справа – ткнули сперва в записку, потом в него. Этот их молчаливый жест явно значил, что адресат – он.
Пожав плечами, Андрей Т. развернул листок. В записке было всего три слова: «Жду в курилке». И ниже подпись: «Г. А.». Ровные печатные буквы. Отпечатано на матричном принтере.
«Генка? – Андрей Т. заёрзал на месте. – Абрикос?»
Он попытался вытянуться, разглядеть возможного отправителя, но жилистые тела соседей не дали ему этого сделать.
Пока он сосредоточенно размышлял, публика, устав от папанинцев, скандировала громогласно и дружно: «Психею давай с Амуром! Альковную сцену давай!» – и топала себе в такт ногами. Подливала масла в огонь группа обитателей Заповедника, оккупировавшая два первых ряда. Она вела себя вызывающе – курила, не выходя из зала, стреляла по соседям окурками, что-то там у них звякало, чем-то там они булькали, и народный герой Папанин как стоял на сцене с протянутой в зал рукой, собираясь произнести речь, так и стоял, бедняга, минут уже, почитай, пятнадцать; роль он позабыл начисто.
Злостных нарушителей дисциплины из-за спин Андрею было не разглядеть; впрочем, когда сидящий напротив атлет нагнулся, чтобы почесать пятку, Андрей заметил вдали у сцены два мелькнувших острых горба, показавшихся ему очень знакомыми.
Положение спас кот Базильо. Он метеором влетел на сцену, громыхнул из своего пиратского пистолета и одним мановением лапы убрал со сцены всю папанинскую бригаду вместе с тумбами, простынями и героикой арктических будней. Затем навёл пистолет на зал и голосом зловещим и строгим объявил конкурс загадок.
Условия конкурса были простые. Хором не кричать. Ногами не топать. Желающие предложить ответ молча поднимают вверх руку. Неправильные ответы обжалованию не подлежат, и каждый такой ответ оценивается в минусовое очко. По сумме минусовых очков не угадавшему назначается штраф в виде урезки ежедневного рациона. Тому, кто ответит правильно, вручается ценный подарок.
На сцене установили ширму. Кот внимательно оглядел зал, почесал пистолетом за ухом и покинул сцену. За ширмой кто-то прокашлялся и хрипловатым голосом произнес:
Вжик-вжик-вжик-вжик, Я не баба, не мужик, Не кобыла, не свинья. Угадайте, кто же я?
Голос стих, из-за ширмы раздался смешок.
– Пила, – выкрикнул из задних рядов какой-то мохнатый дедушка.
– Сам ты пила, – ответили ему из-за ширмы. – Ответ неправильный, не засчитывается. Проигравшему одно очко в минус.
Рядом с Андреем Т. поднялся малахольный верзила.
– П-памидор, – с надеждой сказал верзила и громко сглотнул слюну.
– Помидор? Оригинально. Но почему? – спросили малахольного из-за ширмы.
– Не знаю, больно жрать хочется.
– Ответ неправильный, одно очко в минус.
– Можно, я? – Андрей Т. узнал Читателя Сказок. Тот стоял, держа под мышкой тонкую книжицу в глянцевой бумажной обложке. Имени автора было не разглядеть, мешала рука, но название читалось легко: «Бегство в Египет».
– Можно, – снисходительно ответили из-за ширмы.
– Сфинкс.
За ширмой наступило молчание и длилось довольно долго, пока в зале не раздались свистки. Тогда створки ширмы раздвинулись, и все увидели нелепое существо – небольшое, размером с пони, шкура львиная с кисточкой на хвосте, на спине короткие крылья, лицо у́шлой базарной тётки и пудовые обвислые груди, упрятанные под спортивную маечку. Впрочем, нелепым оно, возможно, представлялось только Андрею Т. Остальная публика реагировала на него вполне равнодушно – ни хохота, ни просто смешков в зале её явление не вызвало.
– Ответ правильный, – сказала зверь-баба и вихляющей, манерной походкой направилась в глубину кулис.
– А подарок? – робко пробормотал отгадавший.
Зверь-баба остановилась; она медленно повернула голову и медленным невидящим взглядом обвела зал. С полминуты она отыскивала источник голоса, хотя смущённый Читатель Сказок высился каланчой средь зала, сутулый и с багровым лицом. Наконец она заметила отгадавшего.
– Но не так же сразу, молодой человек, – она обворожительно улыбнулась, продемонстрировав собравшейся публике многочисленные свои клыки, – сразу только кошки рожают. Надо выписать накладную, заверить, получить со склада товар. Вы что, первый год замужем? За подарком придёте через неделю, а куда – читайте на доске объявлений.
Читатель Сказок кивнул и бухнулся на своё место – видно, был он и сам не рад, что ввязался в это склочное дело. Сфинкс, а это была она, помахав залу кисточкой на хвосте, победоносно удалилась со сцены. Створки ширмы были вновь сдвинуты, за ними слышались суетливые шепотки – там вполголоса репетировали очередную загадку. Через минуту хор невидимых голосов пропел:
Трясь, трясь, трясь, трясь,
Мы не щука, не карась,
Не ерши сопливые,
Не угри сварливые,
Не севрюги, не сомы.
Угадайте, кто же мы?
Этих определили сразу. Кильки в томате. Ширма раскрылась, и весёлая килечья братия вывалила пред глаза публики. Все они были в узких коротких юбочках, хихикали, пританцовывали, а те, что покрепче да поактивней, колотили барабанными палочками по невскрытой консервной банке – вели ритм. Отгадавший тут же эту банку и получил под завистливые пересуды соседей.
А потом прозвенел звонок.
«Антракт! Антракт!» – закричали в зале.
Народ валом повалил к выходу. Андрей встал и, комкая в кулаке записку, стал протискиваться по ряду влево. Два субъекта с рыбьими головами не стали ему в этом перечить, но, когда он оказался в проходе, зажали его с двух сторон и медленно, но уверенно повлекли к запасному выходу.
– Господа, я не понимаю… – попытался объясниться Андрей, но те, как механические игрушки, не обращали на Андрея внимания. Лишь один, сложив пальцы ножницами, сделал вид, что затягивается сигаретой. Потом кивнул на запасной выход. Это значило, что курилка там.
«Коль записку передал Абрикос, тогда при чём тут эти двое рыбьеголовых? Не Генкины же они друзья. С такими только утопленнику дружить. – Таков был ход его мыслей. – И записка. Писана она не рукой. Это значит, подготовили записку заранее. Что из этого следует? Да что угодно из этого следует, трам-там-там!».
Андрей Т. поковырял в ухе и покорно двинулся навстречу судьбе.
Глава 8
