лавке сидели парни.
Тускло горели лампы в зале; в потемках стояли девушки вдоль стен, словно ждали прибоя, который поднял бы их и унес куда-нибудь далеко.
Над катушечным магнитофоном чемоданного вида склонился волосатый парень, вздрагивая от прорывающихся звуков.
Он шарил по кнопкам пальцами наугад.
– Тут все с запозданием, – сказал Паша, когда на волю вырвалась знакомая песня, позабытая уже в городе.
– Мне нравится! – признался Сережа.
– И заметь, как подобрано! – гордился Паша. – Как через сито. В городе-то слушай все, что завезут! Будто новый вирус. Чтобы потом переболеть и начихать!
Ему так понравилась своя шутка, что он прикрыл улыбку ладонями, словно и впрямь хотел чихнуть.
Волосатым парнем оказался заведующий клубом Леша. Студентам он обрадовался, вглядываясь в их лица с какой-то странной завистью:
– Интеллигенты всех дыр – соединяйтесь!
Мигали лампочки, разноцветно освещая головы «пассажирок». Девушки оглаживали ладонями волосы, словно бы примеряя невидимые платочки.
Леша сгреб друзей под руки и на глазах у девчонок повел куда-то по темному коридору.
– Пашка ходил ко мне! – Он показал ладонью метровую высоту. – Еще восьмиклассником!
Казенная квартира была тут же, при клубе. Кровать, тумбочка, первомайские транспаранты в углу.
Закрыл дверь, прислушался. Достал бутылку:
– Портвешка? – спросил он с театральной небрежностью.
– Пожалуй! – в тон ему ответили студенты.
– Давно ли было? – Леша осмотрел липкие стаканы, махнул рукой и налил. – Ходил, как на исповедь.
Паша улыбался:
– Учился закусывать.
– Эх, студенчество, золотое время! – выпил Леша. Потом неожиданно спросил гостя: – Мне-то сколько лет дашь?
У него было небольшое пузцо и жидкая рыжая бородка.
– Двадцать… – Сережа подумал. – Три!
Леша поднял брови как бы в приятном недоумении.
– Двадцать восемь, – сообщил он с нарочитым даже сомнением. – Хорошо сохранился?
– Да.
– Думал: на три года приехал, а вот задержался…
– Здесь живешь? – обвел Сережа взглядом холодильник с синим номером на боку. – Скромно, зато самостоятельно!
– Ага. Декабристом!
– Столько девушек возле тебя!
Парни резко замолчали, видимо, ожидая от него каких-то признаний:
– Как устоял-то? – пояснил Сережа. – Не женился до сих пор!
– Они мне все на одно лицо, – засмеялся Леша. – А вот ты, говорят, уже разглядел кого-то из наших?..
– Ну, она-то не ваша! – отчетливо произнес Паша. – Другого поля ягодка!
Леша не стал спорить. И, показывая, что все девицы в клубе ему нипочем, достал «видик», завернутый в белый женский платок. Лицо его озарилось ярким светом с экрана. Вот они, его подружки: юбки флагом, грудки вскачь!
– Так и сидит один каждый вечер один, со включенным зажиганием! – Паша хлопнул себя ладонью ниже живота.
– А ты похож на попика, – внимательно посмотрел Сережа на завклуба, словно хотел поменять свое первое впечатление.
– Что, старше выгляжу?
– Паству свою бросил!
Леша оторвался от видика:
– В соседней деревне клуб в бывшей церкви. Так в нем уютно! И народ робкий. А у меня сейчас напьются да начнут по доскам разносить!..
И, как будто в подтверждение его слов, в дверь громко постучали. «Ну вот, стакан давай или в морду!»
18
На пороге стоял Валера. Он обвел компанию широко открытыми глазами, заметил бутылочку и кивнул, мол, обмывают уже дельце свое:
– Жену мою, наверно, сватали?
– Будто? – удивился Паша и встал перед ним.
– То не знаешь?
– Знаю, что ты ее не сватал. Теща все сделала!
– Не ваше дело. Жена моя!
– Никто не отнимает!
– А цветы зачем?
– Какие?
– Да вся деревня видела!
– Сам-то дарил когда? – Паша говорил быстро и даже нагловато. Как это бывает у молодых парней, за спиной которых молчаливо стоит старший брат.
И действительно, в дверь вошел Гена.
– Дарил, не дарил, тебе-то что? – Валера посмотрел на Сережу и жигнул слюной сквозь зубы. – Я пришел и выкинул их!
Паша равнодушно пожал плечами и подмигнул своим.
– Ничего, конечно, – уже спокойнее произнес Валера. – Даже красиво. Короче, с вас бутылка!
«Ну вот, – подумал Сережа, вспомнив бычка, – пей всю дорогу, пока хвост не заломили!»
– Жена-то в огороде была? – поинтересовался Гена.
– Может, и была, – не понял Валера, к чему клонит тот. – Не белоручка, поди!
– Да не дала бы она тебе выкинуть! – сказал Гена уже привычным тоном начальника. – Если не врешь.
– Кто врет?
– Не, не дала бы! – поддакнул Леша.
– Да я, – цедил Валера, ища взглядом у них что-то под ногами. – По-хорошему хотел с вами! Мировую принять! А вы?..
– Стоит букет! – спокойно настаивал Паша. – В вазе и стоит, на столе.
Валера взвился:
– Ну, я покажу… сейчас! – Он выбежал из комнаты, столкнувшись в дверях с двумя подружками, крепко державшимися за руки.
– Идемте на воздух, – предложил Леша. – А то бегает через зал, народ пугает!
На улице уже вовсе стемнело.
Теплый ветерок соскребал с деревянных стен шелуху старой краски. Из узких окон клуба тянулись полосы света, похожие на длинные весла галеры.
19
Деревенские парни, что сидели на скамье под фонарем, иногда подходили к крыльцу и странно поглядывали на городских. Так сказать, примеривали думку в елочку, будто пиджак в магазине: не ради форса, а чтобы треск был по швам!
Вскоре вернулся запыхавшийся муж, сжимая в руке истерзанные цветы. Буро-коричневые жарки и грязно-фиолетовые колокольчики покорно кланялись во все стороны:
– Н-на! – кинул студенту.
Сережа поймал букет, рассматривая его, словно впервые. Измученный, но живой! Как котенок из погреба.
Он положил букет на перила.
– Не нравится? – дурашливо удивился Валера и покрутил жилистыми ладонями перед его лицом. – Мне тоже! Возьми себе, говорю! А то будет лежать здесь до зимы, и каждая сволочь будет кивать на мою жену!
Он хотел сгрести цветы с перил, оттолкнув плечом студентика, но братья придержали его. Парням со скамейки это не понравилось: чего городские тут возникают! На крыльце возникла сутолока. Затрещали вороты рубах, и уже взлетали кулаки – на кого бог пошлет! …Но неожиданно все стихли, расступились, пропуская вперед какую-то девицу в серой юбке и мужской клетчатой рубашке:
– Что за шум?
– Петровна! – обрадовался Валера.
– Чего бузим? – спросила девушка с любопытством, как будто хотела первой узнать деревенскую новость.
– Мне, – крикнул зачинщик драки, – мне тесть обещал телик отдать! Цветной!
– Тихо, не глухая.
– А тут, – Валера немного успокоился и посмотрел на Серегу, с какой-то пьяной симпатией, мол, глаза раскрыл на характер жены. – Баба ни в какую не хочет за телевизором! Говорит…
– В баню собрался? – перебила его Петровна.
– Зачем это?
– Гляжу, бегаешь с веником!
– А, так это…
– Иди домой! – приказала тихо и разочарованно.
– Так телевизор же…
Уперев ладонь в бедро, она бросила через плечо:
– Домой, я говорю!
Сказала с интонацией привычного бабьего мучения, словно законная жена опостылевшему супругу.
Затем странная девушка повернулась к братьям:
– Идите за мной! – И
