деньги за положительные отзывы? — спросила она.
— Ты не так поняла! — рванул к ней Илья, обнял за плечи. — Это обычная реклама. Анонс выставки, фотоотчет с выставки…
— Танечка! — произнесла примирительно Юля. — Поверьте моему опыту — талантливых авторов поначалу всегда воспринимают в штыки. Это обычная зависть…
Татьяна холодно улыбнулась.
— Вы очень складно врете! — прошептала она и, высвободившись, вышла из кабинета.
Илья растерянно остался стоять в дверях, глядя, как она удаляется по коридору. Он вдруг почувствовал себя героем дешевой мелодрамы, в которой события, вопреки здравому смыслу, разворачиваются с ошеломительной скоростью, а персонажи необъяснимым образом валятся друг другу на голову в самый неподходящий момент. Если отрицательные рецензии еще можно было как-то объяснить наглостью людей, которым Илья заплатил деньги, то появление Татьяны в дверях его кабинета ровно в тот момент, когда он обсуждал это с Юлей, было и вовсе какой-то чертовщиной.
Еще утром он был обожаемым любовником, а спустя полдня стал персоной нон-грата.
Слишком много совпадений случается в последнее время…
Он хотел было догнать Татьяну и попытаться ей все объяснить, но остановил себя — к чему устраивать мелодраматические разборки на глазах у подчиненных? Позвонит ей через пару часов, когда она чуть остынет.
Глянув на Юлю, которая старательно прятала глаза, Илья махнул рукой:
— Забей на «Музеи сегодня». Пусть пишут, что хотят!
Пиарщица просветлела и ретировалась из кабинета.
Илья закрыл за ней дверь и какое-то время вслушивался в наступившую тишину. Он даже обрадовался, что остался один, — ему вдруг отчаянно захотелось поставить этот странный день на паузу.
Он постоял у окна, бездумно глядя на мраморные ступени помпезного входа в галерею, потом зачем-то несколько раз переложил бумаги, лежащие на столе — даже и не пытаясь вчитываться в буквы, расползающиеся по страницам. Потом внезапно вышел и отправился в бар к Глебу. Тот, уловив настроение Ильи, молча сделал ему традиционный двойной американо со сливками — Илья так же молча выпил кофе, оставив на дне чашки нерастаявший слой сахара. Затем встал и направился в единственно верном сейчас направлении — через пустые залы и гулкий холл, мимо гардероба, к неприметной двери с надписью «Только для персонала», и дальше, вверх по узкой лестнице, на четвертый этаж, под крышу огромного стеклянного куба. К двери, на которой золотыми буквами значилось: «Мастерская».
Илья открыл электронный замок и вошел в огромное помещение, уставленное холстами, подрамниками, банками с краской и разнообразным хламом, рассортированным по коробкам. Бледное осеннее солнце проникало сквозь стеклянный потолок.
Посреди студии стояли три готовых стальных каркаса. Он оставил их почти два месяца назад, в день юбилея галереи, и с тех пор сюда не заглядывал. Обрадовавшись своим маленьким уродцам, как родным, Илья снял пиджак, закатал рукава рубашки и принялся за работу с таким же нетерпением, с каким изголодавшийся бездомный после долгого перерыва набрасывается на еду.
До позднего вечера он самозабвенно кромсал упаковки из-под молока и вдохновенно орудовал клеем, ножом и степлером. Наконец, довольный, осмотрел результаты своей работы. Японцы будут счастливы! Пусть даже и абсолютно бездарные, его картонные монстры выполнены с максимальным усердием и энтузиазмом.
Возможно, безвкусицу, созданную с полной самоотдачей, также можно считать произведением искусства…
«Кефирный Годзилла», — усмехнулся он. И вдруг понял, что ему страшно не хватает Скупщика. Его шуточек, его вечных сигарет и кривой ухмылки. Глянул на часы — половина двенадцатого. Татьяна ему не звонила, Демон не появился.
— Я, что, сегодня никому не нужен? — с иронией поинтересовался Илья вслух.
Картонные чудовища посреди студии пялились на него бессмысленными пластмассовыми глазами.
Илья набрал телефон Татьяны. «Абонент временно недоступен», — сообщил безразличный женский голос.
Может, оно и к лучшему! Он еще раз окинул удовлетворенным взглядом готовые фигуры, затем оделся, запер студию и вышел из галереи через служебный вход.
Весь следующий день Илья провел в каком-то странном, заторможенном состоянии. Проспал до полудня, после позднего завтрака бесцельно бродил по квартире. Прочитал пару страниц книги рассказов Борхеса, которая давно уже обреталась у него в спальне, с закладкой примерно посередине тома — отчаявшись уловить смысл хотя бы в одном предложении, вернул книгу на стеллаж. Полежал в ванной. Включил X-box и часа два рубил прытких противников мечом — после чего забросил геймпад за диван. Снова выпил кофе, практически не чувствуя вкуса.
Мысли его скользили, ни на чем конкретно не фокусируясь, — Илья словно провалился в вялую дремоту, сквозь которую проступали очертания смутно знакомых предметов. Наконец стемнело, и этот факт вывел Илью из странного ступора. Он посмотрел на экран телефона — двадцать не отвеченных вызовов Татьяне. Снова нажал на «вызов» и поднес аппарат к уху. В трубке по-прежнему жили длинные гудки.
Некоторые женщины бывают чудовищно упрямы!
Апатия внезапно сменилась приступом злого веселья. Если Татьяна не хочет его больше видеть, пусть скажет ему это в лицо!
Илья вызвал такси и еще через десять минут нетерпеливо вышагивал взад-вперед возле подъезда, высматривая приближающиеся фары.
Дверь открыли не сразу — стоя на лестничной клетке, Илья ощущал, как в душе разрастается паника. На мгновение он почувствовал себя вещью, которую внезапно выбросили, за ненадобностью. Наконец, после третьего звонка на пороге появилась Женя в домашней футболке и широких цветастых шароварах.
— Илья! Вот это сюрприз! — удивленно улыбнулась она.
— Таня… дома? — поинтересовался Илья, пропустив приветствие.
— В смысле?
Илья чуть раздраженно посмотрел на собеседницу.
— В прямом — я к Татьяне.
— А разве…
