class="p1">Кроме того, Зораида предоставила информацию о перевозке на самолете Хулиана Браво наркотиков, после чего его арестовали и оставили в тюрьме до суда, чтобы не дать ему сбежать из Соединенных Штатов. Расследование, которое при обычных обстоятельствах заняло бы два-три года, длилось всего одиннадцать месяцев благодаря доказательствам, предоставленным адвокатом Зораиды.
Я не в курсе юридических тонкостей, да это и не имеет значения. С тех пор миновало тридцать пять лет, и, скорее всего, единственный человек, который по-прежнему наслаждается восхитительной местью, — Зораида Абреу. Я так и вижу, как она, превратившись в зрелую, удовлетворенную и красивую женщину, предается воспоминаниям в баре роскошного отеля с оливкой из мартини в зубах. Надеюсь, жизнь ее удалась.
Хулиан уплатил причитающийся ему штраф и налоги с процентами и обратился в известную юридическую фирму, защищающую преступников, которой удалось сократить срок его заключения до четырех лет федеральной тюрьмы не слишком строгого режима для белых воротничков. Он заслуживал гораздо более сурового наказания, но судили его не за смертные грехи, а за несколько незначительных.
За эти годы он утратил доверие бывших клиентов, которые менее всего желали проблем с законом. Отказались от его услуг и американские агенты, однако он заработал достаточно денег, большая часть которых не пострадала. Из тюрьмы он вышел подтянутый, сильный и здоровый, поскольку скуку все это время убивал в спортзале, и почти такой же богатый, как и раньше. Однажды он явился ко мне, как будто мы виделись всего неделю назад. К тому времени я сменила квартиру, однако найти меня было несложно. Он рассказал, что забросил бизнес и купил поместье в аргентинской Патагонии, чтобы в старости разводить овец и породистых лошадей, и предпочитает делать это в хорошей компании.
— Мы оба немолоды и одиноки, Виолета, надо бы нам пожениться, — предложил он мне.
Я поняла, что он не догадывается о моей причастности к катастрофе, постигшей его в Майами.
Давай поженимся, а? Камило понравится Патагония, — настаивал он.
Я отклонила его предложение и снова спросила об Анушке. Он сказал, что та вышла замуж за бразильского промышленника, признавшись напоследок Хулиану, что не он отец девочки, которую содержал в течение стольких лет.
А теперь позволь рассказать о Рое Купере, разруливателе проблем, обладателе внешности боксера из трущоб, которого я любила, о человеке, указанном в твоем свидетельстве о рождении как твой отец. Ты видел его, но, скорее всего, не помнишь: мы втроем ездили в Диснейленд, когда ты был маленьким, лет семи или восьми. Это была ваша единственная встреча, но мы с Роем всегда поддерживали связь. Мы вместе ездили в отпуск один или два раза в год, а тебя я оставляла с Этельвиной или на ферме у Факунды.
Рой переехал в Лос-Анджелес, где продолжал заниматься своим ремеслом. Работы было невпроворот, Лос-Анджелес — идеальный город для человека, подобного ему, который скользит как угорь среди разного рода злоумышленников, негодяев и преступников, коррумпированных полицейских и дотошных журналистов. Меня удивляло, как он ухитряется жить в такой атмосфере и сохранять достаточно бодрости и щедрости, чтобы любить меня, никогда ни о чем не спрашивая, никогда ничего не требуя, даже ответной любви, и одновременно делая то, что он сделал для тебя и Ньевес.
Мне неловко рассказывать о моих любовниках, поскольку ты мой внук, к тому же священник, но Рой — исключение. Хулиана я к категории любовников не причисляю, он отец моих детей, хотя мы никогда не были женаты. Рой был немногословен, любил соление шуточки и уличную культуру, читал исключительно спортивные разделы газет и детективы карманного формата. От мето пахло сигаретами и дешевым одеколоном, у него были грубые руки каменщика, его манеры за столом меня шокировали, мне казалось, что он носит подержанную одежду, которая вечно была ему мала и до ужаса старомодна. Коротко говоря, выглядел он как телохранитель какого-нибудь преступника.
Никто представить себе не мог, что этот человек был деликатен в чувствах и по-своему галантен. Он относился ко мне со смесью уважения, нежности и желания. Да, Камило, он желал меня с таким постоянством, что рядом с ним годы и дурные воспоминания будто бы исчезали и я снова становилась молодой и пылкой. Только рядом с ним я чувствовала себя такой красивой и яркой. Мы любили друг друга легко, весело и без затей — в противоположность плотской страсти с Хулианом Браво, похожей на захватывающую гонку, в которой я то и дело набивала себе шишки и синяки. В общении с Роем присутствовал раз и навсегда заведенный порядок, мы оба были уверены, что наслаждаемся в равной степени, а затем отдыхали, обнявшись, расслабленные и довольные. Мы мало разговаривали, прошлое не имело значения, а будущего не существовало. Он знал о Хулиане Браво и догадывался о причинах, по которым я перестала его любить, но избегал задавать вопросы; для него имело значение только время, которое мы с ним проводили вместе. Я тоже ни о чем его не спрашивала. Я не знала, есть ли у него семья, был ли он когда-либо женат и что делал до того, как занялся своим странным ремеслом.
У Роя был скромный домик на колесах, мы путешествовали в нем по две-три недели по разным районам страны, главным образом по национальным паркам. Эта колымага не была ни новой, ни роскошной, но служила нам верой и правдой. Она состояла из маленькой комнатки, где имелся стол на все случаи жизни, простенькой кухни, душевой, до того тесной, что, если у меня падало мыло, я не могла нагнуться, чтобы его поднять, в глубине стояла кровать, отделенная от остальных помещений раздвижной дверью. В домике было электричество, запасы которого мы пополняли на кемпингах, биотуалет, а на крыше крепился бак с водой. Для двоих места хватало, за исключением случаев, когда несколько дней подряд лил дождь и нам приходилось сидеть взаперти, но это бывало редко.
Соединенные Штаты — целая вселенная, на ее территории проживает множество народов и представлены самые разнообразные ландшафты. Мы с Роем путешествовали не спеша и без определенной цели, просто ехали куда глаза глядят. Мы проделали путь от калифорнийской Долины смерти, где призраки погибших от жажды бродят при жаре 52 градуса Цельсия, до ледников Аляски, где мы катались на санях, запряженных двенадцатью ездовыми лайками. По дороге останавливались где придется. Подолгу гуляли, купались в реках и озерах, ловили рыбу, готовили еду под открытым небом.
Последнюю ночь, когда мы спали вместе в трейлере, я помню так,
