Он вызвал Ивана Александровича: чтоб задать ему кой-какие вопросы - и не мог отказать себе в удовольствии выдержать его час перед дверью кабинета, чтоб довести до кипения - Иван Александрович был нетерпелив и неусидчив и более всего на свете не любил бесцельного ожидания.
-Дел невпроворот,- извинился Воробьев, соблюдая видимость вежливости, столь дорогую сердцу всякого начальства, когда ему неймется сделать вам гадость.- Не знаю, когда кончу...- и показал глазами на груды бумаг на столах и на подоконниках.
-Понятно,- кивнул тот.- Сам еле ушел: тяжелый случай в больнице. Да, авось, справятся...- Оба, естественно, врали - но такова уж общая горькая участь наша.
-Когда в прошлый раз виделись?- спросил Егор Иванович.
-Недавно. На проводах Зайцева... Случилось что с тех пор?
-Кое-что произошло...- потянул Воробьев и как бы походя вспомнил:-Характеристику на Ивана заготовил?
-Нет пока,- беспечно отвечал тот.- Больничные бланки кончились. Заказали в типографии.
-Так можно, наверно, и на простом листе написать?
-Для суда нужно, чтоб все как положено было.
Воробьев глянул на него вскользь и не стал настаивать.
-В крайнем случае, без нее оформим,- вслух подумал он.- Может, вообще без суда обойдемся.
-Это как?- удивился Пирогов, но Воробьев, сам еще не знавший как, уклонился от ответа: впрочем, в его кабинете не столько отвечали, сколько спрашивали.
-К вам комиссия едет,- сказал он.- Слышали?
-Был разговор. Говорили, что должна быть, а что едет уже, от вас впервые слышу. Будем готовиться... Двух дней не прошло - скоро это у них.
-Торопятся, значит,- со скрытым злорадством посочувствовал ему Воробьев.- Что у вас там? Бруцеллез?.. Нехорошо. Область подводите.
-Так вроде не наша это вина?- возразил тот.- Ветеринары плохо работают.
-Это когда скот болеет - они, а если люди - ваше счастье... Я пока дела принимаю, меня это не касается, но если так дальше пойдет?..- и глянул выразительно.- Вы еще кого не надо в область посылаете. В обком прямо... Мне так и сказали: ты, Егор Иваныч, пока ни за что не в ответе, но если б при тебе это случилось...- Он умел запугивать своих визави и нагнетать следственную атмосферу.- Три шкуры б сняли.
-За то, что больного в обком привезли?
-И за то, и за другое, и за третье!..-Он не выдержал, начал ожесточаться раньше времени:- Говорят, чтоб кончал со всем. По-крупному...
-Так кончайте,- сказал Пирогов.- Я не против. Сам жду: кто б меня коленкой под зад выставил...
Воробьев поглядел на него - вкривь, вкось и вразбивку. Ему показалось, что Пирогов дразнит его и провоцирует. Такого он никому не прощал.
-Отчего ж так? Прежде работали... Воробьев не нравится?
Пирогов был прямой человек, но в данном случае и он не мог позволить себе сказать правду:
-Почему?.. Все мне нравятся. Работа просто надоела. Хочу на даче зарыться. Дом сторожить - а то вскроют еще, как вы в прошлый раз сказали. Овощи буду сажать, землю копать: хорошее занятие - лучше, чем в нашем дерьме ковыряться. Пусть другие пыхтят.
-Это мы сами решать будем, кто где ковыряться и пыхтеть будет.- Первый секретарь никому не позволял решать кадровые вопросы, а в особенности провинившемуся.- Думать буду,- пообещал он, подпуская дыму.- И "за" и "против" есть... Но и другие имеются - это ты точно подметил.
-Анна Романовна?- усмехнулся Пирогов.
-А отчего нет?
-Так она вроде беспартийная?
-Ничего. Сейчас это позволяется.
-Потом, у нее муж срок отбывает...- Пирогов глянул испытующе и потупился: совесть его была нечиста, но он приглушил ее голос.- Пусть не в местах заключения, но все же... И не первый раз уже... Не пропустят...
Этого Воробьев ему, конечно, спустить не мог:
-Потому и с характеристикой тянешь?..
"А вы потому и торопитесь?"- хотел возразить Пирогов - вслух этого не сказал, но это ясно прочиталось на его круглом, раздумчивом и как бы замешкавшемся лице. Воробьев уже вспылил было и едва не выставил его вон, но сдержался. Он не знал ни связей Пирогова, ни причин его вызывающего и дерзкого поведения, ни даже того, как снимаются главные врачи районных больниц: кругозор второго секретаря неизбежно уже первого, и ему надо было обвыкнуть на новой должности и получше с нею освоиться.
-Да!..- протянул он - вместо того чтобы обложить Пирогова площадной бранью, как он того заслуживал.- Не знаю, чем заниматься. Не то уборкой, не то касторкой вашей... Что ж так? Не можете ни в чем разобраться? Как чепуху лечить, так - пожалуйста, как сложней что - на тебе! Давай профессора!.. На кой вы учились все?
-Кто чему,- невозмутимо отвечал Пирогов.- Я, например, окулист по образованию, а здесь чем только не занимаюсь.
-Окулист - это который глаза смотрит?- Воробьев не то дал ему временную потачку, не то решил напоследок, пока не поздно, извлечь для себя выгоду, которую, как мала бы она ни была, никогда не упускал из виду.- Таблицу умножения проверяешь?
-Вроде этого,- согласился Иван Александрович.
-А я и не знал. Нужно провериться. Плохо видеть стал. Читаю когда. Так-то, издали, все как на ладони вижу. А сейчас, как назло, читать много приходится. Бумаги все - до книг руки не доходят. Тут библиотекарь принес одну - да вон, валяется... "Крестоносцы" - не знаешь?
-Не читал,- скупо отвечал тот.- Не могу ничего сказать.
Воробьев кивнул в знак согласия: словно был одного с ним мнения.
-Вот и я тоже полистал - гляжу, не то что-то. Не в ту степь библиотекарь наш ударился... Поможешь с очками, значит?..
Он считал вопрос решенным, а перемирие, необходимое ему - заключенным, но Пирогов и с этим пустяковым делом не смог справиться по-человечески.
-Можно, но я вам и так скажу. Сколько вам?..
Вопрос был недальновиден и неделикатен: у начальства, как у женщин, возраста не спрашивают. Воробьев так его и оценил - по существу и по достоинству:
-А так нельзя подобрать?
-Можно, но все-таки?
Воробьеву пока нечего было скрывать:
-Сорок восемь.
-Плюс две с половиной диоптрии. К пятидесяти все три будут... Но проверим, конечно!- поспешил успокоить он первого секретаря, по лицу которого уже поползла откровенная язвительная трещина.- Инфекциониста нет, а это - пожалуйста.
-Я тебе ветеринара, вместо него, дам.- На Воробьева снизошло, видно, вдохновение.- Сам говоришь: пополам с ними работаешь.
-Больных ему показывать?- не поверил ушам Пирогов.
-А что такого? Если разобраться не можете... У него глаз хороший. Чучела хорошо делает...
Так Ивана Александровича никогда в жизни еще не прикладывали. Но он выдержал удар с честью:
-Можно. Вместе с профессором. Консилиум устроим. Один другого стоит.
-Порешили, значит.- Воробьев пришел в хорошее расположение духа: оттого что проучил невыносимого умника.- Устроим им очную ставку. Или, как ты говоришь, - симпозиум?
-Консилиум. Но можно и симпозиум: такого, все равно, не было.
-Вот. Разберетесь там с насморком вашим. Скотину только в это дело не впутывайте. Пусть вспышка людьми ограничивается...- и отпустил его душу на покаяние...
-Кто ветеринар у нас?- спросил Пирогов Таисию.
-А вы не знаете?- изумилась она.
-Не приходилось до сих пор. Теперь придется познакомиться. Больных придет смотреть: Воробьев так распорядился.
-Правда?!- Таисия засмеялась.- Да ничего мужик. Свойский. Хотя и застенчивый.
-Даже так?.. Откуда вы все знаете?..- Таисия предпочла не отвечать на этот вопрос.- Грамотный?- Пирогов будто и вправду хотел пригласить его консультантом.
-Да все больше по старинке: запал да зажег, а современных болезней не знает. Как у нас Валентин Парфеныч. Лошадей любит. Хоть и нет их теперь. К коровам хуже относится, а про лошадей все вам расскажет.
-Которых нет... А Воробьев - охотник?
-Вы и этого не знаете?
-Нет.
-Начальство надо знать, Иван Александрович. Без этого впросак попасть можно!..- Она вовсе уже расхрабрилась - тут он и подловил ее:
-Сколько через больницу больных прошло?.. С заразой этой?..
Он потупился, и Таисии стало неуютно.
-По фамилии?- выигрывая время, спросила она.
-По фамилии потом будешь отчитываться. Когда комиссия придет... Они мясо твое ели? Которое ты в кафе торговала?.. Ты думаешь, зачем сюда ветеринар едет?..
Он блефовал, передергивал и все возвращался к истории с мясом, которая без него давно бы ушла в забвение. Пирогов, видно, любил искушать и дразнить судьбу или же обладал той обостренной интуицией, которая есть только у хороших врачей и которая сама, помимо воли, говорит иногда их устами. Таисия, по простоте своей, не могла заподозрить в нем ни столь изощренного коварства, ни еще более ей недоступного, врожденного диагностического дара и всему поэтому поверила:
-Так кто ж знает, Иван Александрыч, кто что ел? Столько времени прошло!.. Так серьезно?
-Хуже не бывает. Дохлого бычка больным скормили. С отрезанной головою!
-Господи!- не выдержала Таисия.- Страсти какие!.. И что там, в голове, было?
