что главный герой носит самое красивое из всех имен – Якуб. Правда, книжный Якуб – ученый-генетик, но по сюжету это обстоятельство не имело большого значения, к тому же научные фрагменты она для быстроты понимания почти полностью пропускала при первом чтении, хотя все они написаны так, что даже бабушка Сесилия смогла бы понять. Что поделаешь, если автор ученый, у которого ученых званий больше, чем у всех обитателей соседнего панельного дома. Зато часть действия происходит в Мюнхене, где она находится сейчас! Причем в местах, которые на самом деле существуют!
Мы все живем в отеле, – писала она, – хотя, скорее, в отельчике, потому что это двухэтажное небольшое здание, плюс третий этаж мансарды с покатыми стенами. Уютный, тихий, больше напоминает деревенский австрийский приют в Альпах, чем отель в центре Мюнхена, почти что у входа на станцию метро. Алекс, на мой взгляд, выбрал именно этот, потому что от него всего лишь шесть минут пешком «до работы». Башни и верхние этажи Президиума видны сразу, когда выходишь на улицу.
Меня по ошибке разбудили утром, и я, не в силах уснуть, вышла на свою первую прогулку по окрестностям. Добралась до здания Президиума, в фонтане в саду умылась, купила в автомате сигареты, потому что очень хотелось курить. Я заметила, что, когда я скучаю, моему организму нужен вкус дыма и никотина. Это, должно быть, наследственное. Бабушка Сесилия начала курить только после смерти моего отца. Она никогда раньше не курила. Я помню, как мы с ней часто сидели на террасе и курили. Бабушка с внучкой. И предавались воспоминаниям…
Кровать в моем номере огромная, а ванная такая большая, что мы смогли бы вдвоем уместиться в ней. В последнее время кровать перестала ассоциироваться у меня со сном, и начала – исключительно с нашим сексом. И эта ассоциация продержится еще долго, пока я не прикоснусь к тебе…
А тут еще эта книжка про Якуба, с описанием его чувственного секса. С одной очень музыкальной студенткой с острова Уайт. Как и я, чувственной и развязной. Но я упоминаю это не потому, что она самый красивый женский персонаж в этой книге. Просто описание такое нежное, сконструировано с помощью подтекстов и метафор, но в то же время однозначно возбуждающих ассоциации с интимными сторонами сексуальной жизни. Я ощутила, как меня теснит в нижней части живота, как учащается дыхание и как сильно хочется мне снова под нашу иву или на тот остров у монастыря, где нас застала непогода.
Впрочем, эротика появляется в книге в различных, порой удивительных контекстах – в описании танца, в рассуждениях о музыке; проявляется она и буквально – в рассказе о посещении Музея эротики в Париже, и в сугубо научном описании, которое, вероятно, очень понравилось бы тебе. Впервые в жизни химию, которую я, между прочим, обожаю, кто-то описал так, как это сделал бы очень влюбленный лаборант. Кроме того, я узнала из этой книги, что сперма не вызывает кариеса. Что меня очень порадовало (ха-ха). А потом, что акт мастурбации является всего лишь дополнением к истинному акту, который происходит в мозгу. Но это я как раз знала.
И все это – представь себе – я узнаю из «романтической книги», за чтением которой однажды утром ты застал меня…
Затем она написала, что ей предстоит прекрасный день. Сначала она увидит камни и кирпичи, которые до сих пор только рисовала, а потом даже прикоснется к ним.
…это для тебя они «всего лишь» камни и кирпичи, но для меня это нечто значительно большее. Хотя, разве могло быть иначе – я ведь дочка архитектора. С рождения смотрела сначала у папы в компьютере, а потом его настоящие конструкции из камней и кирпичей. Это он научил меня сначала любоваться ими, а потом и трогать.
Тогда я не думала, что когда-нибудь буду спасать памятники от забвения. Я помню, как однажды, когда я была уже настолько взрослой, чтобы понять это, мы были на экскурсии в каком-то дворце. Он показал мне, как одним-единственным кирпичом, впрочем, не столько им самим, сколько несимметричной фиксацией его, можно изменить архитектурное восприятие обычного камина. Он тогда мне сказал, что «даже кирпич мечтает быть чем-то большим, чем просто кирпичом».
Сегодня в путеводителях по этому дворцу пишут об «уникальном камине, на который следует обратить внимание». Я знаю, что автор этого путеводителя имеет в виду тот самый кирпич. Но, когда я впервые узнала об этом, тот дворец еще не был музеем, и путеводителей по нему еще не было.
Ты только не подумай, что я оставила тебя одного на три месяца ради того, чтобы вместо тебя трогать кирпичи. Хотя, это правда, но только отчасти…
В какой-то момент комнату озарили лучи утреннего солнца, появившегося над ветками деревьев в соседнем саду. Экран ноутбука стал отсвечивать. Она подошла к окну, опустила жалюзи и закончила писать в темноте.
Спала до полудня. Ее разбудил звонок Карины.
– Конечно, буду. В час дня, да?
На пороге Президиума ее встретила хостесс, подала бокал шампанского. Перед большим витражным окном разложили часть строительных лесов из труб и толстых, заляпанных штукатуркой досок. Точно такая же конструкция появится, может даже уже сегодня, под потолком этого зала. Между тем строительные леса стали импровизированным столом, посреди которого стояла фарфоровая ваза с плавающими в ней цветочными лепестками. Вокруг расставили тарелки с бутербродами. Рядом стоял улыбающийся официант в смокинге и подавал гостям бокалы с вином.
Она слилась с толпой, высматривая Карину. Раздался методичный стук по бокалу, призывающий всех присутствующих к вниманию. Шум разговоров быстро затих. На возвышении, возведенном на мешках с цементом, стоял Алекс. Он держал в руке микрофон. Рядом на поддоне с кирпичом стояла Карина.
Алекс говорил короткими фразами по-немецки, Карина переводила на английский. Он начал с торжественного приветствия куратора из Министерства культуры Баварии, который, «несмотря на загруженность текущей работой, удостоил нас своим посещением». Она поймала взглядом лицо Карины и заметила ее ироническую улыбку. Она прекрасно знала, что из всех, с кем Алекс вел переговоры во время тендера на этот проект, он особенно болезненно ненавидел куратора, называя его «самым тупым немецкоговорящим бюрократом». Когда Карина закончила переводить эти фальшивые похвалы, Алекс незаметно дал знак, чтобы высокая блондинка в чрезвычайно короткой обтягивающей белой мини-юбке подала руку куратору и направилась с ним к середине зала. Так как главный, колонный зал Президиума был огромным, торжественный проход под стук каблучков красавицы-хостесс занял некоторое
