи, какая-же это вся херня! – воскликнула Яна, слегка повысив голос со спокойного тона на отчаянный. – Да не херня это! Нет! Боже…Я не могу.. Почему так!? За что так жестоко я понять не могу. За что судьба дает тебе это? Ааа, как же бесит… Ты итак давно поняла все свои ошибки. И как только ты начала все исправлять, тебя просто уничтожили. Ну почему тааак!? Я даже помочь ничем не могу. – Ты и не должна, пойми уже. Тебя же хуже от этого. – Знаю я. А еще я знаю через что ты прошла. Это уму не постижимо. Я не допущу, чтобы ты умерла, так и не ощутив счастья. Я не дам тебе убить себя! – Флаг в руки. Посмотрим что будет еще через пол года.
Конец очередной недели. Долгожданные выходные, ради которых все жили мучительные будни. Все были радостны и на время успокоены отсутствием школы и раннего подъема. И лишь одна Яна оставалась в прежнем неспокойном состоянии. В отличие от ее подруг двухдневный отдых, который спускался на домашнее задание и дополнительные занятия, не приносил никаких хороших чувств. Для нее это была лишь возможность скоротать очередные два дня в более медленном темпе. Она с каждым днем все больше удивлялась пропаже
