-Он сам-то что про эти случаи думает?- спросил старик.- Если забыть про профессора?
-Не знает - и все тут. Может, грипп, может - еще что. Мы вот не знаем, да боимся, что с нас за это стружку снимут, а с него все - как с гуся вода. Он так и говорит. Он вообще, надо отдать ему должное, не церемонится - лепит напропалую...
-У меня справочник по инфекциям,- осторожно напомнил о себе Алексей: он уловил перемену в отношении к нему начальства.- Начал читать: дошел как раз до бруцеллеза: там болезни в алфавитном порядке расположены. Не очень похоже.
-Да конечно не похоже,- безразлично согласился Иван Александрович и поглядел на Ирину Сергеевну.- В Тарасовку ехать надо, смотреть всех подряд. Начальство требует.
-Поеду завтра,- обещала она.- У меня как раз профилактика. И мальчишку надо назад отвезти. Мать не едет: вы, говорит, забрали его, вы и везите.
-Народ такой,- кивнул Пирогов.- Тоже со словами не жмутся... Выздоровел?
-Язвы остаются, но температуры нет и общее состояние хорошее.
Пирогов засомневался:
-Может, и правда грипп это у всех - какой-то особенный?.. А мы дурака валяем - подставляемся?.. Роют ведь под нас... Или под меня, если хотите.
-С чего бы?- не поверил ему старик.
-Начальство в районе меняется.
-А что ему медицина? Они о нас в последнюю очередь вспоминают.
-Оно так, конечно...- снисходительно согласился Пирогов.- Да тут эти случаи, которыми мы им глаза мозолим. Да еще толкач этот...- и, не глядя на молодого москвича, хотя именно его имел в виду, начал рассказывать Ивану Герасимычу:- Поехали в область с больным, и он с ним - к самому Гусеву. По телефону с ним случай обсуждал. Я Гусева всего пару раз издали видел - на партактиве, а он вот разговора удостоился. А потом выяснилось, что в приемной больной и что у него не то чума, не то холера, - тут кошмар что началось. Мне Сорокин рассказывал - давно, говорит, у нас такого театра не было. После этого все вдвое завертится. Завертелось уже, собственно говоря.
-Вы что-то не слишком из-за всего этого переживаете?- подметил недоверчивый старик.
-А что толку? Переживай не переживай - дело сделано. Да оно иной раз и лучше, когда быстрее. Можно соскочить, в случае чего. С поезда перед крушением... Если очень приставать начнут.
-Что вы имеете в виду?- спросила теперь и Ирина Сергеевна.
-Да то, что лучше иногда самому уйти, чем их дожидаться... Это - как с женщинами,- мимоходом кольнул он Ирину Сергеевну.- Кто первый бросает, тот в выигрыше остается...- Так что он теперь с Гусевым знаком. Заочно, правда... Вы с Гусевым не знакомы, Иван Герасимыч?
-Не удостоен... Но думаю - птица та еще. Больного ребенка к нему привез?..- обратился он к Алексею, перестав ломать голову над чужими задачками.- Вот и молодец! Пусть почешутся! После этого ведь Кабанцева прислали?
-После.
-Ну вот! Чаще бы их носом в дерьмо совать - глядишь, и лучше бы было.
-Вы, я вижу, тоже в словах не затрудняетесь?- выговорил ему Иван Александрович, хотя испытывал в этот день тайное удовольствие от его ругани.
-А что мне стесняться?- возразил с вызывающим видом Иван Герасимыч: в последнее время он расположен был рубить сплеча, по-крупному.- Умирать пора, а на том свете будет не до этого.- Ирина Сергеевна оторопело поглядела на него.- Да и нет его, того света - мы ж с вами ученые, знаем.
-Есть-нет - это науке неизвестно.- Пирогов оборотился к Ирине Сергеевне, которая, по старой памяти, все его притягивала:- Ты что на этот счет думаешь?
-О том свете? Ничего не думаю.
-А о чем ты думаешь?
-О ваших сравнениях. Да еще о болезни в Тарасовке.
Иван Александрович подтрунивающе глянул на нее.
-Хорошо, так. Хоть один человек в районе делом занят, беспокоится. Побольше бы таких,- и заключил, вставая:- Ладно. Посидел у вас - вроде легче стало. Хотя и засиживаться тоже нельзя: раздражаю вон Ивана Герасимыча... У вас свое начальство, у меня свое. Так вся страна и мается... Снова с Ириной Сергевной поедешь?- спросил он Алексея.
-Обязательно!- заверил его тот.- Не могу ее одну оставить. Я тут всем удачу приношу. В райкоме машину выторговал, в области - консультанта.
-Это точно!- согласился главный врач.- От тебя одна польза. Надо будет тебя куда-нибудь послать подальше - где особенно трудно. На Камчатку не хочешь?
-Нет.
-Жаль. А то там как раз хирургическая вакансия открылась...- и ушел, не задерживаясь более.
-Не нравитесь вы мне, Иван Герасимыч,- сказала Ирина Сергеевна.-Разговоры не те ведете... И лицо у вас осунулось. Вам и вправду лечь надо.
-Лягу скоро. Не встревай. Не твоего ума дело...
Ирина Сергеевна потупилась, смолчала, оборотилась затем к Алексею Григорьевичу, спросила у него тоном старшего:
-А кто вам сказал, что я с вами в Тарасовку поеду? Я приглашала разве?-но не смутила этим москвича:
-Нет - сам туда собрался. Я ведь тоже за это отвечаю. Вдруг новая эпидемия - а я у вас заместитель главного врача по санэпидработе. Если что не так, практику могут не зачесть... Хотите врозь ехать? Машин не хватит на всех: одну бы выпросить...- Ирина Сергеевна не слушала его, а лишь разглядывала: будто только что увидела.- Чем я вам не угодил?
-Слишком часто вместе появляемся. Компрометируете меня. А я девушка серьезная.
-А я нет разве?! У меня у самого серьезные намерения.
-Какие?- полюбопытствовал старик.
-С эпидемией разобраться. Может, новый микроб найдем? Прогремим на весь свет?.. С Пашкой поедем? Я с ним сроднился будто. Ездим взад-вперед, как святое семейство...
-Все у вас, Алексей Григорьич, "как" да "будто". Хоть бы что-нибудь взаправдашнее придумали. Всамделишное...
Москвич пригнулся под тяжестью ее упрека. Старик пришел ему на помощь:
-Что-то ты слишком строго его судишь. И пошутить уже нельзя... Ладно. Кончаем базар, садимся чай пить. С вашим главным и чаю от души не напьешься...
Кабанцев сел писать отчет в санитарно-эпидемиологическую станцию. Стиль его в таких случаях был силен и убедителен: достигал он этого тем, что, используя канцелярские штампы, употреблял их всякий раз так живо и уместно, что казалось, он сам только что их выдумал - за этот административно-литературный слог его больше всего и боялись. Но прежде он позвонил Потапову. У того, из-за чересчур широкого поля деятельности, было на слуху одновременно слишком много дел, имен и кляуз, и он не сразу понял, о чем идет речь, но когда вник, немедленно увлекся разговором: он тоже считал сотрудников петровской больницы виновными в своей временной опале или, во всяком случае, причастными к ней лицами. Немилость эта сильно сгладилась и сошла на нет за последние три дня, но это не уменьшало, а лишь прибавляло ему желчи.
-Бруцеллез это,- втолковывал ему Кабанцев, потому что он, конечно же, ничего не понимал в существе дела.- Даже если и не он, профессор все равно его поставит.
-И дальше что?- Потапову нужен был конечный итог мысли, а не ее промежуточные звенья: ему не терпелось перейти к оргвыводам.
-Вспышка будет, ухудшение ситуации по области,- предсказывал: как в воду глядел - Кабанцев.- До Москвы может дойти: надо будет обезопаситься^заранее взыскания наложить: может, решить кадровые вопросы. Показать, что мы этим занимаемся.
-Вот я и говорю,- одобрил такой подход Потапов.- Подготовь, кого снять. И откуда.
-Без Сорокина обойдемся?- рискнул спросить собеседник: хоть он и знал о давней вражде между ними, но не понимал, как можно миновать в этом деле заведующего облздравом.
-А он здесь при чем?- обозлился Потапов.- Мы и на него управу найдем. Если цифры дашь подходящие. Давай побольше случаев этих. Не слишком конечно - чтоб и нас с тобой не сняли, но достаточно: ясно?
Кабанцев растерялся: во-первых, неизвестно, сколько нужно больных, а, во-вторых, не ожидал такого размаха дела.
-Но это, наверно, в один день не делается? Подумать надо.
-А кто тебе говорит, что сразу? Время есть. Делай все по порядку. Но и думать тоже особенно нечего. И так все ясно.
-Комиссию надо собрать, с делами ознакомиться, акт составить...
-Это уж твои заботы. У меня своих дел по горло. В драмтеатре вон снова главный режиссер с директором передрались. А Сергей Максимыч в этом театре как нештатный художник консультирует. Все бросать надо и раздачей ролей заниматься: у обоих, видишь ли, свои любимцы и пристрастия. На СЭС нажимайте: это ваша епархия!..- и бросил трубку, думая о том, что медики, даже толковые - все с придурью и с необоснованными претензиями, а Кабанцев глубоко задумался...
Машина завертелась, медленно, но верно набирая обороты. Воробьева, конечно, предупредили о готовящейся в районе проверке и ее причинах. Поначалу он хотел заняться вопросами медицины, как и предполагал Иван Герасимыч, много позже: едва ли не в последнюю очередь, как они того и заслуживали, но потом передумал. Больница, до того управляемая, в последнее время вдруг, сама по себе или разжигаемая кем-то снаружи, начала разогреваться и раскаляться - о нее можно было и обжечься. Пока он лично ни за что ответственности не нес и мог при случае все свалить на ушедшего Зайцева, но вечно так продолжаться не могло, и он решил, что чем раньше взорвется котел, тем лучше: ему не терпелось и Пирогова от должности отстранить и самому в стороне остаться...
