Павел Мельников-Печерский - Гриша

— Отче, отче! Скажи мне…

— Имеешь ли послушание?

— Имею, отче… Я сейчас… — И, взирая распаленными глазами на Ардалиона, подпер руки в боки, готовый пуститься в пляс. Запел-было:

"Как во городе было во Казани…"

— Довольно… — сказал Ардалион. — Больше не надо. Благо твое послушание… Аще всегда будеши таково творити волю мою без рассуждения — узриши благая Иерусалима… Можешь ли теперь же творить брань со антихристом?

— Могу, отче… Где?.. Покажи треклятаго, да брань сотворю.

— Антихрист, чадо, многоглавен, многоумен и многоязычен. Все, что не нашей веры — антихрист. Вся эта пестрая поповщина, хромыя души, как бывшая хозяйка твоя со всем своим мерзким отродьем — антихрист!

— Иду — задушу и ее и всех!..

— Щука умрет — зубы останутся… Не тронь… Зубы вырви у ней.

— Какие зубы?..

— Зубы ада — его сила… Сила днешняго антихриста — деньги. Ими вое творится пагубы ради человеческой… Можешь ли вырвать зубы из мерзких челюстей его, окаяннаго?

— Могу, отче. Знаю, где сундук. В моленной. Хожу туда по ночам лампадки поправлять. Могу, отче!.. Иду…

И пошел-было к двери.

— Постой, — сказал Ардалион. — Время не приуспе… Час не пришел… Хощеши ли креститься в праву веру?

— Хочу, отче… Где же?

— Идем на речку — время благоприятно. Пошли… И в ночной тишине перекрестил Ардалион Гришу под той ракитой, где сжимал он в объятиях Дуню… Полная луна бледным светом обливала обнаженное тело юного изувера, когда троекратно под рукой Ардалиона погружался он в свежие струи речки. Ночь благоухала, небесные звезды тихо, безмолвно мерцали, в лесу и в приречных ракитах раздавалось громкое пенье соловьев.

И нарек Ардалион имя ему — Геронтий.

— Благослови, отче! — с исступленным жаром сказал Геронтий наставнику, когда воротились они в келью.

— Благословен грядый во имя господне!.

Без ума, со всех ног бросился Геронтий… Ардалион стал поспешно сбирать в пещур пожитки, чутко слушая, не зашумели ль. Печку потом затопил.

Принес Геронтий сундук. Насилу дотащил.

Сундук разбили. Деньги вынули, бумаги в печь покидали.

— В пустыню! — молвил Ардалион.

И, наскоро положив семипоклонный «начал», вышли на всполье, речку в брод перешли и бегом пустились к лесу.

Дня через три хоронили Евпраксию Михайловну — умерла в одночасье.

Запутались с той поры Гусятниковы.[4]

Раскольничье новоставленное (в XVIII веке) сочинение, наполненное вздорами о картофеле, табаке, чае и пр.

Лопать, лопатинка — рубище (в восточных и приволжских губерниях, верхняя одежда) в Сибири и на Севере.

Городец на Волге — Нижегородской губернии, Балахонского уезда.

Впервые напечатан в журнале «Современник» за 1860 год, Љ 3.